Невезуха

Тролль потрогал меня своей ногой сотого размера, такое ощущение, что меня как будто огрели деревянным ящиком:

— Ты живой, шутник, или уже сдох? Если сдох, то это не смешно.

— Живой, — прохрипел я. — Ты силу-то свою соизмеряй, я же тебя в два раза меньше.

— Слышь ты, склик, — рявкнул Дорк. — Быстро заводи свою черепаху и вперёд на полосу препятствий. Сержант никогда не шутит, и если он сказал, что будет начислять дополнительно круг по полосе за каждую минуту опоздания, то так и будет.

— Ты иди, я потом, — прохрипел я, понемногу приходя в себя. — Сержанту скажу, что я с управлением черепахи разбираюсь, поэтому опоздаю, а ты не при чем.

— Ладно, — быстро согласился тролль и рванул к двери, только я его и видел. Нет, тролли не только сильные, но и шустрые ребята, мне победить с ними в бою нет никаких шансов. Да и хрен с ним. Не в первый раз. Гораздо любопытнее, что происходит вокруг меня. Почему меня сунули к этим троллям, а не пристрелили? Что произошло? Кто-то кого-то со мной перепутал? Что-то там прапорщик говорил про неудавшегося диверсанта. А что произойдет, когда обман раскроется? Грохнут же? Грохнут, согласился я сам с собой. Ну и ладно, не в первый раз.

И тут в моей голове снова послышался голос искина, он, кстати, был молодой, девичий, приятный по-своему. Я раньше всегда начинал истерично смеяться, когда нежный женский голос автопилота в какой-нибудь игрушке начинал говорить:

— Самолет падает. Самолет падает. Самолет падает. Критическая высота. Критическая высота. Критическая высота.

Как будто нежный голос рассказывает что-то сокровенное и интимное. А тут в искине этого бронесерва точно такой же голос, поэтому я тут же заржал.

— Что я сделал не так, оператор? — озабоченно спросил искин. — Почему вы смеетесь?

А вот тут уже я притих и посмотрел ошарашено на черепаху. Искин есть искин, в него забито много различных ситуаций, на которые он должен отвечать действием или словом, но на смех он реагировать не должен, потому что юмор, это понятие не компьютера. Его очень сложно объяснить, а еще труднее самому понять, что ты пытаешься растолковать. И если искин реагирует на смех, то как минимум он более человечен чем другие, а как максимум в него вложена человеческая составляющая. Нет, я понимаю, что на чужой планете не может быть ничего человеческого, значит, внесена составляющая какого-то разумного существа.

— Ладно, проехали, — буркнул я. — Значит так, бронесерв, быстро встаем и отправляемся на полосу препятствий. У тебя имеется что-то для того, куда меня можно было бы посадить во время движения? А то у меня нет никаких шансов добраться до полосы вовремя.

Черепаха встала и оказалась ростом выше меня. Зато я смог заглянуть под днище, длинные тонкие ноги из бронепластика количеством больше двух десятков. Интересно, как на таких можно бегать? Их же много, запутаешься. Потом серв опустился на колени и оказался мне по пояс, верхняя часть панциря разошлась, и там появилось вполне комфортное такое сиденье, куда я с радостью залез и, показав рукой на выход, выкрикнул:

— Вперед, мой конь!

— Эй, подожди, не спеши, — нерк, опасливо косясь на меня, нажал какую-то кнопку на своем столе, дверь открылась и… нет, это ощущение ни с чем не сравнить. Черепаха рванула вперед так, что меня откинуло назад, и если бы не ремни, которые обвили мое тело, точно бы улетел. — Здание не надо рушить, а то знаю я вас идиотов-диверсантов.

Бронесерв вылетел на улицу. Я огляделся, заметил вдалеке маленькую фигурку бегущего тролля, и показал на нее искину, надеясь, что он поймет мой жест, должен же он как-то меня видеть и осознавать:

— Ставлю задачу, догнать того тролля.

— Принято, — снизу и сбоку поднялся бронированный стеклянный колпак, отсекая меня от воздуха, бьющего в лицо. — Выполняю

И черепаха понеслась со скоростью километров триста в час, даже не знаю, как у нее ноги не заплелись, так что мы с Дорком финишировали одновременно, представ под хмурые очи сержанта, который стоял на краю огромного карьера и задумчиво смотрел на троллей внизу, преодолевающих устроенную там полосу препятствий.

