Страница 18 из 27
Многими факторами можно объяснить его метеоритный взлет: встреча с Джеком Коллинзом и бесконечные партии, сыгранные с ним и его сотоварищами (то есть, почти со всеми мастерами, посещавшими салон Коллинза); соревновательный год в манхеттенском шахматном клубе; знания, накопленные им в результате упорного изучения шахматных книг и журналов в течение почти пяти лет; структурное понимание шахматной игры, которое через изучение тактики, полученный опыт и присущие ему дарования сформировалось в его мозгу.
Но был во всем этом и личностный элемент. Проигрыши, которые он терпел в турнирах, зародили в нем неистребимое стремление побеждать («Я просто не мог думать о поражении»). И где-то на этом пути он стал более терпим к мысли о необходимости искать шансы. В итоге все нужные ингредиенты соединились нужным образом – как сказал поэт Роберт Фрост в отношении успешного образования: «Просто будьте всегда рядом, и вдруг всё схватится».
Через две недели после турнира 4-го июля должен был состояться открытый чемпионат США-1956 в Оклахома-сити. Ожидалось большое количество участников, среди которых – лучшие игроки США и Канады.
Хотя Бобби вряд ли мог надеяться быть в числе победителей, он всё же предполагал продолжить свою удачную полосу, понимая, что встречи с сильнейшими позволят ему отточить свое мастерство. Регина противилась его намерению играть. Ее беспокоило, что участие в третьем подряд за два месяца турнире может его истощить. И, кроме того, она не могла его сопровождать в Оклахому, что ее крайне беспокоило.
Но Бобби оставался тверд, как алмаз. Если он мог отправиться в одиночку в Небраску, то почему ему нельзя в Оклахома-сити? Регина неохотно согласилась, но достать деньги на поездку оказалось, как всегда, непросто. Она уговорила Мориса Каспера из манхеттенского шахматного клуба дать 125 долларов на расходы для Бобби (дорога обходилась в 93.50) и обратилась в турнирный комитет с просьбой подыскать квартиру для проживания, чтобы не тратиться на отель. Жена одного участника согласилась присматривать за мальчиком и обеспечить ему питание. Перед отъездом в целях сбора денег на поездку Бобби дал сеанс одновременной игры на 21-й доске в помещении ИМКА (Юношеская христианская ассоциация), Джерси-сити, с результатом 19 побед, одна ничья и одно поражение. За сеансом следило около сотни зрителей. Каждый участник платил доллар, два участника приглашались бесплатно. «Профит» Бобби составил 19 долларов. Ужав и свои расходы, чтобы свести концы с концами, Регина отправила его в Оклахому.
Много более сильный турнир, чем все те, в которых Бобби доводилось когда-либо играть, открытый чемпионат США проходил в отеле «Оклахома Билтмор», роскошь которого казалась не совсем уместной в городе Великих равнин, хотя декор из картин с буйволами и индейцами напоминал участникам, что они находятся в стране ковбоев.
Бобби, всё еще маленький для своего возраста (на вид – лет 9-10), стал главной новостью для опена. У него дважды брали интервью для местного телевидения, о нем писали газеты, статью дали в журнале «Оклахомец», а у его столика всегда толпился народ. И постоянные вспышки фотоаппаратов.
Сто два участника соревновались в 12-раундовом турнире в течение двух недель. Противниками Бобби становились не самые сильные его участники, но и не самые слабые. Он делал ничьи с мастерами, обыграл нескольких экспертов (так называют в США игроков с рейтингом чуть ниже, чем у мастеров), упорно боролся во всех партиях и не потерпел ни единого поражения – абсолютный рекорд для USA-опена, если учесть, что речь идет о 13-летнем мальчике. Когда дым рассеялся, выяснилось, что он в дележе четвертого места еще с четырьмя участниками, отстав на очко от победителя Артура Бисгайера – члена манхеттенского шахматного клуба. Официальный рейтинг Бобби, подсчитанный после турнира Шахматной Федерацией США, оказался астрономически высок – 2375 баллов, что подтверждало его статус мастера и делало в рейтинг-листе номером 25. Никто в США или какой-либо другой стране не поднимался так быстро.
