Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 2 из 7

На секунду его серебряные глаза скользнули по Сиаре, но со своей высоты она не могла различить их выражения. Она еще крепче ухватилась за перекладины лестницы, чувствуя, что теряет равновесие. Том все еще имел прежнюю власть над Сиарой – мир казался более ярким и волнующим просто потому, что он находился с ней в одной комнате.

Он изменился. В восемнадцать лет он был красивым мальчишкой с шапкой каштановых кудрей и неуемной энергией, которая не позволяла ему и минуты усидеть на месте. Теперь его волосы были коротко пострижены и лишь слегка вились, энергию свою ему явно удалось укротить, взгляд стал острым и сосредоточенным, а нежная припухлость щек уступила место точеным скулам и твердому подбородку.

Его одежда – серое кашемировое пальто, начищенные черные броги[2] и темный костюм – соответствовала не только его титулу, но и его статусу: Том Бенсон был создателем и владельцем известной международной сети ресторанов, носивших его имя – «Том». В последний раз, когда Си-ара видела его, на нем были потертые джинсы и мятая рубашка поло. Он прилетел последним рейсом из Лондона в Дублин. Сиара вздрогнула при воспоминании о том осеннем вечере.

Даже через весь зал она видела, как напряглись его плечи, будто он тоже вспомнил ту встречу.

Том отвел от нее взгляд, опустил собаку на пол и повернулся к Стиву.

Мужчины пожали друг другу руки, потом Том… нет, не Том, герцог (ей следовало запомнить это и отныне называть его именно так), сказал:

– Мой график изменился, и я смог вырваться немного раньше. Мама и сестры хотят провести Рождество здесь, в Лохморе. – Он сделал паузу, прежде чем добавить: – Им надо уехать из Бэйнсворт-Холла.

Все скорбно умолкли, понимая причины такого желания. Потом Стивен откашлялся и сказал:

– От своего лица и от имени всего персонала Лохмора приношу вам свои соболезнования в связи с кончиной вашего отца.

Герцог поблагодарил его молчаливым кивком. Все остальные тоже молчали, ожидая, что он все-таки что-нибудь скажет. Может быть, даже объяснит, что привело его сюда спустя пять месяцев после смерти отца и почему он не появлялся здесь целых двенадцать лет. Но вместо этого Том Бенсон подошел к ним и стал знакомиться с теми, кого не знал.

Либби была первой. Она покраснела, смущенно улыбнулась и протянула герцогу тарелку с расписными имбирными пряниками. Тот вежливо покачал головой.

Следующей была Мэгги, старшая горничная. Двадцать лет назад она на чем свет стоит ругала маленького Тома – ужас, сколько от парня было беспорядка. Теперь Мэгги хотела обнять его, как случалось, когда он приезжал из Итона на каникулы, но герцог просто пожал ей руку, даже несколько официально.

Про елку, лестницу и Сиару, застрявшую на ней, все забыли. Либби и Шон, которые должны были держать лестницу, теперь увивались возле герцога, и Сиаре ничего не оставалось, как попытаться спуститься самостоятельно. Она очень медленно двинулась вниз – ноги устали и не слушались, а главное, Сиара совершенно не представляла, что ей делать, когда она спустится, что сказать ему и как себя вести, когда они окажутся лицом к лицу.

Но, может быть, Сиара напрасно беспокоилась? Может быть, она была для Тома всего лишь полузабытым воспоминанием юности?

Она медленно спускалась по ненадежным ступенькам, и каждый шаг сопровождался картинами прошлого, проносившимися у нее в голове.

Она вспоминала, как Том хозяйничал на крошечной кухне ее бабушки, и от месяца к месяцу она могла видеть, как его хобби превращается в настоящую страсть.

Как они целовались на мостках на той стороне озера, и плеск воды сливался с их тихим смехом.

Сиара вспомнила, как однажды в дендрарии Том вскарабкался на вершину японского кедра и дразнил ее, приглашая присоединиться к нему. Но у нее голова кружилась, даже когда она просто смотрела на него, сидящего на ветке на уровне четвертого этажа, так что она забралась на пару метров и сдалась.

