Последний обоз

     А Малёк неторопливо проследовал через кабацкий двор и встал у двери, разглядывая окружающих и, вроде бы, совсем не интересуясь Добрыниным возком. Из мешка у него за плечами торчали охвостья десятка стрел с уже знакомым Нароку подкрашенным красным оперением.n- Глянь-ка, - шепнула Омела Тише, кивая на него.n- Знаю, - буркнула та недовольно. - Была б охота на эту бесстыжую морду глядеть.nОднако, понаблюдав украдкой за Тишей, Нарок вскоре стал свидетелем презанятного обмена знаками между ней и Мальком.

     Оба неотрывно следили друг за другом, хоть и пытались всячески это скрыть. Постояв немного неподвижно, Малёк достал из-за пазухи пряник сердечком и с многозначительным видом понюхал его. Тиша фыркнула и отвернулась, но продолжила коситься на Малька краем глаза. Он слегка посмурнел, спрятал пряник и неторопливо провёл ладонью по рукаву, украшенному добрым десятком разноцветных нитяных косичек. Одна из плетёночек была пошире и посложнее прочих: на тесьме в двенадцать нитей чередовались белые ушастые мордочки кролика и силуэты птички. Подцепив плетёночку пальцем, Малёк натянул её, словно собрался порвать. Упрямо поджав губы, Тиша придвинулась поближе к Нароку, вытащила из котомки бёрдышко, на котором недавно плела обережку для Вольника, и старательно, напоказ продолжила работу. Малёк засопел от огорчения, вытащил нож, срезал с рукава и сбросил наземь все плетёнки, кроме той, с кроликами. Потом он снова достал пряник и принялся крошить его себе под ноги.n- Ты что творишь, глупая? - испуганно зашептала Омела. - Зачем дразнишь? Заиграет ведь парень, порвёт обережку - назад не совьёшь!n- А пошто он, предатель, батю с дядькой Добрыней о засаде не упредил?n- Он же тебе сказал. Чего сама смолчала?n- Я бате говорила! Будто моим словам кто верит! Малёк охотник, лесной ходок, а я кто? Девка глупая!n- Постой-постой, - вмешался в их разговор Нарок, - получается, Малёк ещё на вечёрке предупредил тебя, что Кролики нападут на обоз?n- Это не Кролики, - сказала Тиша, густо покраснев и кусая с досады губы. - Старый Кроль не настолько дурён, чтобы своих работничков под стрелы гнать. Он сперва Чину с Мальком заслал поглядеть, кто обоз ведёт. Будь при возке вместо тётки Лебеди какой-нибудь растелёп, тогда б Кролики не звали нас к себе на вечёрку, а сами ещё до утра в гости нагрянули. И стрелять по обозникам никто бы не стал. Они обычно только патрульных бьют, если те ерепенятся. Просто взяли б с дядьки Добрыни отступного за проезд, и всё.n- А кто ж тогда напал на нас при переправе? - спросил Нарок, чувствуя, что в получившейся картинке явно чего-то не достаёт.n- Чужие парни ссамовольничали. Обидно им, видать, показалось, что сестрица Омела с приоградцем милуется. Да ещё и Вольник после кое-кому табачку на хвосты насыпал...

     Нарок призадумался. В Тишино объяснение верилось слабо. Подраться из-за девки на кулачках - дело хорошее и вполне понятное. Но чтоб стрелять из-за кустов... Нет, причина была в другом, и этот чумазый мелкорослый парень что-то о ней знал. Пожалуй, с ним следовало потолковать. Но оставлять девушек без пригляда не годилось. Нарок с тоской уставился на Торвин. Она то ли почувствовала его взгляд, то ли всё это время издали наблюдала за ним, и потому почти сразу же вернулась к возку.n- Что, тоже смазка требуется?n- Мне только перекинуться с кое-кем парой слов...n- Топай, нечего оправдываться, - и Торвин с хмурым видом уселась на облучок.

