Непристойная Блистательная Вечность

— Ты не против? — задаю я вопрос, давая ей шанс уйти.

— Ты тоже нужен мне, — признаётся она.

Моё сердце подпрыгивает от этих слов. Я развязываю шнурки на её бёдрах, и бикини сползают на пол. Миа пристально глядит на меня, тут же уловив, что я уже не тот взволнованный мальчишка из её воспоминаний. Видимо, это наш первый настоящий раз. Мой шанс показать себя и удовлетворить её.

Я тянусь между нами, легонько проводя пальцем по гладкой киске. Мурчание поднимается в её горле, и я чувствую, какой влажной она становится. Едва её коснулся, а она уже так отзывчива.

Она чувствует себя гораздо увереннее в своём теле, чем сохранилось в моей памяти, толкаясь бёдрами навстречу моим рукам и исторгая стоны, когда кончик моего пальца соприкасается с её клитором. Глубоко целую её, и она в ответ поглаживает меня языком, пока я пыхчу над ней. О да, чёрт возьми.

Она заводит руку за шею и развязывает шнурки, поддерживающие топ. Обожая её смелость, я отбрасываю ткань в сторону, сгорая от желания обнажить её до конца.

Её тело раскачивается напротив моей руки, в то время как сама она ослабляет шнурки на моих шортах и запускает руку внутрь. Я чувствую, как она, поперхнувшись воздухом, обвивает меня рукой.

— Мне нравится, какой ты большой, — произносит она. Меня пронзает пылкой гордостью. Пока Миа поглаживает мой член, я проталкиваю в неё палец. Воспоминания о том, как она делала это сама, подчиняясь моим командам в Париже, подпитывал с тех пор мои ежедневные фантазии. Её тело сжимает меня, издавая влажный причмокивающий звук всякий раз, как я ввожу палец и вытаскиваю.

— Ты такая влажная для меня, — шепчу я в её губы.

— Да, для тебя Коллинз, только для тебя.

Кажется, я понимаю, о чём она. Я возьму её такую. Возбуждённую и жаждущую.

— У тебя всё ещё самая узкая киска, которую я чувствовал, — рычу я ей в шею. Хочу оказаться в ней, но отказываюсь пропускать прелюдию, как в тот первый и последний раз, который у нас был.

Она стонет и подаётся тазом ближе. Я узнаю её гортанные крики, сигнализирующие, что она уже близка к оргазму.

— Вот так, объезжай его, — шепчу я. Опускаю рот к её груди, покрывая ту влажными поцелуями, втягивая соски в рот и щёлкая языком по твёрдым пикам.

Миа распадается на осколки, кончая с моим именем, срывающимся с губ.

Её тело дрожит, и она покачивается на ногах, когда я убираю руку. Стоит ей перестать шевелиться, как моё тело начинает оплакивать потерю её прикосновения.

— Идём, я держу тебя. — Я веду её к кровати, и как только она садится, спихиваю шорты на пол. Присоединяюсь к ней в центре матраса, прижимая ближе. Я должен чувствовать себя странно от того, что нахожусь в постели с очень голой Мией — моей подругой, — но выходит так, будто это самое естественное в мире действо.

Вскинув её подбородок, я глубоко целую её. Надеюсь, она понимает, что я только начал изучать её тело. Мне многое хочется сделать. Прокладываю дорожку поцелуев от её губ, к шее, груди, и достигаю живота, когда из неё вырывается хихиканье.

— Боишься щекотки? — удивляюсь я.

Она усмехается мне.

— Ты же знаешь.

Она права. Я знаю, что она боится, когда щекочут её живот и подмышками, как знаю и то, что она честная и добрая, и у неё самое огромное, чёрт возьми, сердце из всех знакомых мне людей. И ещё я знаю, что ни за что на свете не променяю этот момент с ней.

— Откройся для меня, — прошу, закидывая одну её ногу себе на плечо.

— Коллинз, — хнычет она.

— Не стесняйся меня сейчас, — дразнюсь я, осыпая поцелуями внутреннюю сторону её бёдра, переходя с одной ноги на другую. — Мне нужно попробовать тебя после той ночи в Париже.

Она открывается, широко расставив ноги, и я прихожусь языком сверху-вниз, пока не натыкаюсь на разбухший клитор. Она всхлипывает.

— Тебе хорошо? — спрашиваю я.

— Да, — умудряется выдохнуть она.

