Страница 22 из 52
Вадиму не очень понравился насмешливый тон художника, и он ответил с легким раздражением:
— Меня — Вадим, а его, между прочим, Андрей.
Почему «между прочим», Андрей не понял, но и Вадим, похоже, уже понимал не все из того, что говорил.
— Рыбаки мы с Андрюшей, можно сказать, аховые, — все более распаляясь, продолжал он, — зато имели честь и удовольствие закончить самый всеобъемлющий факультет — исторический. Так что вы можете называть нас… ну, скажем, историками, — Вадим многозначительно откинулся на стуле, пригладил растрепавшиеся волосы и поправил кружевное жабо на рубашке.
— Да полно вам, — продолжая улыбаться и насмешливо поблескивать глазами, ответил Аркадий. — Давайте лучше за знакомство…
Андрей высоко поднял фужер. Они снова выпили. Настроение у Андрея стало на редкость веселым. Его веселило и то, как раздражался обычно спокойный Вадим, и то, как время от времени лица собеседников теряли четкие контуры и начинали двоиться, и что в то время, когда Аркадий сидел, спокойно сложив локти на столе, тень его на стене разводила руки в стороны и делал ими какие-то замысловатые движения. Забавно было и то, что Аркадий жидкость из бутылки не наливал, и Вадим не наливал — вообще никто этого не делал, но все они каждый раз, поднимая фужеры, пили жгучую, слегка терпкую влагу.
Потом зазвучал граммофон, тягучая, подвывающая музыка наполнила комнату, пластинку заело, и она стала бесчисленное множество раз повторять несколько одних и тех же тактов.
Пространство в глазах Андрея изогнулось, заискрилось, и он уснул, или, как говорят в таких случаях, отключился.
Очнулся Андрей от холода. Сильно озябли ноги, и он подтянул их на край кресла. Голова была, словно колокол, — тяжелой и звенящей. Аркадия в комнате не было. Вадим сидел на стуле, навалившись на стол. Он пошевелился, оторвал голову от стола и сказал:
— У-ух! Ну мы с тобой дали! Теперь, если выживем, никакая простуда нас не возьмет, — он осмотрелся по сторонам, — Я-то думаю, откуда так сквозит? А это наш метрдотель вышел, не закрыв за собой дверь.
Поежившись и потерев ладонями плечи, Вадим встал и, слегка покачиваясь, пошел к приоткрытой двери с явным намерением закрыть ее.
Но вдруг он издал удивительный возглас и распахнул дверь настежь.
— Смотри, туман какой-то…
За дверью действительно клубился тяжелый густой туман.
— Здесь каменная лестница, — не переставал удивляться Вадим, — и вообще нет леса.
И вдруг Андрея словно ударило что-то. Даже голова перестала болеть.
— Слушай! — он попытался рывком встать из кресла, но плюхнулся обратно. — Это же ложная дверь. Она не может открываться.
Вадим обернулся, внимательно посмотрел на товарища, тихо сказал: «Сейчас посмотрим», — и, перешагнув порог, плавно прикрыл за собой дверь.
— А ты чего сидишь? — раздалось у Андрея за спиной. Причем звук был такой, будто это хором сказали по крайней мере десять человек.
Он встал и обшарил взглядом помещение. В доме никого не было. Тогда он приблизился к двери и попытался открыть ее, но не смог ухватиться за ручку. Сколько ни пытался Андрей нащупать хоть какой-нибудь выступ — бесполезно. Дверь была нарисованной. Андрей схватил со стола нож и стал скрести по ней, но при этом сдирал краску, обнажая стену.
— Вадим! Вадим! — кричал он, припадая к стене, и не слышал ответа. Андрей несколько раз обежал вокруг дома, тщетно пытаясь найти потайной вход и удивляясь тому, что в лесу не было никакого тумана, кричал, звал то Вадима, то Аркадия, но вокруг была тишина.
— Если это розыгрыш, то глупый, — наконец сказал он, ни к кому не обращаясь, и вернулся в дом.
