Чепи

Он забыл, что надо дышать. Все замерло. Даже время на некоторое время повисло. Он смотрел на экран и думал только об одном – этого не может быть, не может и все.

Перед ним плыла голубая планета. Даже отсюда он видел ее облака, видел зеленые пятна. Да, именно зеленые, не эти желтые или оранжевые пустыни, это была явно зелень. Морис грохнулся в кресло и закричал.

– Да, да! Я знал, что ты есть, знал.

Наконец его сердце взвыло, как мотор у гоночной машины, аж в глазах потемнело. Дрожащими от волнения пальцами он увеличил изображение. Сквозь облака прочерчивались контуры континентов, это явно вода и облака из пара. Не мог думать, он только боялся обмануться. Встал, отошел, походил по своей звездной келье, вернулся обратно к монитору. А вдруг все пропало, и это была только игра его воображения? Но нет. Планета была на месте и все так же прекрасно сияла.

Осторожно приблизившись и встав на дальнюю орбиту, Морис выпустил дронов. Он не мог ни есть ни спать, ждал отчетов, ну что они так долго там возятся. Сразу, как только исследовательские роботы вошли в атмосферу, поплыли цифры с отчетами. На экране было четыре столбика цифры. Первый – это эталон Земли, второй столбик показывал то, что есть на планете, третий показывал расхождение, и последний – важный – это критические перепады для жизни человека. Он смотрел именно на четвертый столбик. Пока все горело зеленым цветом, иногда проблескивали цифры желтого или оранжевого цвета, но красных не было. Он ждал и готов был помолиться, так, на всякий случай, хотя знал, что это не поможет, ведь этой планете десятки, а может и сотни миллиардов лет. В зависимости от поступающих данных с ботов, цифры в столбиках менялись. Несколько раз вспыхивали красные сигналы, говорящие о критическом или недопустимом параметре, но потом они исчезали, возвращаясь к оранжевому или даже к желтому. Через пять часов были получен первый полный отчет.

Притяжение хорошее, равное Земному, излучение в норме, атмосфера практически идеальная, вода есть. Да, все подходило. Морису так и хотелось самому лично вступить на планету. Его разрывало на части, но он все никак не мог поверить. Он считал, что это нереально, не может быть. И только опыт прошлых контактов с цивилизациями говорил: верь, так оно и есть.

В следующие дни он занимался изучением континентов. Они были обитаемы. Там росли деревья, огромные, просто огромные, некоторые в высоту достигали более двухсот метров, а в диаметре доходили до восьмидесяти и более метров. Он видел животных, они сильно смахивали на древних ящеров: такие же гребни. Среди них встречали исполины. Шаг за шагом просматривал материки, его обуревало любопытство, любовался этим миром и восхищался его красотой. Морис не мог отойти от монитора, боялся что-то пропустить. Этот мир очень похож на земной, тут все было земное, ну разве что размеры были везде большими.

В течении следующей недели были собраны данные о животном мире. Были те, кто питается травой – более 198 видов, 15 видов хищников. Были те, кто летали, но птиц не было, или их не заметили. Были только летающие ящеры – более 26 видов. Есть насекомые и их немало, более 45 видов. В воде были замечены водные животные. Но по ним пока не было данных – только то, что некоторые выпускали столб воды при дыхании. Было насчитано примерно 85 видов деревьев, есть трава или что-то подобное, есть цветы, плоды. С каждым часом данные все пополнялись и пополнялись.

Продолжительность суток была больше, примерно 32 земных часа, а год составлял 293 дня, быстро летит. Благодаря спутникам проходили большие отливы и приливы. Морис смотрел и думал: а есть тут разум, человек, цивилизация? Он нигде не обнаружил следов подтверждения этого. Ни дорог, ни домов, ни полей для выращивания пищи, ни лодок в море или на реках. Если он их не видит, это не означает, что их нет. И Морис продолжил собирать данные.

Вернулись первые боты с образцами. Соблюдая меры предосторожности, Морис поместил их в герметические контейнеры. Теперь он мог сам вот так близко их рассмотреть. Листья жесткие, по краям зазубрены – защита от травоядных. Снизу маслянистая основа, наверное, для сохранения влаги. Он не пытался делать анализ, это удел ученых, а не его. Часами смотрел на каких-то рачков. А чем они, впрочем, отличаются от земных? Да ничем. Только разве что необычные, но и на Земле хватает своих чуд.

