Страница 27 из 33
Паша (смущенно). Да-да… Отряд, как говорится, не заметил потери бойца…
Сокольников. Да! Был человек и нет человека.
Анюта. А комната-то осталась.
И вот покатилось из конца в конец: комната!.. кому комната!.. нужна комната!.. лишняя комната!.. отдайте комнату!..
Анюта. Куделину полагается кабинет!
Елена. Взрослой девушке полагается спальня!
Кассандра. Всем нормальным людям полагается отдельная квартира!
Елена. Куделин, доколе?
Паша. Вопрос решается! Впереди расселение! Всё под контролем!
Сокольников. Ну, вот снова. Зачем?..
Все. Комната!.. Квартира!.. Комната!.. Расселение!.. Квартира!.. Комната!..
Резкие звонки от входной двери заставляют всех замолчать. Кассандра открывает. Входит Бугор. Отстраняя Кассандру, по-хозяйски проходит к двери Кирьянова. Дергает ее, дверь не поддается.
Бугор. У кого ключ?
Кассандра. А вы кем ему приходились?
Бугор. Двоюродный кисель на троюродной воде. Открывай!
Кассандра. Почему вы мне «тыкаете»? Что это значит?
Бугор. Моё вам с кисточкой!.. (Расшаркивается.) Задолжал он мне, что, непонятно?
Галемба. Да-да-да!.. Всё понятно. Предъявите расписку.
Бугор. Какую расписку? У нас дела были без бумаг. По понятиям… На слово. Деньги – товар.
Сокольников (радостно). Товар – деньги! Я ж говорил…
Галемба. Но дальше без формальностей не обойтись, я вас уверяю.
Бугор. Вот я и говорю! Надо составить опись. Поискать… Ведь с кем-то же он делился. Кому он доверял?
Сокольников. Мы все тут доверяем одному человеку – князю.
Бугор. Какому князю?
Елена. Что вы несете, старый идиот!..
Сокольников. Но мне же вы не доверяли?
Анюта. Вот князь!
Бугор. Ты князь? Это что, кликуха?..
Кассандра. Оставьте его в покое! Мальчик болен! Ему предстоит операция!
Елена. Уж князя-то вы не получите!
Галемба. Приходите с милицией. А сейчас – адъё!
Бугор. Погоди, погоди! Ты кто тут?..
Галемба Ты уже спрашивал! Два раза повторять не намерен!
Бугор. Ну, я не могу!.. Кто это?..
Галемба. Конь в пальто!
Бугор. Ну, погоди у меня!.. Князь! В твоих же интересах!.. Лучше дома! Скажи им!.. А то ведь придется на хате!..
Галемба. Что ты сказал?..
Бугор. Легче, легче!..
Галемба. Ты что, угрожаешь?.. Ему?..
Полукруг жильцов понемногу смыкается, Бугор оказывается прижатым к двери Кирьянова.
Елена (выходя вперёд). А ты знаешь, что сейчас будет?.. Вот баллончик… Здесь нервно-паралитическое… Пахнет черемухой… Любишь черемуху?.. Одно твоё движение и ты обвалишься на пол, как мешок отрубей… Потом мы тебя свяжем. Бельевой веревкой. А когда ты будешь лежать связанный, знаешь, что мы с тобой сделаем?.. Я, например, если все отвернутся, помочусь на тебя… (С усмешкой оглядывает соседей.) Я такая… Отчаянная! За князя на всё готова…
Вперед выходит Соня. В руках у нее миска с борщем, которую она протягивает Бугру. Тот принимает. Лицо ее одухотворено, глаза горят.
Соня. О, что за гордый ум сражен! Вельможи,
Бойца, ученого – взор, меч, язык;
Цвет и надежда радостной державы,
Чекан изящества, зерцало вкуса,
Пример примерных – пал, пал до конца!
А я, всех женщин жалче и злосчастней,
Вкусившая от меда лирных клятв,
Смотрю, как этот мощный ум скрежещет,
Подобно треснувшим колоколам,
Как этот облик юности цветущей
Растерзан бредом; о, как сердцу снесть:
Видав былое, видеть то, что есть.
Бугор в продолжение монолога ведет себя всё более и более беспокойно, нервно ест борщ, переводя глаза с одного лица на другое, ища разгадки, сочувствия и, наконец – выхода. Не найдя ничего, охваченный страхом, он прорывает плотный заслон из жильцов и опрометью бежит к выходувместе с миской.
Бугор (от двери). Я вернусь еще! Клянусь! Век свободы не видать! Князь, готовься!.. Вернусь не один!.. Поедешь на хату! (У двери, жадно доедает борщ, ставит миску на пол и исчезает.)
Все стоят полукольцом, будто парализованные. Галемба обнимает Соню и гладит ее голову, лежащую у него на плече.
Галемба (негромко). Бедная моя… Как ты себя чувствуешь?
Соня. Хорошо.
Галемба. А ему твой борщ понравился.
Соня. Только, я думаю, он уже остыл.
Галемба (оставляя Соню). Братья и сестры… (Пауза.)
Сокольников (просветленно, в полголоса). К вам обращаюсь я…
Кассандра. Чш-шш!..
Галемба. К вам обращаюсь я, друзья мои… (Почти шепотом.) На баррикады!..
Все. На баррикады!.. На баррикады!.. На баррикады!..
Елена. Руки прочь от князя!
Все. Прочь! Руки прочь! Бугор не пройдет!..
Все расходятся по своим комнатам.
Галемба (Авелю). Понимаешь, свобода – свойство или коренное, или благоприобретенное. По природе и воспитанию я не свободен. Да чего там, я трус!.. Моя свобода наигранная. Я годами могу дремать в состоянии полу-свободы. Вялого оживления. Но меня, понимаешь ли, можно разгоношить, растормошить, разозлить до состояния свободы! О-о, тут я страшен! Тут я неукротим! Князь – ты моя свобода! Я ставлю на твоё сердце! Я тебе обещаю! Ты выживешь – и я буду жить!
Елена садится к роялю и играет финал фортепьянного концерта Чайковского. Или что-то иное. В холле начинается движение мебели. Жильцы тащат из своих комнат всё, что попало под руку и ставят возле входной двери.
Затемнение.
Так выглядит лагерь беженцев или городская площадь в ночь землетрясения, или платформы метро, ставшего бомбоубежищем. Вот во что превратился холл в этот поздний час в результате призывов к сопротивлению. Кресла и раскладушки, диванчики и шезлонги так или иначе, с разной степенью комфортности служат жильцам, устроившимся здесь на ночь. Майя спит, свернувшись калачиком на диванчике-рекамье, положив голову на колени Авеля. Елена полулежит в кресле. Супруги Куделины, Паша и Анюта, устроились на узкой тахте валетом. Ну, и так далее. Почти все в своей дневной одежде. Лишь Паша Куделин облачился в халат с кистями.
Миг – и вся эта куча мебели, взгромоздившаяся друг на друга, превратится в грозные баррикады, в непроходимый заслон.
А пока звучит меланхолическая, тихая музыка из репертуара ночных радиопередач. Предпочтительней – джаз. Впрочем, уже близко утро, а кое-кто еще не сомкнул глаз.
Галемба (Соне). Как я тобой любовался, как ты была прекрасна в роли повелительницы борща!..
Соня (сонно). А я и не чувствовала, что я в роли. Зачем ты так говоришь?.. Мне было легко и приятно.