Страница 11 из 12
Нет, к святым местам старый коммунист – член РКП(б) с 1919 года – был абсолютно равнодушен, но вот к высокому искусству – нет, а советская власть после революции открыла в Новом Иерусалиме шикарный художественный музей. Правда, фрицы большую часть коллекции растащили и вывезли в свой проклятый рейх, а минёры из дивизии СС «Райх» во время отступления не погнушались взорвать уникальнейшую Воскресенскую церковь, но и без неё там было что посмотреть.
К кому непосредственно по замыслу автора имели отношение эти нехитрые строки, никто из ребят не знал; поэтому каждый примерял их исключительно на себя. И Громак тоже.
Но были в поэме и реальные персонажи.
Зайченко, Король, рыжий Абрам…
А также – знакомые, родные названия больших и малых населённых пунктов. Городов и весей огромной, горячо любимой Родины. И малой – Украины. Николаев, Лутугино, Запорожье, Ворошиловград, Мелитополь…
При воспоминании о них у многих на глаза наворачивались слёзы…
Закончилась поэма предсказуемо пафосно, на высокой победной ноте:
10
Здесь, в Подмосковье, некоторые солдаты и офицеры 1-й Комсомольской штурмовой получили новое обмундирование, погоны, введённые в Красной армии всего несколько месяцев тому назад (большинству бойцов их вручили ещё 10 апреля), оружие (ППШ – пистолет-пулемёт Шпагина) и средства индивидуальной защиты СН-42 – стальные нагрудники, по сути, примитивные бронежилеты. С тех пор штурмовиков, когда с любовью, а когда и с откровенной издёвкой – в зависимости от ситуации, в войсках стали называть «панцирной пехотой».
Нехитрое приспособление спасло многие жизни, прекрасно зарекомендовав себя в условиях уличного боя, когда воины шли в атаку практически во весь рост; а вот в полевых условиях, когда большую часть времени солдатам приходилось ползти на брюхе, проку от него не было никакого.
Но в конечном итоге не оружие выигрывает войны. А люди.
И – главное для бойца, не то, что на груди!
Дух!
С ним-то как раз у добровольцев всё было в порядке. Особенно после разгрома немецко-фашистских войск под Сталинградом.
«Наш генерал говорил: „Давайте мне роту комсомольцев, пойду штурмовать любой населенный пункт“».
Это тоже из поэмы Френкеля!
Вот только с обмундированием случился небольшой конфуз. Большинство штанов и гимнастёрок пришлись юным героям не по размеру и смотрелись на тощих фигурках не лучше шмотья на огородных пугалах. Ребятам приходилось постоянно что-то перешивать, укорачивать, перекраивать… Многие не умели управляться с иголками и порой до крови искалывали себе пальцы.
Ещё хуже сложилась ситуация с обувью. Самые ходовые размеры в полку: тридцать седьмой – тридцать восьмой; а из центра прислали сапоги, в основном за сороковой… Хоть тут Громаку с его 44-м «растоптанным» повезло – было из чего выбрать.
Мастер на все руки дядя Боря, случайно затесавшийся в среду, как он сам говорил «малолеток» под видом оружейника, ранее специализировался на ремонте ружей, автоматов и пистолетов, а теперь был вынужден день и ночь ушивать сапоги, а то, не дай бог, слетит обувка во время боя – и капец: босым не шибко-то повоюешь!
Такое положение дел с хозяйственным обеспечением угнетающе действовало на полковника Петрова. В отличие от Насонова он с юности был не прочь ругнуться матом – качественно, искусно, крепко – и поэтому, не стесняясь, высказал нерадивым интендантам всё, что думает об их «достижениях».
