Страница 14 из 17
Страх – король чувств. Он был и будет, ему подвластны все, маленькие и большие, во сне и наяву, он есть в каждой клетке нашего тела, но не чужд и разуму, и душе. Он очень силен. Он из далекого животного прошлого, но у человека сумел вторгнуться и в будущее. Не многие чувства способны противостоять ему – Любовь, Творчество, Жажда жизни. Но и они делают уступки.
Что же с ним делать? – Жить. Он символ жизни, ее присутствие, он же хранитель наших сил и ресурсов, они в его кладовых. Потому нам придется наведаться к нему в гости и попробовать осмотреться.
Полезно помнить, что у Страха есть дочь – Тревога. Нелюбимая.
Страх – базовая древнейшая в эволюции эмоция, запускающая как действие (иногда в форме бездействия), так и саму эволюцию. Испытывая страх, существо, в том числе человеческое, бежит или дерется, запасает еду, совершенствует навыки, развивается.
Тревога – страх чего-то неопределенного, несуществующего или непонятного. Тревога – страх страха. Тревога приводит к беспокойству (потере покоя), часто беспорядочным, невротическим действиям, депрессии. Страх предметен и конкретен. Тревога – страх неопределенности (моя статья «О планировании 2». www.maap.ru).
Бывает по-всякому. Порой легче справиться со страхом, конкретным и понятным. А тревога захватывает фантазию или просто тело и эмоции. А порой, наоборот, страх реален – вот она, угроза, и, в отличие от тревоги, его не прогнать чаем с мелиссой.
Единственное, что можно сказать, их полезно различать и обращаться с ними по отдельности.
Как можно справиться со страхом? Путь, собственно, один – с ним надо познакомиться. Его надо рассмотреть, понять. Дальше видно будет.
Нужно согласиться с Г. Гессе: «Старость – это ступень нашей жизни, имеющая, как и все другие ее ступени, свое собственное лицо, собственную атмосферу и температуру, собственные радости и горести». Почитайте его, Цицерона, Рам Дасса, Хемингуэя…
И нужно, в конце концов, согласиться с тем, что никуда она (старость) не денется и незачем тратить энергию на отрицание очевидного ради соответствия навязываемым стандартам.
Коллега пересказал разговор с маленьким мальчиком, который сказал ему со страхом: «Я старею». – «Я его успокоил: еще не скоро».
Смоделирую этот диалог по-другому.
– Я старею…
– Да. И это прекрасно.
– Но я же умру.
– Да, и это тоже случится в свое время. Ты многое еще должен понять, сделать, многим стать.
– И все-таки я боюсь.
– Да, я тоже.
Ну что же, давайте присмотримся к некоторым страхам?
Страх близости смерти
«Будь спокоен. Умереть труднее, чем кажется» (реплика полковника Буэндиа. Г. Г. Маркес).
Смерть достойна отдельного разговора. Он будет у нас. Но и обойти стороной этот страх никак нельзя. Он один из самых страшных. Все понимают, что умирают в любых возрастах: и дети и молодые, и сорокалетние… В старости смерть естественна. Может, поэтому так пугающа? Ведь это огромный человеческий феномен – страх всего естественного. В старости смерть становится неизбежной. Рано или поздно. Заметим, она, собственно, всегда неизбежна рано или поздно, но теперь это все более и более очевидно. Чего мы, собственно, боимся в смерти? Того, что не будет ничего? Того, что исчезнет все? Или что исчезну я, а все останется? Это что, жадность, зависть? Или что тела не будет, а душе что-то предстоит по разным версиям разных религий?
Смерть – это то, что уравнивает человека и животное, лишая мыслящее существо всякой надежды хоть на какой-то смысл. Поэтому смерть и есть главная бессмыслица в мире людей.
Таков неутешительный итог рассуждений Екклезиаста – он развенчал все утопии, все надежды. И при этом бессмертность этого творения, слава царя Соломона говорят о другом – бренно не все.
Библейская, новозаветная истина о смерти предлагает утешение:
«Смерть подобна сну, от которого пробудятся миллионы умерших. Иисус так сказал своим ученикам об их умершем друге: „Наш друг Лазарь уснул, но Я иду разбудить его“. Направляясь к могильному склепу, Он увидел множество скорбящих. Придя на место, Он повелел убрать от входа камень и позвал: „Лазарь, выходи!“ И Лазарь, который был уже четыре дня мертв, вышел».
Поскольку тело Лазаря уже начало разлагаться, Иисус, воскресив своего друга, доказал, что Бог может сохранить в Своей памяти все: черты личности умерших, то, что они знали и помнили, их внешность. Он может вернуть их к жизни. Еще Христос говорил: «Настанет час, в который все находящиеся в памятных склепах услышат Его [Иисуса] голос и выйдут». Библия содержит еще одну утешительную весть: «Последний враг, с которым будет покончено, – смерть». Людей больше никогда не постигнет горе утраты, и им не придется хоронить своих родных и близких. В Библии сказано: «Смерти уже не будет».
Вариант многих древних религий, христианства, а также и Корана: смерть – это хорошо. Жизнь на Земле – лишь временная мука и испытание, а в загробном мире ждут всяческие блага и удовольствия, о которых здесь – только мечтать.
И противоположный вариант – Лукреций:
Похоже, такая перспектива, такое простое и очевидное разрешение страха – бояться нечего, ибо нет ничего, – очень мало кого устраивает.
Чудесная находка Б. Вербера в его серии книг, начиная с «Танатонавтов», – иронично расписанная схема посмертного существования, с возможностью экскурсий туда.
Это как бы два берега. На одном боятся смерти и придумывают разные способы бегства и отрицания. На другом – не боятся (по крайней мере, в призывах), держась за разные идеи разной степени определенности.
«Бегство от смерти – это нечто нездоровое и ненормальное, так как лишает вторую половину жизни ее цели» (К. Г. Юнг).
Сама река смерти – Тайна. Может, не стоит пытаться обойти ее или платить перевозчикам, торопясь найти другой берег.
Страх неопределенности
Хотя скорее это обычно тревога.
Для иллюстрации: когда-нибудь возили собаку или кошку в самолете? Да просто вспомните зверя или птицу, попавших в ненормальные и непонятные для них условия.
Тут мы можем обнаружить один из аспектов нашего эволюционировавшего разума. Мы умеем справляться с тревогой. И главный инструмент (думаю, чисто человеческий) – планирование. Причем планирование во времени. Человек успокаивает себя в самолете, поглядывая на часы.