Суверен (ЛП)

— Забрать меня у тебя? Она никогда не пыталась... — Мои колени ослабли, и я прислонилась к столу, ища опоры. — Ты… это был ты? Что ты с ней сделал? — Лицо моей матери мелькнуло перед глазами. — Что ты сделал?!

Отец снова изменился — неистовство ушло, на его месте появилась слабость.

— Пожалуйста, Стелла. Ты мне нужна. Пожалуйста.

Голова закружилась, свет в комнате померк.

— Ты сказал, что это было самоубийство. Это было объявлено самоубийством.

В ответ лишь кивок.

— Да, самоубийство. Пойдем со мной.

— Ложь! — крикнула я и попыталась обойти стол. Я хотела вскрыть его, пока, наконец, не прольётся истина. Син обнял меня и удержал на месте.

— Я предлагаю вам уйти сейчас, мистер Руссо. Я бы с удовольствием посмотрел, как она уничтожит вас, но это может причинить ей боль, а я не могу допустить этого.

— Ты мне нужна. Пожалуйста, пойдем со мной. Пожалуйста. — Его слезная просьба заставила желчь подняться в горле, но все, что я видела — моя мать, ее теплая улыбка и грустные глаза.

— Я предупреждаю вас, мистер Руссо, — тихо произнес Син, наделяя ненавистью каждое слово.

— Ты убил ее. Ты убил ее, не так ли? — это было вопросом, но ответ хранился в его склоненной голове. Ложь наконец-то иссякла.

— Я думал, что мы получим больше денег на жизнь. Скажем, что это был взлом. Но не сработало. Страховку не заплатили, потому что ее смерть признали самоубийством, а у меня были долги. Мне жаль. Я бы никогда не сделал тебе больно. Пожалуйста…

— Я предупреждал вас. — Син отпустил меня.

Я вырвалась, обошла стол и толкнула отца на пол. Опустившись на колени, я била его, пока слезы затуманивали глаза, и ярость поджигала, словно огнем.

— Как ты мог? Я любила тебя! — Я била его, когда он закрыл лицо, сжавшись под моим натиском. Мои движения замедлились, когда грудь разорвали рыдания. Я продолжала замахиваться, даже когда руки устали, а костяшки пальцев горели. А потом, после того, как я вымоталась, я покончила со всем. Покончила с ним.

Син поднял меня на ноги и затем взял на руки, прижав к себе, пока я плакала у него на груди.

— Убирайтесь. — Он повернулся к двери и крикнул. — Ким!

Секретарь поспешила, как будто ждала сразу за дверью.

— Пусть Берт или Кленси сопроводят мистера Руссо к его машине. Позвони шерифу и убедись, что его проводят до границы округа.

— Да, хорошо. — Она выбежала из комнаты.

— Следующий раз, когда я увижу вас, станет вашим последним. — Син отступил, прижимая меня сильнее.

— М-мама, — рыдала я.

— Шшш, все будет хорошо.

Вошел мужчина и помог моему отцу подняться. Его красные щеки блестели от моих кулаков, и один глаз уже начал опухать. Мужчина не задавал вопросов, вывел моего отца за дверь и закрыл ее за собой.

Я вцепилась в Сина, мир разрывался на части вокруг меня, пока он твердо стоял.

— Мне очень жаль. — Он поцеловал меня в волосы. — Я очень виноват. Если ты хочешь, чтобы я убил его…

— Нет. Хватит крови. Ее слишком много. — Я успокаивала дыхание, дышала, чтобы остановить дрожь.

— Я сделаю все, чтобы ты была счастлива. Что угодно. — Он был диким существом в агонии, но все в нем успокаивало меня, убаюкивало.

— Знаю.

Еще один стук, а затем голос Ким.

— Он покинул офис, сэр, и шериф едет его сопровождать.

— Хорошо.

Дверь закрылась, и меня сотрясла еще одна волна рыданий.

— Он забрал ее у меня. Она любила меня, Син. Я ее помню. Ее улыбку, волосы, то, как она пела, пока я возилась пальцами в красках. — Ее желтое платье в синюю клеточку, когда я добралась до ее косметики, накрасила губы и щеки красной помадой; когда она выбирала мне платье для первых школьных танцев; как играла со мной в саду — так много воспоминаний нахлынуло на меня. Сколько еще мой отец украл у меня? — Она была бы все еще жива. Была бы со мной. Он отнял ее у меня.