     Разом вспотев от получившейся неловкости, Нарок направился к Мальку. Но стоило патрульному зайти на кабацкий двор, парень надвинул шапку на глаза и живо юркнул внутрь заведения.n- Эй, служба! - тут же радостно окликнул Нарока Зуй. - Никак, выпить решил? Иди сюда, угощаю!nЗуй и Добрыня сидели у стены, понемногу "уговаривая" уже второго гуська. Глаза их замаслились, на щеках залёг хмельной румянец. Едва Нарок подошёл, Зуй плеснул в свою кружку самобульки, чуть пригубил и щедро протянул гостю:n- Изволь...nДогадавшись, что отказываться никак нельзя, Нарок принял угощение, глотнул - и закашлялся, едва не выронив кружку. Самобулька, гадина, оказалась куда как крепка! Зуй со смехом перехватил у него посудину и опрокинул себе в рот остатки, а Добрыня сунул Нароку в руки ломоть серого хлеба.n- Закусывай. Без закуси поперву туго идёт.nНарок поспешно вцепился зубами в предложенную снедь.n- За что ты вдруг Малька бить собрался? - спросил Зуй, заново наполняя кружку.n- И в мыслях не держал. Я поговорить...nЗуй с Добрыней переглянулись и дружно заржали, словно услышали нечто небывало весёлое. Потом Зуй снова сунул едва початую кружку в руки Нароку, а Добрыня со своей стороны протянул кус хлеба.n- Пей давай, чудо загридинское! Угощайся!nВторая кружка пошла куда легче. В животе приятно потеплело, а мир вокруг заиграл новыми красками. Добрыня с Зуем, добродушно посмеиваясь, принялись наставлять Нарока в лесном вежестве:n- Ты, братец, не пугай людей, не при на них, словно проглотить хочешь. Ежели надо к кому подойти, иди как бы мимо.n- И это... Не таращись своими глазищами прямо в морду, смотри чуть в сторонку.n- Верно Зуй говорит! А ещё вернее - купи пол-гуська, да предложи Крольчонку с тобой тяпнуть. Вот и потолкуете.

     Малька Нарок отыскал в кабаке, возле стойки с товаром: кабатчик неспешно наполнял ему кружку. Памятуя о советах Добрыни и Зуя, Нарок сделал вид, что парнем совершенно не интересуется. Он подошёл, достал из кошеля четыре медяка и выложил их рядком на стойку. Кабатчик глянул уважительно, поставил перед ним полувёдерную и посуду. Нарок покосился на стоящего рядом Малька и буркнул:n- Идём выпьем. Угощаю.nОни уселись на лавке у стены.n- Тебе чего от меня надо, чёрная куртка? - едко поинтересовался Малёк.n- Спросить кое о чём хочу.n- Валяй. Может, и отвечу, - заявил Малёк всё так же дерзко и замер в ожидании. От Зуева угощения у Нарока и так уже слегка плыло в глазах, но по лесному обычаю угощать, не прикладываясь самому, не годилось. Поэтому, тяжко вздохнув, Нарок наполнил кружку, сделал из неё добрый глоток и протянул Мальку.n- Ты уже давно тишком идёшь за обозом. Для чего? Своих наводишь?nМалёк сделал пару хороших глотков, ответил сквозь зубы:n- Больно надо. Отец велел вас не трогать.nНарок, поморщившись, допил остатки и спросил:n- А что ж это было на переправе? Почётные проводы?n- Наши ни при чём. Можешь считать, что с вами пришлые поквитались за наглёж на вечёрке. Твой дружок там отменно постарался.nНарок снова наполнил кружку, отхлебнул, протянул Мальку.n- А тебе что за печаль?n- Такому, как ты, не понять. Вы, приоградцы, нашим девкам только головы морочите. Играетесь с ними, а женитесь на своих.n- Тогда какой тебе интерес нас, приоградцев, мимо разбойников водить и от нежити прятать?nМалёк грохнул пустой кружкой об пол и сказал нарочито грубо:n- Ты не думай, мне плевать и на Добрыню с его возком, и на тебя с твоим Торвином. Даже если вас всех постреляют, как гусей, не опечалюсь. Но Тишку и её родных в обиду не дам. Хоть она и змеюка. Всё, теперь мой черёд угощать.nИ Малёк, отпив из своей кружки, протянул её Нароку. В ней оказалась не хлебная самобулька, а березовица. Нарок возвратил ополовиненную кружку.n- Странно мне, что к нам так прицепились. Вроде, обоз обычный, всё как всегда...nМалёк допил остатки и презрительно усмехнулся.n- Ничего-то ты не ведаешь... Слушай сюда, черная куртка: нынче Добрыня везёт кое-что позавиднее ножей и холстины...nСказав так, Малёк вдруг уронил голову на руки и заснул сидя. И Нарок внезапно увидел, что паренёк-то совсем зелёный, моложе его самого кругов, верно, на пять. Пусть нахальный, грубый и уже наученный убивать, но ещё маленький, да к тому же какой-то оголодавший и очень усталый. Пить столько хмельного ему явно не следовало. В любом случае он только что произнёс слова, которые наверняка заинтересуют Торвин. Поэтому Нарок с трудом взвалил спящего Малька себе на спину и шатко побрёл вместе с ним на выход.

n