Страница 26 из 49
Рене последовала за мной и села на кровать, сжав губы.
— Это не может быть правдой.
— Син так сказал. Участников состязания выбирает предыдущий Суверен.
Она медленно качала головой, пока я одевалась.
— Кэл Оукмэн приезжал прошлым летом. Это показалось странным. Он приехал только, чтобы повидаться с Ребеккой. Мальчиков даже не было дома. — Рене подняла на меня широко распахнутые глаза. — Это сделала она? Как она могла поступить так с собственным сыном?
Я никогда не видела хорошей стороны матери Сина. Когда Рене рассказала, как Ребекка говорила и смеялась при воспоминаниях о мальчиках, когда они были маленькими, я не могла себе это представить. Жестокая старуха с третьего этажа была для меня призраком, но Рене все еще верила, что в ней осталось что-то хорошее.
— В этом вся она. Такой она стала. — Я села рядом с Рене и взяла ее за руку. — Ребекка дала этому ход. Я не знаю, было ли это ради того, чтобы удержать Вайнмонтов у власти или чего-то еще, но она выбрала его. Мне жаль, что она скрыла это от тебя.
Рене молчала, хотя ее мысли были такими громкими, что я почти слышала их.
Я сжала ее руку.
— Пойдем завтракать. Может, Люций сможет пролить больше света?
— Нет. Я пойду наверх. Мне нужно услышать это от нее, — сжала она губы в тонкую линию.
Я знала этот взгляд. С таким не поспоришь. Мы встали и вышли в холл. Рене поднялась на третий этаж, а я спустилась на первый. Запах бекона поманил меня на кухню, но, проходя столовую, я остановилась. Син сидел во главе стола, его взгляд уже был сфокусирован на мне, когда я завернула за угол.
Я не могла обуздать радость, которая разлилась в моем сердце, но он смотрел на меня холодным взглядом. Ликование от того, что я вижу его, завяло, словно листья зимой. Он все же влюбился в Софию?
— Когда ты вернулся? — Я подошла к нему, желая прикоснуться. Вместо этого остановилась и села на свое обычное место. Я не могла прочесть выражение его лица. Оно было каменным, но огонь в глазах пылал достаточно горячо, чтобы обжечь.
— Сегодня утром.
— Почему мне не сказал? — Я положила салфетку на колени и встретила его взгляд.
— Зачем мне тебе что-то говорить?
— Что? — Я перестала двигаться, когда гнев заменил прежнее счастье. — Ты смотришь, как меня избивают, оставляя на волосок от смерти, наблюдаешь, как я выбираю между убийством своего отца или матерью Брианны, а затем уезжаешь на каникулы в Европу с этой сукой Оукмэн? А теперь возвращаешься и не чувствуешь необходимости хотя бы дать мне об этом знать? — Мой голос повысился почти до крика.
Синклер встал, возвысившись надо мной с дьявольским взглядом.
— Никогда не говори о Софии таким тоном. Ты не смеешь произносить ее имя, и тем более находиться в ее присутствии. И вообще, убирайся нахрен отсюда. Можешь есть с собаками, где тебе и место. — Он смел мои столовые принадлежности со стола на пол. Тарелка разбилась на осколки у наших ног.
Я встала и оказалась с ним лицом к лицу, откинув голову слегка назад, чтобы иметь возможность посмотреть ему в глаза.
— Ты просил моего доверия. Я дала его тебе. Я все это время верила, что ты притираешься к Софии, чтобы спасти Тедди. Чтобы спасти меня.
Синклер сжал мое горло, его ладонь оказалась липкой.
— Я сказал, не произноси ее имя.
Я больше не могла его видеть, не настоящего его. Дьявол, который пришел ко мне домой и предложил контракт, вернулся с прочно закрепленной маской на лице.
— Что с тобой не так?
Он наклонился, пока мы не оказались нос к носу.
— Не так — это то, что я не считал тебя никем иным, кроме как шлюхой мелкого преступника. — Рука на моем горле разжалась. — Теперь пошла вон с моих глаз.
Он толкнул меня, и я врезалась в сервант. Люций вошел в столовую и перевел взгляд с меня на Сина.
Тут же ощетинился.
— Что ты сделал?
Син спокойно вернулся на свое место во главе стола.
— Убери свою шлюху отсюда, прежде чем я сделаю что-то, о чем она пожалеет.