Перед ее глазами встала еще одна картина – они вдвоем забрались в мшистую лощинку, которую нашли в сердце Лохморского леса, Том наклоняется над ней, заслоняя солнце, и в его глазах светится нежность, смущавшая и волновавшая Сиару…

Именно в те дни она начала интересоваться растениями ирландских земель. Поэтому Сиара стала изучать садоводство и ландшафтный дизайн – она хотела сохранить исторические сады, такие как в Лохморе, для будущих поколений. А тогда, лежа на мягком зеленом мху их лощины, она впервые вблизи рассматривала неброскую, изысканную красоту местных растений и чувствовала, что мир полон удивительных чудес.

Но потом ей приходилось возвращаться к реальности и к работе. Она надевала свою униформу и только вежливо кивала Тому, когда он проходил мимо нее по коридорам замка. Он отвечал ей тем же. Сиара пыталась делать вид, что ей все равно, но глубоко в душе не могла не задаваться вопросом об искренности его отношения.

Погрузившись в воспоминания, она почти добралась до низа, но, когда до пола оставалось не больше двух метров, ее нога не нашла ступеньку и провалилась в пустоту. Сиара вскрикнула и попыталась ухватиться за стремянку, но почувствовала, что неудержимо валится назад, и уже представила, как с размаху плашмя падает на твердый мраморный пол, в ужасе зажмурилась, но…

Чьи-то крепкие руки подхватили ее. Сиара осторожно приподняла веки и увидела совсем близко очень светлые, почти серебряные, глаза.

– Ты так и не научилась лазить по деревьям, – раздался над ее ухом незабываемый низкий голос.

Сиара попыталась высвободиться, но Том крепко держал ее. И она едва удержалась, чтобы не ответить:

– Добро пожаловать домой, Том, здесь тебя очень не хватало.

Том крепко держал Сиару, проклиная себя и пытаясь не замечать теплых волн, расходившихся по его телу от тех мест, где их тела соприкасались.

Остальные уже окружили их, хлопоча над Сиарой. Ему нужно было убедиться, что с ней все в порядке. И нужно было место, где бы он мог спокойно подумать. Он оглянулся и нашел глазами Стивена.

– Пожалуйста, подайте чай в комнату для завтрака.

И он вышел из зала, все еще держа Сиару на руках. Том нес ее по коридору мимо гобеленов и семейных портретов. Он старался не глядеть вниз. И не забывать, что приехал в Лохмор с одной-единственной целью.

Когда он сегодня утром садился в частный самолет в аэропорте Лондон-Сити, то пообещал себе, что всю следующую неделю будет действовать, согласуясь только с логикой, полностью отключив любые эмоции. И хотя он замер, когда увидел имя Сиары в списке обслуживающего персонала замка, он все-таки был уверен, что принял правильное решение относительно Лохмора, и твердо намеревался приехать туда и лично объявить его.

Но когда он приземлился в Дублине и поехал через графство Уиклоу, называемое Садами Ирландии, по узким пустынным дорогам среди зеленых холмов и живописных озер, мимо знакомых с детства замков и развалин, когда пересек, замедлив ход и с нежностью разглядывая украшенные рождественскими венками и гирляндами крохотные домики, очаровательную деревушку Авока, настроение его переменилось.

Поднявшись на вершину Брум-Хилла и увидев внизу в долине замок, Том остановил арендованный автомобиль и вышел. Он поплотнее запахнул пальто, защищаясь от резкого ветра, прилетевшего с Ирландского моря, и в ранних зимних сумерках смотрел на Лохмор.

Замок не изменился. Гордо возвышалась на фоне бледного неба средневековая башня, похожая на остро оточенный карандаш и окруженная более поздними пристройками – викторианским западным крылом и георгианским двором. Перед замком простиралось озеро Лохмор, где Том учился плавать и целоваться – в лодочном сарае, с Хаттой Кольридж. По сей день его мать более чем прозрачно намекает, что из Хатты вышла бы отличная герцогиня. Но только с Сиарой он понял, что такое поцелуй.

За замком, за садовой стеной, за огородами начинался лес. Туда они все время убегали с Сиарой, сначала – чтобы погулять или поболтать, а потом, в их последнее волшебное лето, – чтобы заняться любовью.

2

Туфли или ботинки с декоративной перфорацией, которая может располагаться вдоль швов, на носках и задниках.