Вселенная сознающих

– Путча-путча-путча, – заверещал тапризиот, дико вращая речевыми отростками.

– Что-то не так? – спросил один из исполнителей.

– Откуда я могу знать? – огрызнулся Фурунео. Он посмотрел на тапризиота и спросил: – Ты передатчик?

– Путча-путча-путча, – снова залопотал тапризиот. – Это замечание, которое я сейчас переведу на язык, понятный сознающим, происходящим с Солярной Земли. Я сказал следующее: «Я сомневаюсь в вашей искренности».

– Вы собираетесь доказывать свою искренность этому поганому обрубку? – поинтересовался исполнитель. – Сдается мне…

– Тебя никто не спрашивает, – оборвал его Фурунео. Любая агрессивная реплика тапризиота на самом деле могла быть сердечным приветствием. Неужели этот идиот не понимает таких простых вещей?

Фурунео отошел от исполнителей, пересек помещение и встал перед помостом.

– Я хочу связаться с чрезвычайным агентом саботажа Джорджем К. Макки, – сказал он. – Ваш робот-привратник распознал меня и принял мою расписку по кредиту. Ты передатчик?

– Где находится этот Джордж К. Макки? – спросил тапризиот.

– Если бы я это знал, то отправился бы к нему лично через люк, – ответил Фурунео. – Это очень важный вызов. Ты передатчик?

– Дата, время и место, – отчеканил тапризиот.

Фурунео вздохнул и расслабился. Оглянувшись, он посмотрел на исполнителей, знаком заставил их занять позиции у двух дверей и подождал, когда они выполнят приказ. Нельзя, чтобы этот разговор подслушала хоть одна живая душа. Он снова обернулся к тапризиоту и выдал ему требуемые пространственные координаты.

– Ты будешь сидеть на полу, – сказал тапризиот.

– Спасибо бессмертным, – пробормотал Фурунео. Однажды другой такой тапризиот отвел его в дождь и непогоду на склон горы, заставил лечь на склон вниз головой, и в таком положении осуществил межгалактическую связь. Кажется, у тапризиотов это называлось «очисткой погружения» – что бы это ни означало. Тогда Фурунео сообщил об инциденте руководству, в центр данных Бюро, где ему сказали, что когда-нибудь секрет тапризиотов будет разгадан. После того вызова он несколько недель провалялся с инфекцией верхних дыхательных путей.

Фурунео сел.

Черт, какой же холодный здесь пол!

Фурунео был рослым мужчиной под два метра. Весил он восемьдесят четыре стандартных килограмма. У него были черные волосы с проседью на висках. Фурунео отличался массивным толстым носом и широким ртом со странно выпрямленной нижней губой. Он изменил позу, чтобы снять нагрузку с левого бедра. Когда-то один возмущенный горожанин сломал ему ногу, узнав, что Фурунео работает на Бюро. Эта травма посрамила всех врачей, которые в один голос утверждали, что перелом не будет ни капли беспокоить, когда срастется.

– Закрой глаза, – велел тапризиот.

Фурунео повиновался, попытавшись устроиться еще удобнее на холодном и твердом полу, но отказался от этой попытки, осознав ее полную тщетность.

– Думай о контакте, – приказал тапризиот.

Фурунео подумал о Джордже К. Макки, явственно представив себе этого приземистого коротышку с ярко-рыжими всклокоченными волосами и выражением лица рассвирепевшей лягушки.

Контакт начался с навязчивого, прилипчивого и страшно надоедливого осознания. В своем воображении Фурунео превратился в красный поток, поющий под мелодичный звон струн серебряной лиры. Тело, казалось, отделилось от сознания. Сознание теперь парило над странным незнакомым ландшафтом. Бесконечный круг неба замыкался медленно вращающимся горизонтом. Он физически ощутил свое погружение в невыносимое межзвездное одиночество.

Десять миллионов чертей!

Эта мысль буквально взорвалась в мозгу Фурунео. Он не мог от нее уклониться. Он сразу ее узнал. Контактеры часто возмущались неожиданными вызовами. Тем не менее, отклонить его они не могли, независимо от того, чем они в этот момент занимались. Правда, они могли продемонстрировать вызывающему свое недовольство.