В конце августа 1956 года, после своего успеха в Оклахоме, Бобби отправился в Монреаль. Регина вновь договорилась о том, чтобы Бобби остановился в частном доме, на этот раз в семье Вильяма Хорнунга, одного из спонсоров турнира. 88 участников в первом канадском опене по составу, быть может, даже превосходили опен-турнир США, закончившийся за несколько недель до этого. Лучшие игроки Канады вышли на старт соревнования.
Некоторые из американских молодых звезд рискнули отправиться на север. Как обычно, Бобби – самый юный участник из представлявшего Нью-Йорк контингента, который включал в себя Ларри Эванса, Уильяма Ломбарди и Джеймса Т. Шервина (последний сыграл десять быстрых партий с Бобби между турами и все проиграл: «Именно тогда я понял, что он меня наголову сильнее», – вспоминал Шервин).
В четвертом туре Бобби втянулся в 108-ходовую борьбу – шахматный ультра-марафон, длившийся более семи часов. Противником его был Ганс Миттай – немец, иммигрировавший в Канаду. Партия, оказавшаяся самой длинной в карьере Бобби, окончилась интересной ничьей.
После фиксации результата, он поинтересовался, не просмотрел ли чего. Было нечто в позиции, эхо давно слышанной идеи. Мог ли он выиграть, даже перед самым предложением ничьей?
Ночью в глубоком, но неспокойном сне позиция вновь и вновь возникала в неясных грезах – сотни раз. Перед пробуждением решение пришло к нему, словно видение. Выигрыш был.
Бобби проснулся и сел на постели свечкой. «Нашел», – произнес он громко, не отдавая себе отчета, есть ли еще кто-то в комнате. Миссис Хорнунг только что вошла на цыпочках в комнату, чтобы разбудить Бобби и сообщить, что завтрак готов. И стала свидетелем озарения. В пижаме и босой он выбежал в гостиную, где, как ему было известно, имелся шахматный комплект, и начал работать над окончанием, случившимся накануне. «Я знал, что выигрыш есть!» – вскричал он громко.
Фрейд полагал, что содержание сна обычно набирается из событий, мыслей, образов и эмоций, испытанных в течение предшествующих одного-двух дней. Некоторые игроки во время турнира в снах видят свои партии и находят дебютные ловушки, видят все нюансы окончаний и решения проблем, поставивших их в тупик во время партии, пробуждаясь с конкретными идеями. Экс-чемпион мира Борис Спасский однажды сказал, что его посещают «шахматные» сновидения, а Давид Бронштейн, претендент на звание чемпиона мира, рассказывал, что иногда во сне он разыгрывает целые партии, некоторые из них он мог даже воспроизвести утром на доске. Михаил Ботвинник утверждал, что во время матча за звание чемпиона мира с Василием Смысловым он проснулся однажды ночью, подошел неодетым к доске и сделал приснившийся ему ход в отложенной накануне партии.
Сны о шахматах посещали Бобби не часто, но когда они приходили, то полученные идеи всегда оказывались удачными и «выстреливали» в следующих играх. Или они объясняли, что он сделал не так в проигранной или ничейной партии. В одном интервью он сказал, что чаще в снах ему приходили разные детективные истории, которые сами по себе – сложные партии. Поскольку шахматы стали для него столь сильным мотивационным фактором, он был способен грезить об игре, любой игре, только в символической форме – то есть психика автоматически вместо фигур подставляла личности, заговоры и контр-заговоры вместо вариантов на доске, убийства вместо матов.
Ничья в последнем туре против Фрэнка Андерсона, чемпиона Канады, была очень нервной, до кусания ногтей… в буквальном смысле. Если он не кусал ногти на пальцах левой руки, то принимался за края рубашки, едва не выдирая из нее куски.