Она запускает пальцы в мои волосы, вжимаясь в меня. Единственное, что имеет значение — это её удовольствие, и я целиком отдаюсь ему, посасывая и лаская языком её горячую плоть в темпе, который ускоряется вместе с моей усиливающейся потребностью оказаться в ней. Я не останавливаюсь, пока она не выкрикивает «Коллинз», отчаянно цепляясь за мои плечи и кончая.

Пока спазмы стихают, я отстраняюсь, и поднимаюсь по её телу, целуя шею, лицо, веки, каждую часть, которую только могу найти, пока она с теплом в глазам отказывается отвернуться от меня.

— Уже два, — подсчитываю я. — Думаешь, справишься ещё с одним?

Она моргает, кажется, удивившись, что я веду счёт её оргазмам. Её глаза заволакивает похотью.

— Я... не знаю, — сознаётся она.

Я мрачно усмехаюсь и глажу её тело, проводя руками по гладкой коже и приподнимая ладонями ягодицы. Когда я прижимаюсь к ней, стимулируя клитор, из меня вырывается вздох.

— Вот, что ты делаешь со мной, Миа, — рычу я ей на ухо. — Ты к этому готова?

Не в силах говорить, она кивает, издав низкий стон.

Я твёрд как камень и полностью готов, когда все мои порочные планы рассыпаются, попав в мучительный тупик. У меня нет презерватива. Миа трясёт головой, уговаривая меня, что тут нет никакой проблемы. Мне остаётся только предположить, что она принимает таблетки и верит в мою чистоту (и я правда чист), но её абсолютная вера в меня поразительна. Пробежавшись пальцами по длинным прядям волос, я заглядываю в Мии в глаза, пытаясь удостовериться в её уверенности. После этого нельзя будет отступить, и как бы я ни ненавидел торопить события, мы провели кучу лет, чтобы достичь этого момента.

Уложив Мию на спину, я становлюсь на колени перед ней и пристраиваюсь к её лону. Её глаза неторопливо закрываются.

— Открой их, — прошу я. Она размыкает веки, являя потемневшие от вожделения глаза. — Держи их открытыми. Я хочу, чтобы ты наблюдала за нами. Хочу, чтобы ты знала, что внутри тебя я.

Она мычит, когда я продвигаюсь внутрь и встречаю сопротивление. Уже можно сказать, что воспоминания о том, как она обхватывала меня, словно горячая перчатка, не были преувеличены. Она идеальна. Я погружаюсь в неё дюйм за дюймом, не торопясь, чтобы Миа могла приспособиться. Она извивается на постели и сгребает ногтями простыни. Но, верная моему приказу, переводит взгляд от моих глаз к месту, где соединяются наши тела.

— Вот так. Сможешь принять ещё? — мне хочется ворваться внутрь неумолимо и быстро, но я не стану двигаться, пока она не скажет, что всё нормально.

— Прошу, Коллинз. Я хочу тебя всего, — просит она.

Я вхожу глубже, насколько могу, и трусь об неё, стимулируя клитор погруженной длинной. Её дыхание застревает в горле. Проходит пять болезненных секунд, когда я понимаю, что она не может дышать, и в агонии замечаю, как она, открыв рот, судорожно ловит воздух, хотя её грудь остаётся неподвижна.

— Дыши, малышка, — наклонившись, шепчу я ей в губы и немного отстраняюсь. Она раскрывает губы и втягивает кислород. Одним прерывистым вздохом за другим. А потом вонзается ногтями мне в спину, стискивая ноги вокруг торса, и съёживается подо мной так, словно ей недостаточно.

Блядь.

Больше не в силах сдерживаться, я задаю ритм, погружаясь и выходя из теплоты её тела. Она умопомрачительно удивительная, и я знаю, что никогда, пока жив, я от этого не оправлюсь. Шумно задохнувшись, Миа снова запускает волосы в мои волосы и кончает. Не сильно отставая, я следую за ней, зарывшись лицом в мягкую кожу шеи и с её именем на губам.

Глава 20.

Миа

Не знаю, сколько раз представляла, как это будет, если я когда-нибудь снова займусь сексом с Коллинзом? Бесчисленное количество раз, и каждый из них отдавал дань воспоминаниям о нашем первом разе, и том, каким опытным и уверенным он будет в следующий наш раз. Всякий раз, когда я представляла себя с ним, это было невероятно.

Но ни одно из этих представлений не могло сравниться с реальностью. Он был невероятно внимательным, потрясающе отзывчивым на каждую потребность моего тела. В один миг Коллинз разрушил меня для остальных мужчин.