Наконец решился. Да, завтра обязательно спустится на планету и пройдется по ней. Морис не спал уже неделю. Так, чуточку вздремнет и снова смотреть. Он ничего не делал, все делали за него, но сидеть вот так нем мог, уже не мог. Используя легкий защитный скафандр, Морис высадился на планету.

Осторожно опустился, глаза сияли от счастья. Его ноги коснулись камней. «Вот оно», подумал он и твердо встал на почву. Земля, новая Земля. Морис присел и очень осторожно коснулся пальцами какого-то цветка, что рос между камней. Потрогал. Живой и ярко-белый как земная ромашка. «Странно все это, разве возможно», подумал он и шагнул вперед. Он старался держаться открытой местности, понимал, что тут не так безопасно, как кажется, что хищные звери могут быть рядом, и он их даже не видит. Так Морис прыгал с камня на камень, ощущая силу мышц, чувствуя через скафандр, как дует ветер, как пригревает звезда. Все это напоминало ему Землю, его родной дом.

На мгновение Морис загрустил. Ох, если бы это видела Нани и Хотару, вот здорово было бы тут жить. Твой мир, никто тебя не трогает и не угрожает. Но об этом он еще не подумал, но чувствовал, что это его дом, и побывав всего несколько часов на его поверхности, Морис уже не хотел возвращаться обратно.

На следующий день опять прилетел. А потом еще и еще. Каждый раз все дольше и дольше оставался на поверхности. Теперь знал многое: где безопаснее, где можно ходить даже среди деревьев, не опасаясь нападения хищника. Он побывал на верхушках крон и был удивлен, что это целый отдельный мир в мире. Побывал в горах и потрогал снег, нормальный снег из воды. Прошелся по воде и повалялся на песке. Правда скафандр так и не снимал, для него это был хоть и родной мир, но чужд для его тела.

А потом, сидя на камнях, вспоминал свою теорию о сеятелях, о тех, кто когда-то посеял жизнь на планетах и поэтому все жизни очень похожи друг на друга. Он был тому свидетелем, когда был у жинаги. Они – такие же, как люди. Он дышал их воздухом, ел их пищу, понимал их, любил их. Так почему же тогда этот мир может быть другим? Может, как раз такой же, как и земной?

С содроганием сердца Морис отстегнул перчатку и снял ее. Если этот мир не пригоден для землян, то какое имеет значение, узнают о нем или нет. Если Морис тут погибнет, значит тайна этого мира останется здесь. Он потрогал голой рукой песок. Как это возбуждающе, как нежно, будто проводишь кончиками пальцев по теплому животу любимой. Прикрыл глаза и запустил пальцы поглубже в песок. Он делал это специально. Снял вторую перчатку, а чуть позже, набравшись смелости, снял и шлем. Его успокаивало то, что приборы выдали схожесть атмосферы планеты с земной, поэтому знал, что дышать сможет, хотя тут чуть больше кислорода, но это, наверное, не так страшно. Сидел и ждал. Вдыхал всей грудью воздух другого мира. Постепенно кровь стала насыщаться и разносить по всему телу кислород. Он ждал, правда, не зная, чего именно. Морис переживал, что может потерять сознание или еще хуже – просто заболеть неизвестной инфекцией. Поэтому, даже если все пройдет хорошо, ему нужен будет карантин на пару месяцев. Но лучше так, чем неизвестность.

Однако он не умер, не потерял сознание, голова побаливала, но это от кислородного отравления, а все остальное было отлично. На следующий день он вообще обнаглел. Презирая всякие меры безопасности, что так тщательно сам прописывал, снял комбинезон, аккуратно положил его на камни и босиком пошел по голому пляжу. Потрясающая легкость. Новый мир, ни одного человека, только он и никого более. Этот мир не его, но уже чувствовал себя частью этой планеты. Он ходил часами, ничего не делая. Рядом летал бот, наблюдая за его здоровьем и следя за периметром вокруг: вдруг выскочит какая-то рептилия и решит перекусить. Так прошло несколько дней и только после того, как он окончательно убедился, что жить можно и что это его планета, что она никуда не денется, Морис продолжил ее исследовать.