Страница 18 из 23
Для ликвидации прорвавшегося противника генерал-майор П.П. Собенников приказал в два часа утра 5 июля силами 3-й танковой дивизии 1-го механизированного корпуса и 111-й стрелковой дивизии при поддержке авиации вновь овладеть городом Остров. Части 3-й танковой дивизии сумели прорваться в город, однако не получили поддержки со стороны 111-й стрелковой дивизии, которая опоздала с выходом в этот район. Израсходовав свои боеприпасы, 3-я танковая дивизия под давлением превосходящих сил противника вынуждена была отойти на Порхов. 6 июля противник полностью захватил Остров и устремился на север, к Пскову.
В течение 7 июля генерал-майор Собенников принимает меры для того, чтобы не допустить развития прорыва противника на Порхов, ликвидировать его прорвавшиеся части в районе Острова и прочно удерживать рубеж укрепленных позиций. Такую задачу командующий Северо-Западным фронтом поставил частям 41-го стрелкового корпуса, 27-й армии и фронтового резерва. Однако войска фронта не смогли удержать указанные рубежи. Вечером 7 июля части немецкой 10-й танковой дивизии завязали бой с остатками 23-й танковой дивизии и 3-го мотострелкового полка. К утру 8 июля они под натиском противника отошли на северный берег р. Череха в район Крестов и на южную окраину Пскова. В 13 часов 20 минут генерал-майор Собенников требует от своих войск перейти к упорной обороне на рубеже Псковский укрепрайон, реки Великая и Череха. Одновременно командиру 41-го стрелкового корпуса и командующему 27-й армией предписывалось создать группировки на флангах Порховского направления, которым предстояло нанести контрудар с целью уничтожения прорвавшегося противника. В свой резерв командующий фронтом выделил 12-й механизированный и 16-й стрелковый корпуса. Военно-воздушным силам фронта предписывалось сосредоточенными и непрерывными ударами по мотомеханизированным войскам противника наносить им поражение, не допуская прорыва обороны войск фронта, прикрывать районы Псков, Карамышево и Порхов, Новгород. Несмотря на принятые меры, части 118-й стрелковой дивизии к исходу 8 июля оставили Псковский укрепленный район.
В ночь на 9 июля член военного совета Северо-Западного фронта корпусной комиссар В.Н. Богаткин направил донесение начальнику Главного управления политической пропаганды РККА армейскому комиссару 1-го ранга Л.З. Мехлису[44]. В донесении говорилось:
«Доношу, что войска Северо-Западного фронта на 8 июля 1941 г. после ряда боев с противником и вынужденного отхода занимают в рижском направлении: линию Пярну – оз. Вирте – Тарту. В двинском направлении: Псков – Череха – Карамышев – Александров – Марьино – восточный берег р. Великой – Опочка – Крестино.
До сего времени в частях, особенно пехотных, продолжает иметь место некоторая неустойчивость, боязнь противника, главным образом его авиации, танков. Это вытекает, как мне удалось установить, из:
1. Отсутствие организованности и потеря управления начальниками своими подчиненными во время боевых действий.
2. Отсутствие должного взаимодействия родов войск; так, например: если идут в бой танки и пехота – нет авиации; если идет в бой пехота – нет артиллерии или танков и т. п…
3. Из бесед с бойцами выявлено, что их смущает техника немцев, а наши командиры и политработники плохо ведут работу вокруг этого вопроса, а подчас и сами так же рассуждают, преувеличивая значение техники немцев, и вместе с бойцами нередко оставляют поле боя под влиянием технических средств борьбы, применяемых немцами (танки, авиация, артиллерия). Отдельных выявленных в таких случаях, как оставление поля боя, командиров и политработников пришлось судить и расстрелять.
4. Командиры частей слабо ведут разведку противника.
