Слепой дракон

Грошка отвязывался, убегал. Хагрид его ловил, привязывал обратно. Грошка снова отвязывался, Хагрид снова привязывал, сочиняя новые морские узлы. Пытался понять путаные объяснения:

— Уку-ку-ку…

— Грошик, ну посиди ты спокойно, счас с делами разберусь и познакомлю с ребятками.

— Бука, бу-у-у… — и пальчиками, пальчиками перед носом Хагрида водит, на манер тех самых букашек. Но нет, не понимает Хагрид, отмахивается.

— А-а-а… не пойму я, об чем ты толкуешь.

Грохоток опять поступает по-хорошему — отвязывается и убегает. Хагрид ругается, ловит и опять поступает по-дурному — привязывает непослушного братишку к самым крепким деревьям.

Но никто не железный, вот и у Гроха кончается терпение и противостояние братьев завершается банальной дракой. Раз приложил, второй, и пока Хагрид лежал в отключке, Грошик бродил вверх-вниз по лесистым склонам, надеясь добраться до гор. Тогда-то и начали разбегаться кентавры. И искать послов к Хагриду с тем, что его план не работает.

Всё это Гарри с восхищением вспоминал, лежа в постели и глядя в изнанку полога, нехитрый рассказ Хагрида оставил глубокий след в его юношеском сердце. Серенгети тоже кое-что рассказал. Когда в Запретный лес с юга пришел великан, драконы его уже ждали и незаметно страховали великаньего ребёнка, со стороны наблюдали за противоречием братьев, поражаясь тупости Хагрида, который никак не мог врубиться, что братишка боится пауков. Во время его побегов в горы следили за ним в шесть глаз. А сегодня ночью в противостоянии братьев произошла кульминация: Хагрида достало, что Грохх всё время отвязывается, и приволок цепи от Пушка. Грошка не был идиотом, он сразу просек, что в цепях пауки его точно сожрут, своротил с корнями те два дерева и задал стрекача, в спешке даже не обратив внимания, что обломками стволов он завалил оглушенного Хагрида. Ослепший от обиды и слез — а как же, на цепь хотел посадить! — юный великан пер напролом сперва по лесу, отмахиваясь от плевков драконов, потом пересек поселок кентавров, ломанулся в гору и… едва не рухнул в ущелье, на дне которого топорщились острые-преострые скалы. Обиженного мальчика перехватили драконы, стащили обратно к поселку и всеми силами старались удержать перепуганного и вырывающегося великаныша. А так как не могли достучаться до его оглохшего от страха разума, позвали на помощь. Вот и всё.

Гарри вздохнул, перевернулся на живот, взбил кулаками подушку попышнее и глубоко зарылся в неё, закрыл глаза и заснул. Учитывая бессонную ночь, преподаватели пожалели студентов и дали им выспаться, так что ребята малость удивились, когда продрали глаза и глянули в окно — солнце стояло в полуденном зените, а на часах оказалось одиннадцать. В Большом зале подали не то поздний завтрак, не то ранний обед. Ну а потом, как обычно, начались занятия, между которыми, однако, старшекурсников доставали младшие дети с просьбами рассказать о ночных приключениях. Ну, любопытство не порок, а интерес не иссякает, а напротив, только разгорается со временем, вот и приходилось вспоминать все подробности и рассказывать, рассказывать, рассказывать… ловя на себе восхищенные взгляды девушек. И за этими рассказами Гарри уже и не замечал, что какое-то время прижимает к себе красавицу Полумну Лавгуд, а когда заметил, то, конечно же, не стал отталкивать, а нежно чмокнул в щечку, напрочь и в упор не замечая ревнивого взгляда Джинни. Потом Гарри осмотрелся по сторонам, отмечая ещё несколько парочек. На Роне висела Лаванда, рука Невилла ненавязчиво лежала на талии Гермионы, а Драко в открытую целовался с Трейси Дэвис.

====== Сорок четвёртая глава. Планы нового директора ======

Тихо и неспешно шагало по миру Время. Проходя по Гринвичу, оно недовольно кривилось при виде поблекших лохмотьев и взмахом руки насылало на обнищавших модниц порывы ветров, которые безжалостно сдирали с деревьев последние листья. Взамен же щедрый господин Сезон одевал красавиц в снежные шубки, устилая заодно и землю пуховым одеялом, по которому словно проскакал игривый сказочный олешек, разбрасывая с серебряных копытцев россыпи бриллиантов и алмазов, оседающих на сугробах и ветвях. В Хогвартс и его окрестности пришел декабрь.

