Страница 36 из 40
n Омела окинула глазами опустевший хутор и с удивлением спросила отца, чинившего на крыльце старую сеть:n- А где ж обоз?n- Съехали, - отозвался Зуй, не поворачивая к ней головы. - Им поторапливаться нужно: Добрыня сказывал, завтра к вечеру хлябь пойдёт.n- И даже не попрощался, - проговорила Омела упавшим голосом.n- А кто ты есть, чтоб с тобой раскланиваться? - всё так же спокойно и равнодушно сказал Зуй. - Вот станешь хоть меньшицей при справном хуторе, тогда пойдёт иной разговор.n- Так рубаха же... Я Удачникову рубаху стирать забрала. И подштанники.n- Это ничего. Тряпьё в хозяйстве всяко пригодится. Отдай Тишке корзину, барахло она и одна развесит. А ты ступай к себе. Приоденься, морду умой. Нынче вечером у нас гости будут, Старый Хорь с сыном. Сговариваться о тебе, никчемухе, желают.nШвырнув наземь корзину с мокрым бельём, Омела бегом кинулась к крыльцу, упала перед отцом на колени:n- Батюшка, родненький, не отдавай им меня! А будешь неволить - совсем с хутора уйду!nЗуй на все эти крики со слезами и бровью не повёл.n- Цыц, дура, - сказал он спокойно и веско. - После благодарить станешь. А Нарока своего беспутного забудь. Нужна ты ему, как пролитая вода. Он сам говорил, что приоградские девки в постели много слаще лесных.nОмела, вдруг отвердев лицом, вскочила на ноги и как-то по-особенному улыбнулась. Заметив эту странную перемену, Зуй нахмурился:n- Смотри мне, чтоб при гостях без пакостей! Куда?nОднако строптивая дочь уже метнулась в дом через чёрный вход. После, развесив стиранное и тихонечко проскользнув на бабью половину, Тиша отыскала сестру перед раскрытым сундуком с приданым. Вытащив лучшую из своих рубах, ту, что заботливо расшивалась для самого важного дня в девичьей жизни, Омела подбирала к ней яркую шаль. В наивной надежде, что гроза каким-то неведомым образом прошла стороной и теперь всё будет хорошо, Тиша обняла её за плечи и прошептала:n- Ах, сестрёнка... Скоро счастлива будешь...nОмела стряхнула с себя Тишины руки и недобро рассмеялась.n- Что, удобно-то сестру-засидку за Хорька спихнуть, чтоб перед людьми не позорила?n- Он, вроде, мужик неплохой, - попятившись, испуганно пробормотала Тиша.n- Вот сама за него и иди. А я... О, я им всем покажу, как мне голову морочить! Сама приду к Нароку в дом и коснусь очага!n- Так нету ведь у патрульных своих домов, в казарме он живёт.n- Значит, к этлову очагу вместе пойдём!n- И потом, отец же сказывал, у Нарока другая девка есть, приоградская...n- Враньё. Не стал бы Нарок зря про девок болтать. Да и не было у него ни одной, я-то знаю. Проезжая мимо пожарища, черневшего на месте Коштырей, Торвин заметила, что рядом с ним уже во всю строится новая изба.n- Похоже, местные не останутся по нашей милости без самобульки. Пустячок, а приятно, - сказала она, надеясь немного разбавить повисшее в их компании унылое молчание. Однако Добрыня только вздохнул в ответ, Нарок же, похоже, даже не услышал её слов. Он вообще за весь путь от Зуевой горки до Коштырей не издал ни звука и ни разу не поднял глаз от гривы Воробья перед собой.n- Так, хватит выискивать у коня блох, - заявила Торвин решительно. - После торжка при Оленьей горке нам предстоит свернуть с Тропы и углубиться в Змеиное урочище. Скажи мне, Нарок, знаешь ли ты хоть что-нибудь о змеелюдах? И что именно?n- Сказку о Золотой Змейке, - вяло отозвался он.nТорвин вздохнула:n- Как того и следовало ожидать. Выкинь из головы этот бред. На самом деле змеелюды не имеют ничего общего с принцессой из сказки. Прежде всего - они и не змеи, и не люди. И уж тем более не оборотни. Это ящеры. Они, действительно, разумны и владеют способностью передавать мысли на расстоянии, но любая здравомыслящая змеелюдка скорее отобедает человеком, чем согласится выйти за него замуж. Мы им интересны только как охотничий трофей и вкусная дичь. У такого отношения есть свои плюсы: трогать сильную и кусачую дичь обычно мало желающих. Поэтому если мы видим змеелюдов, просто берём оружие на изготовку и с уверенным видом валим мимо. Если это не поможет и на нас всё-таки нападут, значит, будем отбиваться. Имей виду, чешуя у них прочная, настоящая броня. Более-менее уязвимы только глаза, горло, подмышки и пах. И ещё один важный момент: у них есть хвост.n- И что? - без особого интереса спросил Нарок.n- А то, что при одинаковом с человеком росте змеелюд весит раза в полтора больше. В основном за счёт хвоста. Как думаешь, что будет, если тебя таким хвостиком охреначат? Так что в бою за движениями хвоста надо следить как можно внимательнее. А вот на рожу можно вообще не смотреть, всё равно по ней ничего не разберешь.n- Угу, - всё так же скучно буркнул Нарок.n- Проснись, патрульный, - строго сказала ему Торвин, - мы здесь не на прогулке.nИ, поправив копьё за спиной, она пустила Тууле рысью, чтобы встать впереди возка. Вскоре после того, как Оленегорский торжок остался позади, Пустые Холмы отступили, и справа от Тропы потянулось Неровье. Овражки и взгорки, перелески, кленовые рощицы заставляли Тропу петлять, но делали её радостной для глаз. Среди островков выбеленной Оком сухой травы тут и там темнели серо-сизые камни, в расщелинах между которыми рос серебристый мох. В овраге бурлила и пенилась среди валунов холодная, мелкая Нерка. А с другой стороны от Тропы лежало Змеиное урочище - низина, густо заросшая молодым березняком. И в одном месте среди берёз на обочине Тропы виднелась вешка - крупный, замшелый валун, украшенный надписью на непонятном языке. Возле него Добрыня остановил возок.n- Ну вот, - сказал он устало, - отсель надо поворачивать в Марь. Прежде, когда Яблочная горка ещё жилая была, на эту вешку с неё выходила стёжка.nТорвин подъехала к камню и, свесившись с седла, принялась изучать надпись.n- Занятно. Руны, вроде, поморийские, а слова местные. Написано: прямо пойдёшь - добро потеряешь, направо пойдёшь - коня потеряешь, налево пойдёшь...n- Нам налево, - поспешно буркнул Добрыня.n