Страница 13 из 27
Я никогда не любил однообразие, но знаете что? Узнать хоть ненадолго, что такое рутина относительно наших с пупсом жизненных обстоятельств, я бы познать не отказался. Причем зависнуть предпочел бы в том самом мгновении, когда она, визжа и сияя, так что прямо слезу из глаз вышибло и горло свело, кинулась мне на шею. Живая иллюстрация к понятию «счастье». Ее, моего, нашего. Ради такого не влом не только и на коленки встать, но и ползти на них от самого дома. Оно того стоило! Это, в принципе, единственное, что стоит всего чего угодно, любых усилий и уступок, остальное – мишура галимая.
Из головы тут же повылетало все без исключения, кроме гордости за себя, вот такого удачливого гада, что сумел добиться подобной реакции, и облегчения. Эх, хорошо, и будет только лучше. Но сука-карма, мерзко ухмыльнувшись, сказала: «Обломайся».
В низ живота будто врезал громадный кулачище, вышибая дух, заставляя выронить Рори и бросая меня на землю, а потом еще и еще раз, и молотил так, пока я скручивался и крошил зубы, сдерживая рвущиеся изнутри все новые вопли. Какого хрена?
Аврора истошно закричала, зовя на помощь и падая на колени рядом, цепляясь и умоляя сказать, в чем дело, а мне только и оставалось, что скручиваться все сильнее, чувствуя себя абсолютно беспомощным дерьмом, и лишь краем сознания я отметил, как печати Двоедушного загорелись на ее горле с ослепляющей яркостью, но как-то точно было не до этого.
– Рорька! – громко позвала Элегер со стороны проходной, выскакивая с испуганным лицом. Будто мне и без ее присутствия унижения не хватало.
– Так-так, что тут у нас? – Исайтари появился как из воздуха и с прохладным любопытством уставился на нас с Рори. – Попытка нанести вред защищенному печатью, как понимаю. Щенятки, вы подраться никак решили?
– Ты сдурел? – заорала пупсятина. – Ему плохо, не видишь? Скорую вызывайте!
– И чем она вам поможет? – фыркнул полудемон. – Объясните нормально, что было тут, и я подумаю, что можно сделать.
Внезапно до меня дошло. Гребаный Двоедушный и его защитные печати!
– Зелье, – проскрипел я между приступами, – я дал ей зелье…
– Чтобы избавиться от вероятного залета, судя по твоей своеобразной позе. – Долбаного засранца мое жуткое положение, похоже, забавляло. – И, естественно, мозгового вещества не хватило сообразить, что все виды этого поганого пойла, по факту, яды. А значит, печатью будут восприняты как проявление агрессии, нападение. Ну и как ощущения, альфа?
– Пошел… – пытался огрызнуться, но боль саданула по новой.
– Прекрати издеваться над ним, лучше помоги! – в ярости выпалила Рори.
– А вот ни черта и не помогай, дорогой! – вмешалась Элегер. – Так ему и надо засранцу! Ишь чего удумал!
– Маша, прекрати! Я была согласна, сама его выпила! Сай, все же добровольно, почему же печать сработала?
– Ну ты-то согласна, ага, – небрежно кивнул Двоедушный. – Но видишь ли какая штука: печать, что я тебе дал, и до этого работала весьма специфически, а теперь и вообще интересно выходит.
– Ну так исправь свой косяк! – потребовала пупс, сжимая кулаки, явно готовая броситься и на полудемона.
– Да нет тут никакого косяка, психическая ты женщина! – возразил Исайтари, чуть нахмурившись. – Действие печати просто расширилось или умножилось – не суть. Главное – это то, что твой плод… хм-м… ребенок, ребенок, дорогая, пардон, – поправился он, покосившись на свою зарычавшую подругу, – так вот, он или она получили мою защиту, так сказать, автоматом, и как раз это создание совершенно не согласно было умирать, вот и ответило своему папаше… э-э-э-э… адекватной любезностью.
– Ребенок! – взвился я, даже на секунду забывая о боли. – Да еще и суток не прошло… там еще и быть ничего такого не может!
И тут же скрутился от очередного невидимого пинка, теперь уже гораздо ближе к сжавшимся яйцам. Матерь божья, я, конечно, требовал у ведьмы зелье такое, чтобы наверняка, но неужели собирался провести через такое мою женщину? Ну не урод ли я?
– Ха! Ну раз такой спец, как ты, утверждает, что не может, то хорош симулировать и давай поднимайся, гинеколог-самоучка! – издевательски ответил Двоедушный.
Я его ненавижу сейчас… и себя… и вообще всех, на хрен, ненавижу!
– Ты поможешь ему или так и будешь просто глумиться? – потеряв остатки терпения, рявкнула Рори.
– Он меня пока о помощи не просил, слишком был занят отрицанием очевидного, – отмахнулся полудемон и резко стал абсолютно серьезным: – К тому же в этой ситуации гораздо больше пользы будет от того, что вы оба, щенятки, проникнитесь чувством вины и осознанием факта, что совершили, попросту говоря, предательство и открытое нападение в отношении того, любить и оберегать кого вам следует больше всего на свете! А проникнувшись, обратили свои помыслы на извинения и заверения в том, что исправитесь и пусть и с опозданием, но станете нормальными родителями.
– Мы не чертовы родители! – окончательно взбесился я и тут же хрюкнул, получив под дых от сраной отравы.
– Риэр! – с ноткой упрека, одернула меня Рори, хоть и продолжала цепляться и гладить с тревогой во взгляде.
Меня от этого почему-то перемкнуло. А может, и от этого странного выражения, что стало, как свечение, проявляться на ее лице даже сквозь тревогу за меня. И в том, как она сразу же неосознанно положила руку на живот, едва горе-волшебник упомянул о ребенке.
– Прекрати! – гаркнул ей и дернул за запястье, убирая ладонь от живота. – Это гребаный бред! Нет у нас никакого ребенка, нет и не будет! Подумай головой своей, пупс, даже если бы мы и накосячили вчера и ты зацепила, это еще даже ни черта не живое существо. Оно не может думать, обижаться, а тем более мстить! Эта демонская задница тупо прикалывается над нами!