Жаль, у нас нет никакой возможности воспроизвести в литературном произведении всю мощь командирского словца…
11
А жестокая война продолжалась. Родина узнавала новых героев, становились известны подробности подвигов, о которых уже слышали все – от мала до велика…
После того как комиссия Московского горкома ВЛКСМ установила личность погибшей героини, и её опознали многие товарищи, военспецкор Пётр Лидов написал новую статью, которая была опубликована в газете «Правда» под названием «Кто была Таня». Вышла она 18 февраля 1942 года, а за два дня до этого Зое Космодемьянской посмертно было присвоено самое высокое звание в стране – Герой Советского Союза. Первой, кстати, из советских женщин в той великой войне…
Как же она попала на фронт?
В октябре 1941 года, когда положение Москвы казалось совсем тревожным (если не сказать – критическим), советско-партийное руководство обратились ко всем жителям столицы и в основном конечно же молодёжи с призывом грудью стать на защиту Родины.
Откликаясь на это обращение, в последний день месяца в пункт сбора – кинотеатр «Колизей» – добровольно явились 2000 юношей и девушек, откуда их строем повели по улицам города в помещение, где недавно открылась диверсионная школа.
Обучение продолжалось совсем недолго, всего несколько дней.
И вот он – выпуск, последние напутствия перед уходом на фронт!
– У нас сегодня высокий гость, секретарь Московского городского комитета комсомола товарищ Шелепин[24], – сообщил председательствующий – рыжеволосый мальчишка 20 лет. – Он выступит с заключительной речью. Пожалуйста, уважаемый Александр Николаевич.
– Товарищи курсанты, комсомольцы! – начал выступающий, бывший всего на год-другой старше каждого из собравшихся (ему недавно исполнилось 23). – Близится очередная годовщина нашей великой революции. В другое – мирное – время этот светлый день обязательно стал бы одним из самых главных, самым торжественным в вашей пока ещё недолгой жизни.
Но сейчас, когда жестокий враг рвётся к столице нашей Родины Москве, отмечать ни вам, ни мне по большому счёту нечего…
Праздновать будем потом, после победы.
Доживут до неё далеко не все. Девяносто пять процентов из вас, к сожалению, погибнут, нет, я уверен – падут смертью храбрых. Кто не согласен с такой участью – может встать и добровольно уйти. Никто их преследовать не будет!
Шелепин взмахнул рукой и устремил свой пылкий взор навстречу тысячам горящих глаз.
Никто из комсомольцев не поднялся со своего места.
– Вскоре вы отправитесь на фронт, чтобы выполнить приказ нашего главнокомандующего товарища Сталина и выгнать оккупантов на мороз. Справитесь?
– Так точно, товарищ секретарь горкома комсомола! – дружно ответили собравшиеся.
О последовавших за этим событиях сейчас знают все. Ну или почти все…
Провал, арест, нечеловеческие пытки и казнь – через повешение, до исполнения которой уже с петлёй на шее Зоя успела произнести свою легендарную, очень короткую, но и очень ёмкую речь, впоследствии вошедшую во многие учебники истории:
– Русь! Советский Союз непобедим и никогда не будет побеждён! Сколько нас ни вешайте, всех не перевешаете, нас 170 миллионов. Но за меня вам наши товарищи отомстят! Будьте смелее, боритесь, бейте немцев, жгите, травите! Это – счастье умереть за свой народ…
12
В Подмосковье Громак получил «повышение», превратившись из рядового сапера в наводчика ПТР[25]; вторым номером в его расчёте стал Николай Заяц.
Июль… Жара… Третий год страшной, жестокой, кровавой бойни.
24
Да-да, именно тот товарищ Шелепин, который впоследствии «дорастёт» до члена Политбюро ЦК КПСС (16.11.1964-16.04.1975 гг.), пройдя через посты Председателя Комитета государственной безопасности при Совете министров СССР (25.12.1958-13.11.1961 гг.), Председателя Комитета партийно-государственного контроля при ЦК КПСС и Совете министров СССР (23.11.1962-09.12.1965 гг.), Председателя ВЦСПС (11.07.1967-22. 05.1975 гг.).
25
Противотанковое ружьё.