Зов кровавой луны

Лёгкие шаги послышались за спиной, что ступали по земле, и Мизуки поднялась со своего отца. Она обернулась и села на землю, сквозь слёзы смотря на приближающуюся к ней мать. Лицо Раймэй было бесстрастным, и девушка безразличным взглядом смотрела на умиротворённое лицо мужчины, которого начала любить. И видя этот взгляд, Мизуки почувствовала ещё большую боль, что разрывала её сердце.

— Он умер, — тихо проговорила девочка своей матери.

Мизуки смотрела на то, как Раймэй, которая замерла перед ней, усмехнулась. Ухмылка на её лице начала растягиваться, убирая всю ту безразличность, что была до этого. Девочка широко раскрыла свои глаза, смотря на свою мать, и прежде, чем испытать злость к ней, она почувствовала лёгкое прикосновение к своей щеке.

Тёплые руки дотронулись до её нежной кожи, и малышка ещё шире распахнула свои глаза, не веря смотря на ухмыляющуюся свою мать. Медленно Мизуки стала поворачивать свою голову, понимая, что ей это не кажется. Поглаживая её по щеке, на камнях сидел её отец, глаза которого с нежностью смотрели на свою дочь. Мизуки удивлённо захлопала своими ресницами, прогоняя слёзы, а затем бросилась в объятия Мадары, крепко прижимаясь к его груди. Мужчина сомкнул свои руки вокруг дочери, когда та прильнула к нему и с новой силой заплакала от нахлынувших чувств.

Тот, которого она любила, был жив. И сейчас он вновь был с ней. Привычные руки обнимали её, и она ощущала, как её тело содрогается в тихом счастливом плаче. Её отец не умер.

— Он победил, — проговорил Мадара, смотря на стоящую перед ним Раймэй.

— Но наш запасной план сработал, — заметила светловолосая девушка, смотря на то, как облако дыма испаряется. — Ты остался жив.

Мадара повёл плечом, чувствуя, как тупая боль отдаётся во всём теле. Битва с Хаширамой была, пожалуй, самым сложным сражением за всю его жизнь. Сенджу хорошо потрепал его в бою, и понимая, что его силы на исходе, Мадара успел применить иллюзию. Хокаге Деревни Скрытого Листа был уверен, что убил Учиха, но тот лишь позволил так думать. Уступая место победителя в бою, Мадара проиграл битву, но не войну.

— Что ты намереваешься делать дальше? — поинтересовалась светловолосая девушка.

— Я планирую принести мир, — холодно проговорил Учиха, выпуская из своих рук дочь и медленно поднимаясь на ноги. — Я погружу всё живое в мир цукуёми, где не будет больше никаких войн, никаких смертей, и все будут жить в мире и спокойствии, не пытаясь достичь превосходства.

Раймэй смотрела, как в глазах мужчины горела уверенность в том, что его планы осуществимы и являются единственным верным решением в сложившейся ситуации. Взгляд светло-голубых глаз перешёл на маленькую девочку, которая одной рукой вытирала свои слёзы, а второй — крепко сжимала штанину своего отца. Учиха же непроизвольно гладил её по голове, даже не замечая того, как это простое движение уже вошло у него в привычку.

— Может быть не стоит? — неожиданно задала вопрос девушка, смотря в угольно-чёрные глаза мужчины. — Всё это ни к чему не приведёт. Тебе не надоели эти войны? Эти бесчисленные битвы? Ты хочешь мира, но для того, чтобы достичь его, тебе придётся погрузиться в реки крови. Придётся прервать множество жизней, искалечить множество семей, и всё ради чего? Этот мир не изменить, Мадара.

Мужчина замер на месте, хмуро смотря на девушку, которая до этого всегда прислушивалась к нему и следовала за ним. Она сама же показала ему, где именно обитает хвостатый демон, тем самым давая ему флаг в руки. Раймэй сама являлась кровожадным демоном, который питался болью и смертями, а теперь? Она пыталась переубедить его?

— Пытаясь достичь свою цель, ты погубишь всё последнее то ценное, что у тебя осталось, — девушка опустила свой взгляд на стоявшую рядом с Учиха девочку, и Мадара последовал за её взглядом, смотря на дочь. — Ты не заметишь, как собственными руками будешь губить чужие судьбы, а также судьбу своей дочери. Ты и так слишком долго страдал. Все твои родные погибли и ты привык к одиночеству, которое съедалось тебя изнутри. Сейчас же ты наконец-то обрёл то, что сделает тебя счастливым. Ты обрёл семью.

Чёрные глаза с удивлением начали расширяться, а понимание начало опускаться на него. Он почувствовал, как его тяжёлая рука была опущена на голову собственной дочери, о которой он и не задумывался. Жажда власти и немыслимые цели столь затмили его разум, что мужчина отодвинул благо своего ребёнка на второй план, напрочь не замечая её.

Мадара смотрел на то, как Мизуки подняла свою голову и посмотрела ему в лицо. Их взгляды встретились, и Учиха понял, как глуп был всё это время. Он, не познавший любви своего отца, также поступал и с собственной дочерью. Его попытки уберечь её от войн и всех страданий, что пережил сам, оказались лишь вымыслом. Мужчина сам ступал по тропе войны, убивая противников, и планировал втянуть во всю эту грязь и Мизуки, которая была слишком чиста и невинна для всего этого.

— Семья, — прошептал Мадара.

Он чувствовал, как к нему тянется дочь и как её маленькая ладонь сжимает его руку. Учиха смотрел на светловолосую девушку, которая улыбнулась краем губ и сделала шаг навстречу. Девушка, которая отказалась от того, что было частью её сущности. Ради него?

Хрупкие руки опустились ему на грудь, а к его телу прижалось женское тело, будто пытаясь раствориться в нём. Учиха стоял на месте, смотря на то, как две эти девушки обнимают его, делясь своим теплом и показывая, как он важен для них. Они наполняли его чувствами, которые ранее не были ему ведомы до того времени, пока эти двое не появились в его жизни, полностью поменяв его сущность. Они изменили его и то, кем он был.

Его рука медленно поднялась и осторожно опустилась на женскую спину, привлекая Раймэй ближе в свои объятия, зарываясь носом в светлые длинные волосы. Вторая рука крепче сжала маленькую ладошку дочери, также притягивая ближе к себе.

Семья. У Мадары Учиха была самая странная семья, которая только могла быть. Но он был счастлив.