Страница 6 из 20
Вспомнилось несколько случаев небоевых потерь.
Расположились как-то солдаты вблизи расположения полка на песочке вокруг костра, чтобы разогреть оставшийся после боевого выхода сухой паек и не догадывались, что под костром в песке зарыты боеприпасы. Какой-то разгильдяй потерял или выкинул, а другой солдат при уборке территории не поднял (лень было наклониться), а присыпал песком. В результате произошел подрыв – один проголодавшийся был ранен, комиссован и поехал домой без первичных половых признаков.
Сколько было случаев, когда от страха часовые ночью расстреливали проверяющих и свою смену?
В другой раз часовой на посту от скуки присел и стал дергать затвором автомата, выщелкивая боевые патроны из магазина, а затем, не проверив есть ли патрон в патроннике, нажал на спусковой крючок. В результате была прострелена голова и в Союз отправился очередной «груз 200».
При десантировании с боевой машины зачастую ударяют прикладом оружия об землю. Если по недосмотру или забывчивости оружие не стояло на предохранителе, то от удара затвор взводит курок и досылает патрон в патронник. Оружие готово к стрельбе, осталось нажать даже случайно на спусковой крючок и натворить бед среди окружающих сослуживцев.
Сам со своими разведчиками дважды попадал под «дружественный огонь». Один раз от полковой заставы, хотя командир подразделения был заранее предупрежден о том, что мы будем действовать в районе зоны ответственности заставы. В другой раз наша разведгруппа был обстреляна «Градами» другой части. Тогда впервые на себе почувствовал, как сворачиваются кишки и пригибает к земле от рева пролетающих над головой реактивных снарядов, а в это время я с разведчиками вытаскивал из-под обстрела противника брошенные «духами» «эресы».
В Ташкентском госпитале оказался в одной палате с веселым жизнерадостным прапорщиком-армянином. У того была вполне мирная, хотя и военная профессия – начальник столовой. Он рассказал, как получил многочисленные ранения и изуродованное лицо. Его часть была на боевом выходе. Разведчики притащили результаты своего рейда – «итальянки»38 и сложили в палатке, использующуюся под офицерскую столовую.
Так они там лежали несколько дней, пока после одного из завтраков начальник инженерной службы части не заинтересовался одной из них. Ребра этой мины были соединены алюминиевой проволочкой. Прапорщик, накормив офицеров, умывался возле палатки, где остался «опытный» сапер. Что он там делал, уже рассказать некому. Прогремел взрыв и от палатки со столами, стульями, майора, умывальника – не осталось ничего, только израненное тело начальника столовой, отброшенное взрывом, корчилось на земле. Потом на прилегающих склонах пытались собрать останки офицера, но не набралось даже на цинк от патронов. По-видимому, сапер попытался разобрать мину, а проволочка указывала, что этого делать не стоит.
Командир саперного взвода моего полка лишился кисти и нескольких пальцев другой руки, когда своим подчиненным пытался показать принцип работы вражеского необычного взрывного устройства.
В период крупной войсковой операции в провинции Гильменд, когда наш полк стоял напротив крупнейшего кишлака, неожиданно для нашего командования через наши позиции на вражескую территорию двинулся разведывательный батальон десантно-штурмовой бригады с неизвестной целью. Мы стояли на этом месте уже несколько дней и вели активную перестрелку с противником и артиллерией подавляли выявленные огневые точки. Гражданское население, толпами покидающее кишлак с другой стороны не обстреливали и эвакуации не препятствовали.
После предыдущих потерь на минных полях личному составу полка запрещалось покидать укрытия и появляться на открытом пространстве без средств защиты – бронежилета и каски, а тут чужое подразделение, солдаты и офицеры которого, открыто расположившись на броне сверху без злополучных «броников» и касок, смело двинулось на враждебную территорию. На головном БТРе понтуясь, восседал их командир в белой афганской бурке с округлыми плечами.
Удалившись от наших позиций метров на пятьсот-семьсот, разведбат приблизился к сети многочисленных кяризов39. Оттуда их стали активно обстреливать духи и прямо на наших глазах завязался бой. В дыму и пыли мелькали фигурки наших бойцов и духов. Несколько боевых машин было подбито и чадно дымили.