А на других концах меридианов крались мокрые сезоны дождей, неся с собой тропическую духоту.

Сириус в распахнутой на груди белой рубахе сидел за столом в своем бунгало и просматривал почту. В основном это были газеты, письма братья Блэк получали редко. Но сегодня на столе перед ним лежало письмо из Англии, от дяди Чарли.

Синие глаза Блэка отрешенно скользили по плетеным стенам, по висящим на них маскам местных индейцев племени пако. Взгляд переехал на потолок, вернее на испод двускатной крыши из пальмовых листьев. Нахмурился. Нет-нет, не из-за убогости жилища, на условия проживания Сириус не жаловался, они были вполне приемлемыми — теплая погода, всегда свежие фрукты, из которых выжимаются превосходные соки, а при помощи блендеров делаются разнообразные смузи и фреши. Не было недостатка и в мясной пище, во дворе и загонах бродили куры, пекари и капибары, местный аналог свиней.

Нет, морщился он из-за новостей из Англии. Карлус Поттер переживал за школу Хогвартс, куда его собирались посадить в директорское кресло. Старика Дамблдора попечители готовились отправить на пенсию после Рождества, его заместительница Минерва МакГонагалл оказалась некомпетентна, старый замок отказался признавать её директором. Кроме того, Хогвартсу угрожал какой-то внешний враг, и практичный дядя приглашал Сириуса и Регулуса в качестве хранителей с просьбой посторожить покой детишек и по возможности выявить тайного неприятеля. В доказательство Карлус приводил последние события — попытки навредить студентам при помощи турнирных состязаний, нападение на чиновницу Министерства, после которого кто-то в её образе рассылал направо-налево дементоров. И Гарри, его дорогой внук Гарри просто чудом не пострадал, мальчик спасся тем, что уехал на каникулы.

Сириус перевел взгляд с потолка на эти строчки и тоскливо пробормотал:

— О, мама Мерлина… ну не внук он тебе, не внук.

— Ну да, а тебе он не крестник, — донесся снаружи голос Регула. А потом в проеме двери появился и он сам, в такой же белой рубашке, с лопатой в мозолистых руках, вместе с ним в бунгало ворвался запах перебродившего навоза, которым он унаваживал огородик. Этот запах раздражал породистый нос Сириуса-баргеста, он скорчил брезгливую гримасу и недовольно буркнул:

— И как же мы туда вернемся? Нелегально-то…

— Феникс вернется к Лавгудам, а новому директору никто не запретит взять с собой в школу дворнягу, — безмятежно всё расставил по местам Регулус.

— А Пит? — с сомнением спросил Сириус.

— Его тайну знает Гарри, так что и с этим проблем нет… — невинно хлопнул ресницами нахал.

Рождество в этом году было таким же, как и все до этого. С той лишь разницей, что в доме на Тисовой теперь жил четырехмесячный младенец. Джон Сайрус встретил Гарри беззубой улыбкой и вопросительным агуканьем. Наиглупейшая радостная улыбочка сама собой наползла на лицо Гарри, и он, расчувствовавшись, протянул руки и взял братишку. И понеслось…

Подъем с постелей себя и Кеннета, утренние процедуры в ванной, завтрак, выгул бульдога Санта Лапуса. Развивающие игры с младенцем — если он не спал, то его надо было развлекать погремушкой, дать попить, вернуть в ротик выпавшую соску, сменить подгузник, последнее, правда, вменялось в обязанности родителей, Дженни и Северуса, Гарри только смотрел. Обед, потом, если выпадало по расписанию, поход к врачам — профилактика, уколы, массаж по необходимости, комплекс витаминов и подозрительные вопросы докторов, где, дескать, справки из его школы? Приходилось врать, что забыл там, но летом обязательно привезет.

А так зимние каникулы состояли из прогулок с друзьями. На Рождество приехали тётя Мардж и Чарли Поттер. Приезд деда всех удивил и озадачил — похоже, лорд Поттер до сих пор не в курсе, что Гарри не родной его внук. Но обижать старичка было жалко, и поэтому все сделали вид, что безмерно рады ему. В свою очередь, Чарли сообщил, что после Рождества он заступает на пост директора школы Хогвартс, а потом протянул Гарри маленькую клеточку-переноску для грызунов и попросил позаботиться о крысе, прибавив загадочную фразу: