Страница 42 из 49
— Посыльный принес это. — Он передал Сину пергамент. Печать с изображением дуба была безошибочно узнаваемой. Кэл.
Воск сломан, письмо развернуто, и Син начал хмурить брови с каждой прочитанной строкой.
— Что? — Люций посмотрел в коридор. — Говори, пока не пришел Тедди.
— Все младшие дети семей должны присутствовать на коронации. Даже Тедди. — Син бросил бумагу на стол и откинулся на спинку стула, вжав ладони в глаза.
— О, боже, мы не сможем скрыть это от него. — У меня пропал аппетит, и я вздрогнула, когда услышала шаги Тедди на лестнице.
— Нет, не можем. И я думал, что Кэл позволит ему остаться в стороне. Блядь. Нам придется кое-что поменять.
Люций отодвинул стул и встал.
— Я свяжусь с Квинланом, дам ему знать, что список пополнится еще одним.
— Давай. — Син кивнул и сжал подлокотники кресла.
Люций ушел в направлении кабинета, когда вошел Тедди. Он был одет в футболку с группой «Лед Зеппелин» и драные джинсы. Парень зевнул и вытянул руки над головой, когда приблизился.
Он был сердцем семьи, чистой душой. Навредит ли ему знание об испытаниях? Я понимала, что так и будет. Надеялась лишь, что это не уничтожит его.
Син поморщился, страх сковал его черты.
— Син, — я взяла его за руку. — Давай я. Идите с Люцием и разберитесь с планом. Это я возьму на себя.
— Что возьмёшь? Какой план? — Тедди сел рядом со мной.
Син сжал мои пальцы.
— Уверена?
— Да. Думаю, так будет лучше. Иди.
Он встал и поцеловал меня в лоб, прежде чем выйти. Походка была напряженной, тревога тяжестью осела на его плечи.
— И что теперь? Что-то плохое? — Сонливость исчезла с лица Тедди, оставив только страх.
Как я могла объяснить? Моей задачей было держать его в спокойном неведении, дать ему достаточно информации, чтобы он знал, что к чему, но не вдаваться в детали.
Я начала с того, где был хоть какой-то смысл.
— Есть семь правил Приобретения.
Он побледнел.
— Должно быть, все очень плохо, раз ты собираешься рассказать мне.
— Возникла необходимость. — Взяла его руку и сжала в ладонях. — Я не хочу, но Кэл потребовал твое присутствие на коронации. Поэтому ты должен кое-что знать. Лучше я расскажу тебе сейчас. Пока мы только вдвоем. И я... я боюсь. Поэтому мне нужно, чтобы ты мне помог. Мне не хочется, чтобы это изменило тебя или как-то навредило.
— Рассказывай. Я смогу это принять. — Он чуть отъехал на стуле назад и развернул мой так, чтобы мы смотрели друг на друга. — Независимо от того, с чем мне придется столкнуться.
— Единственное правило, которое тебе действительно нужно знать. — Я прочистила горло и крепко сжала его руку. — В случае, если Приобретатель проигрывает, он должен убить самого младшего в своей семейной линии.
Тедди на мгновение нахмурил брови, прежде чем его глаза расширились, а челюсть отвисла.
— Меня?
Я кивнула.
— Если бы Син проиграл, ему пришлось бы пожертвовать тобой в качестве наказания. — Слова были такими резкими, такими погрязшими в зле, но их нужно было сказать.
Тедди покачал головой, неверие и шок медленно проявлялись у него на лице.
— О, боже. Неудивительно. Ничего нахрен удивительного. И все это время я обвинял его. А ты? — Его глаза увлажнились. — Как давно ты знала? Что они с тобой сделали? Что ты пережила ради меня?
Я наклонилась вперед и притянула Тедди к себе, обняв, когда боль нахлынула на него, как проливной весенний дождь.
— Я бы сделала это снова, если бы это означало твою безопасность.
Из его легких вырвалось рыдание, и он уцепился за меня.
— Я так виноват. Боже, Стелла, мне очень жаль. Я даже не знаю, что...
— Нет. Это не твоя вина. Ты должен это знать. Ты не принимал в этом участия. Это не твоя вина. Клянусь. Я люблю тебя и никогда не хотела, чтобы ты знал.
Он дрожал, рыдание срывалось за рыданием, ломая его, пока слезы не покатились и по моим щекам тоже.
— Все нормально. Тише, тише. — Я гладила его по волосам и шептала те несколько слов утешения, что могла.
Мы долго сидели, пока из него выливалась боль. Я узнала все — чувства, которые он испытывал, крутились словно шестеренки в машине, — гнев, печаль, страх, ярость. Я знала их наизусть. Держала его, пока Син и Люций расхаживали за дверью с омраченными беспокойством лицами.
Когда слезы Тедди утихли, он отпустил меня и обхватил мое лицо руками.
— Спасибо. — Его голос дрожал, но решимость была крепкой. — Спасибо, Стелла. Я никогда не смогу отплатить тебе. Никогда.
— Ты уже это сделал, — улыбнулась я и вытерла слезы. — Это была плохая новость. У меня также есть хорошая.
Я жестом пригласила Сина и Люция к нам.
— Хорошие новости? — Тедди встал и обнял Люция, а затем Сина. Все трое стояли вместе — братья, чью связь нельзя было нарушить.
— Да, братец. Это моя любимая часть. — Люций похрустел костяшками пальцев.
— Мы собираемся убить их всех. — Син говорил о массовом убийстве с блеском в глазах, мороз от которого пошел бы даже по самому крепкому сердцу.
Но все, что чувствовала я, была гордость.
— Это правда.
— Хорошо. — Тедди кивнул и выпрямился, сталь Вайнмонта укрепила его позвоночник так же, как это было с Сином и Люцием. — Я хочу, чтобы они страдали. Ради Стеллы. Что я могу сделать?
Син ухмыльнулся и похлопал его по спине.
— Я знал, что в тебе это есть.
Мой взгляд упал на них. Я поймалась в сети, окруженная тремя смертоносными пауками, но в другом месте я быть не хотела.
— Думаю, все готово. — Тони отключил тату-пистолет и откинулся на спинку кресла. — Могу с уверенностью сказать, что это лучшее, что я когда-либо делал. Вот. — Он вручил мне зеркало.
Солнце просачивалось сквозь стеклянные панели спа-комнаты и освещало чернила на моей коже. Я проследила за вихрями виноградных лоз, изящно изгибающимися и спускающимися от ключицы по груди вниз к животу, и заканчивающимися цветами на сердце. — Ему понравится. Только не говори, что ты видел мои соски, иначе все испортишь.
— О, это мне хорошо известно. Я мог сказать это еще в ту ночь на вечеринке с масками.
Я посмотрела на него.
— Мог?
Он нанес мазь на свежие чернила.
— Ты шутишь? Он глаз оторвать от тебя не мог. Даже думал, что он стащит меня со сцены только за то, что я прикоснулся к тебе. Если это не любовь, тогда... — он пожал плечами. — Не знаю, может, какая-то нездоровая одержимость?
Я улыбнулась.
— Всего понемногу.
— Звучит правильно. Он странный парень. — Тони встретился со мной взглядом и поспешно продолжил: — Я имею в виду, что понимаю его. Без обид.
— Никаких обид. Он определенно странный. — Я села и надела футболку.
Тони откинулся назад и покрутил один из пирсингов в брови.
— Ты уверена, что в порядке? Я знаю, что ты сказала, что попала в автомобильную аварию, но шрамы, которые я скрыл под тату — прекрасно, могу добавить — выглядят вроде, не знаю, нанесенными преднамеренно?
— Не волнуйся. Никто не причиняет мне боли. Клянусь. — Я улыбнулась, чтобы успокоить его. — Это была автомобильная авария.
Он покрутил кольцо еще несколько раз, прежде чем опустить руку.
— Да, ты выглядишь как женщина, которая получает то, что должна. — Он упаковал тату-пистолет. — С кем-нибудь другим я бы продолжил настаивать, но у меня такое чувство, что ты сделаешь мне больно, если я попытаюсь.
— Твои инстинкты не врут. — Я поцеловала его в щеку. — Отправь Сину счет. Он заплатит.
— Как и всегда.
— И я рада, что ты будешь далеко отсюда, когда он увидит наши маленькие секреты. — Я сделала пару пирсингов специально для Сина, и вот за них он мог бы задушить бедного Тони.
— Я тоже. — Он вздрогнул, и татуировки на его предплечьях затанцевали, пока он убирал свое рабочее место в спа-комнате.
Я встала и потянулась, игнорируя жжение на коже.