– Вот всегда так! Всегда!

Видимо, теперь Макки полностью пришел в сознание, шишковидная железа заработала в полную силу, приняв межзвездный вызов.

Фурунео спокойно переждал поток проклятий и ругательств. Когда он иссяк, Фурунео представился:

– Прошу прощения за неудобства, причиной которых я, вероятно, стал, но курьер, передавший экстренное сообщение, не смог сказать, где вы. Вы же понимаете, что я не стал бы вас вызывать, если бы дело можно было бы хоть ненадолго отложить.

Начало было стандартное.

– Откуда я могу знать, насколько важен ваш вызов? – ехидно поинтересовался Макки. – Кончайте пустую болтовню и переходите к делу!

Такой несдержанности Фурунео не ожидал, даже зная нрав Макки.

– Я оторвал вас от чего-то важного?

– У меня сегодня развод! Вы застали меня в телепортационном суде! – воскликнул Макки. – Вы можете себе представить, как тут все веселятся, глядя, как я что-то бормочу и хихикаю в смешливом трансе? Ближе к делу!

– Вчера ночью на берег близ города Раздельного на планете Сердечность вынесло пляжный мячик калебана, – сказал Фурунео. – После всех последних смертей и случаев сумасшествия, после экстренного сообщения из Бюро я решил незамедлительно связаться с вами. Ведь вы до сих пор отвечаете за это дело, не так ли?

– Это ваша манера шутить? – язвительно поинтересовался Макки.

«На смену бюрократии», – вспомнил Фурунео старую максиму Бюро. Он не произнес эту фразу вслух, но Макки отчетливо уловил настроение агента.

– Ну! – требовательно произнес Макки.

Неужели Макки действительно просто хочет вывести его из себя, подумал Фурунео. Ну почему главная функция Бюро – тормозить деятельность правительства – сохраняет свою силу и во внутренних делах БюСаба, например в деле, касающемся этого вызова? Агентам вменялось в обязанность злить и выводить из себя правительственных чиновников, потому что гнев позволял выявить людей с неустойчивым характером, людей, неспособных контролировать эмоции и ясно мыслить в условиях психологического стресса. Но зачем так вести себя в ответ на важный вызов своего же товарища, сотрудника Бюро?

Некоторые из этих мыслей, видимо, просочились в передатчик, потому что Макки ответил на них, и в его голосе послышалась нескрываемая насмешка.

– У вас была масса времени, чтобы выбросить из головы этот вздор! – поддел он.

Фурунео вздрогнул и взял себя в руки, снова овладев своим «я». Да, он едва не утратил над ним контроль. Он чуть не потерял свое эго! Только резкое предостережение Макки привело его в чувство. Теперь он заново переосмыслил то, что сказал ему чрезвычайный агент. Дело не в том, что Фурунео прервал процедуру развода, ведь, если верить слухам, коротышка Макки был женат не меньше пятидесяти раз.

– Вас еще интересует мячик калебана? – напомнил Макки Фурунео.

– Он внутри сферы?

– Вероятно, да.

– Вы этого не выяснили? – По тону чрезвычайного агента Фурунео понял, что ему была доверена деликатнейшая операция, которую он по своей врожденной тупости провалил.

Теперь, готовый к любой, даже невысказанной угрозе, Фурунео ответил:

– Я действовал согласно полученным приказам и инструкциям.

– Приказам! – издевательски произнес Макки.

– Сейчас мне следует разозлиться? – спросил Фурунео.

– Я прибуду к вам, как только смогу – самое позднее через восемь стандартных часов, – сказал Макки. – Сейчас ваш приказ заключается в неусыпном наблюдении за пляжным мячиком. Сотрудникам необходимо дать по дозе гневина. Это их единственная защита.

– Неусыпное наблюдение, – повторил Фурунео.

– Если появится калебан, то ваша задача любыми средствами задержать его.

– Задержать… калебана?

– Займите его беседой, предложите сотрудничество, делайте все, что угодно, – сказал Макки. Ментальные волны подсказали Фурунео, что тот считает странным напоминать агенту Бюро о его прямой обязанности – вставлять палки в колеса любым учреждениям и людям.

– Восемь часов, – произнес Фурунео.