5. Не указываются пути отхода после боя, и красноармейцы, выходя из боя, отходят в разных направлениях, не зная пункта сбора. Можно на любой дороге, в селах встретить бойцов разных частей. Заградительные отряды работают скверно…
Я лично настаиваю перед Военным советом о необходимости активного наступления на одном из участков фронта и уверен в успехе этого, так как силы немцев на нашем фронте не так-то уж особенно велики. Мне кажется, что, если командование фронта вырвет инициативу у немцев и возьмет ее в свои руки на том или ином участке, хотя бы и небольшом, и навяжет им свою волю, тогда, несомненно, последует перелом в настроении как среди командиров, так и бойцов.
Как ни странно, но среди некоторой части командиров, даже больших начальников, превалирует, так сказать, оборонительный душок перед наступательным, и люди всеми средствами стремятся нередко оправдать свои отступательные действия, сваливая на бойцов…
Военный совет до сего времени не имеет хорошо продуманного, разработанного плана операций и бросает части с участка на участок, затыкая ими дыры, прорванные в линии фронта немцами, что наблюдается и в армиях.
Я бы очень просил вас, тов. армейский комиссар 1-го ранга, поставить вопрос перед Главной Ставкой о снабжении фронта авиацией и танками, в пределах возможного, и потребовать от Военного совета фронта решительных наступательных действий».
В свою очередь, представитель Главного артиллерийского управления генерал-майор артиллерии В.Г. Тихонов 9 июля представил обстоятельный доклад уполномоченному Ставки Главного командования генерал-полковнику О.И. Городовикову и военному совету Северо-Западного фронта. Доклад, имевший гриф «Совершенно секретно», был опубликован в 1958 г. в «Сборнике боевых документов Великой Отечественной войны. Вып. 34». Он приведен в приложении к книге. В докладе фамилии ответственных за поражение войск фронта не назывались, но, естественно, многие недостатки относились к действиям командующих фронтом генерал-полковника Ф.И. Кузнецова и генерал-майора П.П. Собенникова. Основными недостатками, по заключению генерал-майора артиллерии Тихонова, являлись: отсутствие должного стремления вырвать инициативу из рук противника у общевойсковых начальников, вплоть до командиров корпусов; неустойчивость в обороне командиров и бойцов; отсутствие связи высших штабов с подчиненными и последних между собой как по причине нехватки средств связи, так и из-за низкой требовательности командиров и их штабов к организации связи; плохая организация разведки; расположение фронтовых и армейских резервов слишком близко от линии фронта, в результате чего они попадали под удар противника; плохая организация взаимодействия на поле боя между наземными войсками и с авиацией ввиду отсутствия связи; неумение планировать и организовать сосредоточенный и заградительный артиллерийский огонь; слабое маневрирование танковыми подразделениями на поле боя; низкий наступательный дух пехоты; отсутствие тылового обеспечения и др.
Обстоятельный анализ применения механизированных и танковых частей и соединений содержится в письме начальника Автобронетанкового управления Северо-Западного фронта полковника П.П. Полубоярова, направленном 11 июля начальнику Автобронетанкового управления Красной армии генерал-лейтенанту танковых войск Я.Н. Федоренко[45]. К основным причинам потерь в танковых дивизиях он отнес поспешность их ввода в бой без предварительной организации взаимодействия с другими родами войск, потерю управления высшими штабами и плохое управление внутри самих танковых соединений, отсутствие поддержки со стороны авиации. В записке подчеркивалось плохое техническое состояние ходовой части старого парка (танков Т-26 и БТ), выведенной из строя беспрерывными маршами на расстояния до 1000 км. При этом танки бросались на территории оккупированной противником частью «уничтоженными», а частично даже не приведенными «в полную негодность».
Донесение корпусного комиссара Богаткина и доклад генерал-майора артиллерии Тихонова не остались без внимания. 10 июля начальник Генерального штаба генерал армии Жуков подписывает директиву Ставки Главного командования, в которой говорилось:
44
См.: Известия ЦК КПСС. 1990. № 7. С. 202–205, 278.
45
См.: Сборник боевых документов Великой Отечественной войны. Вып. 33. М.: Воениздат, 1957. С. 14–17.