Страница 7 из 27
Я не стану думать о чем-либо прямо сейчас. Не буду прокручивать слова Риэра в голове, позволяя им обрасти все новыми слоями оскорбительного смысла. Если бы этот мужчина имел намерение обидеть меня больше, то так бы и сделал, не стал бы сдерживаться. Это же мой чертов альфа! Он не церемонится, не нянчится ни с чьими чувствами. И сказал именно то, что желал сказать. Никаких детей он не хочет. Тогда на что я дала ему время сейчас? Взять свои слова обратно? Или же сформулировать четче мысль «никакого, блин, потомства с тобой»?
Нет, дело не в этом… вообще не в вероятной беременности в принципе. А в том… что мы типа как забуксовали некоторое время назад. Как-то застряли в наших отношениях. Полностью вложились во внешнее, видное всем движение, позволив затормозить другой линии эволюции – той, что между ним и мною. Все было хорошо, просто супер, охрененно. Было, было, и было. И все еще есть, но этого вдруг недостаточно. Это неожиданно оказалось какое-то замороженное в лучшем моменте «хорошо». Оно не трескалось, не затиралось, не портилось, но и никак не развивалось. Застыло на месте, и, черт возьми, я и сама бы себе сейчас не сказала, почему это плохо. Господи, ну что за идиотизм! Плохо, потому что слишком хорошо и не думает меняться? Разве не об этом обычно мечтают люди? Не такое ли подразумевают под тем самым «долго и счастливо»? Два человека, чьи чувства друг к другу не претерпевают естественной коррозии и устаревания под действием времени и внешних факторов, зависшие в состоянии постоянного взаимного страстного стремления, единомышленники, друзья, идеальные любовники, но… не семья? Ох, Аврора, не пора ли вспомнить народную мудрость: «от добра добра не ищут»? Очевидно, пора.
Чего же так всковырнула реакция Риэра на возможность моего залета? Нормально же. Все мужики этого боятся. Ну, в смысле, исключая тех, кто постепенно или внезапно осознает потребность в размножении. Короче, не важно. Главное – мужики или до икоты боятся беременности подруги, или очень ее хотят, и мой конкретный мужчина из первой категории. И, между прочим, он с самого начала этого не скрывал. Не думал ни о каких детях, не заговаривал о них, не сообщал мне прямо или косвенно, что его мнение в этом вопросе изменилось. Так что? У меня нет права ощущать себя обиженной или вроде как обманутой, чуточку преданной? Нет, права нет, а чувства такие есть. Поэтому пойду-ка я побегаю в звериной шкуре, проветрю тело и дам передышку человеческому разуму. Животных не достают всякие моральные страдашки, у них все проще: инстинкты и потребности, чего-то хочешь – получаешь, если силенок хватает, не хватает – обламываешься и смиряешься.
Толкнула входную дверь, под ноги с улицы практически вкатился толстячок Барс и тут же забасил, требуя пожрать.
– Не сейчас! – огрызнулась я, выходя наружу.
Встав на крыльце, постаралась абстрагироваться от прохладного ветра, добравшегося до растертой Риэром кожи, по которой стекала еще вода с волос. Нужно сосредоточиться на перевороте, на изменениях, кои следовало запустить в теле, как механизм, не имеющий обратного хода. К сожалению, ничего не выходило. Что-то заклинило, забуксовало… блин, ну не долбаная ли ассоциация с ситуацией в нашей жизни?!
– Барс, не сейчас! – повторил Риэр мою фразу, появляясь за спиной на крыльце. – Я не думаю, что тебе следует уходить сейчас, Рори.
Я сразу согласилась с ним, признавая, что обернуться не выйдет.
– Ты прав, пробежка не решит проблему между нами, – вздохнув, обернулась к нему, такому же мокрому и обнаженному, как я.
– Проблему? Пупс, между нами нет никаких гребаных проблем!
– Нет проблем? – моргнув, переспросила, чувствуя себя идиотским попкой-дурачком. – То есть то, что ты испугался едва ли не до истерики моего залета, совсем не проблема?
– Я, по-твоему, трусливая истеричка?
Темные глаза напротив сузились, черты лица стали жестче, верхняя губа задрожала и криво приподнялась, обнажив зубы, и до меня сразу дошло: зараза, офигенно неудачный выбор слов! Сказать альфе, тем более такому, как Риэр, что он испугался… о-о-о-очень, мягко говоря, отстойно. Но знаете что? В гробу я видала сейчас корректный выбор выражений.
– Ты, по-моему, пытаешься сейчас прицепиться к не имеющей значения херне, тогда как говорить нам следует о другом! – невольно оскалилась я в ответ. Мама родная, откуда эта мгновенная мощная энергия агрессии, сгустившаяся в воздухе?
– Ага, ты же у нас доминантная особь, суперженщина, одаренная безграничной силой, и только тебе решать, о чем нам нужно говорить, а о чем – нет! – Злая насмешка, прозвучавшая в его голосе, – это больше, чем способно на данный момент перекрыть мое стремление избежать открытого конфликта, о котором мы оба потом пожалеем.
– Вот, значит, в чем дело?! – вспыхнула я. – Тебя, оказывается, наличие у меня большей силы останавливает от создания со мной нормальной семьи? Негоже альфе быть у бабы подкаблучником?
– Мне похрен на твою силу, Рори! – рявкнул он в ответ, сжимая кулаки. – И у нас и так нормальная семья, меня все, блин, устраивает, но вот тебя, похоже, нет! Внезапно поняла, что такая уникальная и распрекрасная ты можешь выбрать кого получше, чем… как там меня назвала? Испуганная истеричка?
– Да что ты прицепился к словам?!
– Разве это я тут тот, кто прицепился к словам? Что я такого неправильного сказал в ванной, что на тебе лица не стало и ломанулась от меня, как от огня? С чего вдруг сразу эти гребаные разговоры о какой-то неполноценной семье?
Хватит с меня! Если кое-кто не хочет в упор видеть очевидного, то придется ткнуть его в это смазливой заносчивой физиономией.
– Да с того, что у нас вообще нет этой самой семьи, Риэр! – зарычала в ответ, подступая ближе, и вот теперь ощутила под кожей щекотку подступившего ближе некуда обращения. – Разве ты не видишь этого? Ты знаешь, как меня называет большинство Зверорожденных?