— Сержант, ваш приказ выполнен, — доложил Дорк. — Склик экипирован.

— Не склик, а шутник, — поправил его Серк, глядя на меня, сидящего за колпаком, кстати, мы с ним смотрели друг другу в глаза. — Дорк, отправляйся на полосу, отсчет времени пошел. Не успеешь финишировать вместе с командой, будешь наказан.

— Выполняю, сержант. — Большой тролль схватился за канат, который был привязан к гигантскому металлическому штырю на краю карьера, и скользнул вниз. Пара секунд, и я его уже смог увидеть среди других троллей, забегающих в огромный ангар. — Уже внизу.

— Теперь с тобой, дохляк. — Сержант задумчиво разглядывал черепаху, иногда поднимая глаза на меня. — Если пройдешь полосу препятствий со стрельбой, плаванием и прочим за нормативное время, то прописку тебе устраивать не станем. Тебе понятно, шутник?

Я торопливо закивал, обряд прописки мне знаком, в принципе он везде одинаков, все пробуют тебя на прочность, бьют морду, заставляют подтягиваться и отжиматься, в общем, у кого на что фантазии хватит, но лицо по-любому разобьют. Так положено.

— А что нужно делать? — спросил я, подумав о том, что через бронестекло звук не пройдет, это потом до меня дошло, что я-то Серка слышу, значит, и он меня услышит. — Я же ни разу не проходил эту полосу.

— Ты может и нет, — пожал плечами сержант и похлопал по металлопластиковой бронесерва. — А вот черепаха проходила ее не раз, и даже побеждала на полковых соревнованиях таких же сервов, как она. Так что вперед, боец. Не пройдешь полосу, получишь проблемы.

Ну, вперед так вперед. Можно подумать, что я их и так не получу. Я и проблемы — одно целое. Это вы еще не знаете, с кем связались. Я катализатор дерьма, и тот, кто мне прикоснется, потом не отмоется.

— Искин, — позвал я, — ты здесь?

— Слушаю вас, оператор, — ответил приятный девичий голос. — Я прошу прощения, но у нас с вами какое-то странное подключение, гораздо более полное, чем с другими операторами. Я слышу ваши мысли и ощущаю эмоции, у вас какой-то необычный нейрошунт.

— Ага, — ответил я. — У меня его совсем нет. Мое тело не терпит, когда к нему что-то пытаются подключить, поэтому уничтожает все дополнительные разъемы и нейросети.

— Этого не может быть, — искин замолчал, обдумывая мои слова, а может просто тестируя подключение. — Но я действительно не ощущаю обычного подключения, оно не проходит через мои фильтры, а идет непонятным образом напрямую. Кто вы, оператор?

— Зови меня Макс, — сказал я. — И давай по-простому, на ты, в конце концов, нам с тобой какое-то время придется побыть вместе.

— Давайте по-простому, — как-то неуверенно ответил искин, — Макс.

— А тебя как зовут? — спросил я. — Имя есть?

— Искин 39837, — ответил девичий голос. — Еще меня называют бронесерв, иногда черепаха.

— Ну, если черепаха, то подходит имя Матильда, — сказал я. Мы хоть и говорили с искином быстро, но я видел, как начинает хмуриться сержант, поглядывая на хронометр, вживленный ему прямо в руку. Прикольно видеть, как сквозь кожу видны мелькающие цифры минут и секунд — Давай, черепаха, выдвигайся на исходную перед полосой препятствий, а то Серк рассердится и мало нам не покажется.

— Сержант Серк — командир диверсионного подразделения троллей, — проговорил искин, черепаха пошла к краю обрыва. Сержант загадочно хмыкнул. — Участвовал в ста тридцати боях, был дважды ранен, один раз очень серьезно, были восстановлены потерянные руки и внутренние органы. Награжден тринадцатью орденами и медалями. Матильда как имя не подходит мне, оператор. Попробуйте найти другое.

— Почему не подходит? — спросил я, глядя вниз, в карьер, если падать, то далеко, и точно будет больно, хоть и недолго. — Читал я в детстве сказку, там черепаху называли Матильда. Мне кажется, это хорошее имя.

— Я не знаю, — растерянно проговорил искин. — Но почему-то мне кажется, что Матильда не мое имя.