Он еще долго сидел в кресле, пытаясь придумать какое-нибудь объяснение происшедшему и не зная, как поступить дальше. В конце концов Андрей просто решил позавтракать остатками вчерашней закуски, надеясь, что тем временем что-нибудь как-то прояснится. И в тот момент, когда он доедал консервированные грибы, с дверью стало что-то происходить. Андрей не мог понять, что именно происходит, но дверь как-то изменилась. Он встал и начал осторожно приближаться к ней. В это время дверь начала медленно открываться. Андрей инстинктивно присел за комодом, затаив дыхание. Послышались шаги, и мимо неспешно прошел Аркадий. Андрей увидел его уже в спину. Художник вышел через настоящий вход и, остановившись на крыльце, стал смотреть по сторонам. Что-то удержало Андрея от выявления себя, и он, тихо выйдя из-за комода, вошел в приоткрытую ложную дверь и слегка прикрыл ее за собой. Дверь тут же исчезла, слилась со сплошной серой стеной.
Андрей несколько раз толкнул стену плечом, но это было бесполезно. Тогда он медленно спустился по растрескавшейся каменной лестнице, весь окунувшись в клубящийся вокруг туман, и огляделся.
Видимость была не более десяти метров, под ногами — мягкая сырая почва.
— Вадим! — голос прозвучал гулко, как в огромном пустом зале, и Андрею стало жутковато. Не желая больше кричать, он тихо, как-то украдкой, пошел вперед, и вскоре лестница за спиной растаяла в белой пелене. Андрей не мог точно определить, сколько времени прошло с начала пути, возможно, минут пятнадцать, но вокруг был только туман. Он уже начал беспокоиться, однако белая пелена значительно поредела, и глазам его предстала не то огромная лужа, не то маленькое озерцо. Обойдя этот водоем, Андрей услышал за спиной хлюпающие и чавкающие звуки и, резко обернувшись, увидел стоящего по колено в воде мокрого человека, одетого в грубую первобытную безрукавку, небрежно сшитую из шкуры.
— Издалека? — спросил тот подозрительно.
— Да нет, тут поблизости, — одновременно забеспокоился и обрадовался Андрей. — А что ты здесь делаешь?
— Я-то местный.
— Слушай, ты не видел, здесь не проходил приятель мой, такой… в белой рубашке?
— А-а, — протянул мокрый человек и вдруг, словно спохватившись, отрезал: — Не видал. Прощай.
Резко развернувшись, он пошел прямо в лужу, погружаясь в нее все больше и больше, пока, наконец, не скрылся с головой.
— Ты что?! — Андрей резко бросился в воду. — Эй, ты чего?!
Дно ушло из-под ног, но слегка погрузившись, его можно было достать. Сквозь грязную воду ничего не просматривалось и на глубину ладони. Андрей нащупал под водой чью-то голову и, схватив ее за волосы, потащил к берегу.
— A-а! Пусти, идиот! — заорал самоубийца, едва показавшись на поверхности. — Не понимаешь, что ли, я здесь живу!
— Как это?! — Андрей, по инерции протащив его еще несколько шагов, разжал руку.
Теперь они стояли по пояс в воде, и Андрею приходилось все время переминаться с ноги на ногу, то и дело выдергивая ноги из быстро засасывающей грязи.
— Как это?! Как это?! — передразнил спасенный. — Согласно указу. Есть такой указ, по которому я должен жить в этой луже под корягой и смотреть, кто здесь проходит мимо.
— И как же ты здесь живешь? — спросил Андрей, медленно выбираясь на сушу.
— Нормально живу, — следуя за ним, ответил спасенный.
— Как нормально?
— Нормально — значит привычно, — начал раздражаться местный житель. — К чему привык, то и нормально. Ты что, с того света?
— Как это с того света? — не понял Андрей.
— Ну вот опять: как это? как это? — снова передразнил хозяин лужи. — Кто не с этого света, тот с того — что тут непонятного?
— Слушай, но в луже не может жить человек.
— Вот чудак, говорю тебе: указ есть!
— Так ты водяной, что ли?
— Ну если тебе так понятней, можешь считать, что у нас здесь вроде как сказка, а я водяной.
— Идиотизм это, а не сказка.
Водяной вдруг плюхнулся в воду с головой, затем вынырнул и испуганно завертел, головой, дико вращая глазами:
— Ты чего орешь? Чего орешь, тебе говорят?
Андрей уже стоял на берегу, подрагивая от холода и отжимая мокрую одежду.
— Ладно, — сказал он, — обитай здесь спокойно. Я тебе больше мешать не буду. Скажи только, как дойти до ближайшего жилья… или что у вас вместо него. Надеюсь, не все в лужах живут?