Все наши высыпали из укрытий и активно обсуждали увиденное в готовности немедленно идти на помощь, однако реакция нашего командования была противоположной. По радиостанции понеслись приказы немедленно убраться с открытого пространства в укрытия и угрозы наказать командиров, допустивших нарушение приказа. Все негодовали, а кто-то не выдержал и выстрелил из СВД по душману. Немедленно в ту сторону помчался БТР с представителем штаба, а затем во все подразделения полка прибыли контролеры.
Хоть и неприятно, но понять логику нашего командования было можно. Если выдвинуться на помощь чужому подразделению, ведущему бой, то можно увеличить число собственных потерь и за это обязательно спросят и возможно накажут, а за бездействие даже не упрекнут – своих потерь-то нет.
У грамотного командира по поводу партизанских действий разведбата, несомненно, должны появиться вопросы. Какую задачу выполняло подразделение на враждебной территории? Почему действия подразделения не были согласованы с командованием нашей части? Ведь можно было организовать артиллерийскую поддержку и прикрытие нашей бронегруппой в случае боя. Только спрашивать за самонадеянность уже было не с кого – тот лихой командир колонны в бурке был убит. Сколько всего погибло разведчиков ДШБ40 нам не сообщили.
Под вечер подошли другие подразделения той части, эвакуировали остатки разведбата и вытащили два подбитых БТРа. В нашем полковом медицинском взводе оказалась около десятка тяжелораненых, но на этом беды разведчиков ДШБ не закончились.
На следующий день за ранеными прилетели две «вертушки». Одна из них, поднимая тучи пыли села на подходящую ровную площадку и в нее загрузили раненых. При взлете вертолет лопастью чиркнул по земле и, упав, загорелся. Спастись смогли всего несколько человек. В туче пыли и дыма еще долго рвались боеприпасы и разлетались осколки с обломками.
В Московском госпитале узнал историю раненого в позвоночник солдата. В карауле у него, как у старослужащего с офицером возник конфликт. «Дембель» демонстративно отказался выполнять приказ и послал на (или) в … начальника караула. Офицер за невыполнение боевого приказа пригрозил пистолетом, а потом выстрелил в спину нарушителю дисциплины. Солдат получил тяжелое ранение и вероятную инвалидность, а офицер попал под трибунал. Мнения офицеров разделились. Многие сталкивались на начальном периоде военной службы со случаями грубого нарушения дисциплины или неповиновения подчиненных. Некоторые офицеры были на стороне коллеги и сетовали: «Надо было гасить нарушителя боевого приказа41 наповал, тогда можно было бы оправдаться». Мне была близка позиция других. Виновны обе стороны конфликта. Нельзя доводить ситуацию до крайностей. Офицер не смог правильно поставить себя с подчиненными и должен был найти другие способы разрешения конфликта. В крайнем случае – кулаком, а не пулей.
Подобных случаев небоевых потерь в Афганистане в период моей службы было большинство. Иногда задавался вопросом: «В Великую Отечественную войну было так же?»
Всех раненых и убитых независимо от ситуации, при которой получено ранение награждали. Солдат – медалью «За боевые заслуги», офицеров – орденом «Красная звезда». Конечно, получали награды и за действительно выдающиеся заслуги, а также штабисты с тыловиками. Секретарь партийного комитета полка щеголял с двумя «Красными звездами» и медалью «За отвагу». Случаев, когда он организовывал и умело руководил боем или совершал подвиги при выполнении боевых задач, не помню. Бумага все стерпит. Все же человек был нормальный – с советами, как руководить и командовать подразделением не лез, не гнобил других офицеров, пользуясь своей должностью и не грозил «партийной дубинкой».
38
Противотанковые мины в пластиковом корпусе.
39
Система водоснабжения и орошения. Вертикальные штольни-колодцы, доходящие до водоносного слоя и связанные между собой подземными галереями.
40
Десантно-штурмовая бригада.
41
Подразделение, несущее караульную службу, считается выполняющим боевую задачу.