— Что? — Люций взял меня за локоть и помог подняться. — О чем, черт возьми, ты говоришь?
— Ты меня слышал. — Син откинулся назад и бросил на меня презрительный взгляд. — На твоем месте я бы сделал это быстро. В противном случае придется вытирать кровь, а это не очень хорошо.
— Подожди-ка, блядь, минутку. Тебе нужно объяснить…
— Нет. — Я вырвалась из хватки Люция. Комната завертелась перед глазами, но не от похмелья. — Я уйду. Не хочу здесь больше находиться. Я вообще не хочу быть здесь. — Повернулась и побежала, пока сердце вырывалось из груди, а уши горели.
Поднимаясь по лестнице, чуть не сбила с ног Тедди. Я забыла, что в школе перерыв от учебы на несколько недель перед летним семестром.
Он положил руку мне на плечо.
— Ты в порядке?
Я не могла смотреть на него, не могла вытерпеть его доброту сразу после того, как Син так ужасно повел себя со мной. Я отказывалась плакать, особенно перед Тедди. Объясняться тоже было не вариантом.
— Я в порядке. Похмелье, вот и все. — Обошла его и продолжила подниматься по лестнице. — Найду тебя позже сегодня. Обещаю.
— Хорошо. — Его голос прозвучал неуверенно, но когда я добралась до второго этажа, то услышала, как он спускается вниз.
Повернула к своей комнате и замедлилась. Внимание привлек крик с третьего этажа. Бросив еще один взгляд на укрытие, коим я считала свою комнату, нерешительно поднялась по лестнице.
— Почему? — кричала Рене, я зашагала быстрее.
Она спрашивала, почему Ребекка выбрала Сина для участия в состязаниях? Мне бы хотелось услышать ответ. Я поспешила вверх по лестнице и по коридору, вопли могли заглушить любой издаваемый мной звук.
— Потому что он сильный. — Визг Ребекки заставил волоски на моей шее стать дыбом.
— Ты обрекла его. Убила Тедди.
— Нет, нет, нет. Не плачь. Иди сюда. Позволь мне тебя обнять. — Голос Ребекки переключился на успокаивающий тон. Сладкий тембр притянул меня ближе, и я заглянула в щель, когда Рене села на кровать. Ребекка обняла ее и начала качать взад-вперед.
— Почему? — вопрос Рене был полон страдания.
— Мне пришлось. Это единственный способ. — Ребекка гладила волосы Рене. — Ты знаешь, что я всегда думала, что твои волосы самые красивые, что я когда-либо видела? Самые мягкие, что я когда-либо трогала? — Нежность пропитывала каждое ее слово.
Я поморгалась, пытаясь сопоставить спокойную, внимательную женщину передо мной с той сумасшедшей, что видела несколько месяцев назад.
— Ты говорила мне, да.
— И скажу снова и снова, потому что это правда. Ты — самое лучшее в моей жизни. Ты и мои мальчики. — Ребекка продолжала раскачивать Рене, две женщины обнимали друг друга, словно любовники.
— Но Син мог сломаться. То же самое, что случилось с нами, могло случиться и с ним.
Ребекка покачала головой.
— Он сильный. Он может положить этому конец.
— Конец? — Рене отодвинулась и уставилась на Ребекку. — Что ты имеешь в виду?
— То, что он достаточно силен и умен, чтобы победить. И как только он это сделает, то положит всему конец.
— Как?
— У него уже есть то, что ему для этого нужно. Стелла. Он ее любит, — Ребекка накрыла щеку Рене ладонью. — Моя любовь к тебе сломала меня. Его любовь к ней спасет его. Я это знаю. Он сильнее. Вот увидишь.
Рене покачала головой.
— Но что ты подразумеваешь под…
Доброе лицо Ребекки исказило гримасой отвращения, и она с силой ударила Рене по лицу.
— Чертова сука. Кто тебя сюда впустил? Почему ты в моей комнате?
— Ребекка, пожалуйста.
Старуха снова ударила Рене, и я собралась войти и задержать ее, но Рене поднялась.
Ребекка била резкими словами, словно дубинкой.
— Ты проклятие. Лучше бы я никогда тебя не встречала. Хотела бы я, чтобы ты осталась там, где я тебя нашла, чтобы ты могла сдохнуть в канаве, где тебе и место. Тебя не должно быть здесь.
Рене спокойно подошла к шкафу, открыла его и вытащила шприц.