Син покачивал меня взад-вперед, пытаясь ослабить боль, которую ничто и никогда не сотрет.

— Шшш, я с тобой.

Я плакала о родителях, которых потеряла, пока Синклер прижимал меня к себе, сильные руки обнимали меня, пока мои слезы, наконец, не утихли. Он поцеловал меня в волосы.

Я откинулась назад, чтобы посмотреть на него.

— Спасибо.

— Мне жаль. — Его лицо смягчилось, а нежность стала новой причиной моих слез.

Я прочистила горло в попытке предотвратить еще один приступ рыданий.

— Это станет проблемой для тв-твоих сотрудников или что-то в этом роде?

Его смех отдался глубоким рокотом в груди.

— Боюсь, что после того, что они слышали о судье Монтанье, мои эксцентричности окажутся заурядными.

— Ненавижу этого человека.

— Мы разберемся с ним. — Он успокаивающе поцеловал меня в губы. — Мы со всеми ними разберемся.

Однажды грозовым днем ​​Син, Люций и я поднимались по лестнице на третий этаж. Рене прервала наше стратегическое занятие с Люцием, чтобы сообщить нам, что Ребекка вернулась — настоящая Ребекка.

Я последовала за Рене, а Син, и Люций пошли по пятам. Мы двигались быстро. Поймать «здоровую» Ребекку было похоже на попытку поймать падающую с неба звезду. Редко когда заметишь и получишь лишь краткую вспышку, прежде чем она сгорит.

Несмотря на то, что я ненадолго стала свидетелем ее изменений с Рене, по отношению к себе я видела в ней только злобу. Мой трепет рос по мере приближения. Но когда я вошла с Сином и Люцием, она улыбнулась без намека на злобу.

— Мальчики. — Ребекка протянула к ним руку, ее радость была отражением прошлого, в котором она была молода и полна жизни.

Я скрыла удивление и отошла в сторону, чтобы Син и Люций могли подойти к ее кровати.

— Мама? — Син поспешил вперед, Люций не отставал.

— Сядьте. Давайте поговорим, прежде чем я пропаду. Поторопитесь. У нас мало времени. — Ребекка похлопала по кровати.

Они сели, пока я зависла у двери.

— Стелла? Иди сюда. Дай мне взглянуть на тебя. — Я подошла, Рене стояла сразу за мной.

— Видишь? Это она. Моя Ребекка. — Рене промокнула глаза.

— Ребекка. — Я кивнула в знак приветствия, все еще не зная, что меня ждет — доброе слово или удар в зубы.

— Ты прекрасна. Почти плевок в лицо моей сестры Коры. И я слышала, что у тебя ее сила воли. — Женщина передо мной была не той, что кричала посреди глухой ночи, и не той, что с радостью рассказывала мне об испытаниях. Она была теплой, дружелюбной — совершенно незнакомой.

— Спасибо. — Я не знала, что еще сказать.

— Рене, оставь нас сейчас. Я знаю, как это тебя расстраивает. — Она протянула руку и сжала ладонь Рене, прежде чем отпустить.

— Я буду в коридоре. — Слезы катились по щекам Рене, радость смешалась с печалью.

Как только Рене ушла, Ребекка повернулась ко мне.

— Финальное испытание — это скорее ментальный тест. Стелла…

— Это правда? — спросил Син. — Что ты хочешь, чтобы я положил конец Приобретению?

Она взяла его за руку.

— Да. Я никогда не хотела ничего больше в своей жизни. Если бы у меня оставались силы, я бы сделала это сама. Нам здесь не место. Вайнмонты никогда не были частью этого. — Она покачала головой, седые волосы рассыпались по плечам. — Мы были бедными издольщиками. Ваш пра-пра-пра-прадед неосознанно спас жизнь Суверену, который отплатил ему, добавив нашу семью в этот позорный клуб. Разве ты не видишь? Это не в нашей крови. Нам здесь не место.

— Но ты всегда говорила, что мы лучше, что мы выше всех остальных

— Забудь, что я говорила. — В ее тоне появилось отчаяние, а нижняя губа задрожала. — Забудь все, что я тебе когда-либо говорила. Забудь обо всем, что я сделала с тобой. — Она провела пальцами по шрамам, которые оставила на его кисти. — Но запомните, что я скажу сейчас. Последнее испытание заставит Стеллу пожертвовать тем, что она любит. — Женщина снова повернулась ко мне. — Дитя, что ты любишь? Расскажи нам.