Страница 2 из 8
Элизабет дергается на веревках, впившихся в ее нежное тело, а мне чудится, что они впились мне в кожу. Смотрит мне в глаза, она делает это намеренно, словно вцепилась в меня этим ведьминским взглядом и не отпускает, словно тянет меня в самую бездну сумасшествия, похожую на черный туннель.
И мне кажется я вижу, как она тянет ко мне руки в белых перчатках, и я сжимаю ее пальцы, а она улыбается мне, и прозрачная фата развевается на ветру и в воздухе кружатся лепестки роз.
— Ты не пожалеешь? — ее голос такой нежный, ласкающий. И я ощущаю в этот момент раздирающие спазмы счастья. Они настолько сильные, что мне хочется орать от этих бешеных эмоций.
— О чем? О том, что люблю тебя?
— О том, что я… я ведь не такая. Я не для тебя.
— Ты больше, чем для меня. Ты под меня, ты точь-в-точь по мне. Моя, понимаешь?
— Твоя… я только твоя, Морган.
Тряхнул головой и стиснул челюсти, понимая, что видел лишь то, что нарисовало мое воспаленное и истерзанное воображение, а послевкусие осталось и ее слова трепещут в груди, как крылья обожженной бабочки бьются о стекло, пока я не рассыпаюсь на осколки в очередной раз. И все же это действительно конец… но не такой, каким я его видел еще несколько секунд. Это реально конец всему потому что Элизабет Блэр МОЯ! Да, она МОЯ. И никто! Ни одна тварь не имеет права вынести ей приговор, кроме меня! Казни не будет… Будет война!
Осознал и дернулся всем телом. Мое собственное небо внутри упало на землю и поднялся вихрь черного марева, сметающего все доводы рассудка на своем пути.
МОЯЯЯЯЯ! Взревело внутри жадное чудовище, готовое залить кровью эту землю… кровью тех, кто посмеет поднять на нее руку или меч. НЕ ОТДАМ!
Осмотрелся по сторонам, бросил взгляд на Гортрана, затем на сэра Чарльза. Затем на стражу Карла. Скольких мы сможем убить, скольким сможем снести головы прежде чем разразится бойня? Я у себя дома. Я могу уничтожить всех. Даже короля.
Гортран побледнел и стиснул челюсти, я продолжал смотреть на него в упор, пока он не кивнул, показывая мне, что готов за меня умереть. Я перевел взгляд на сэра Чарльза и тот выпрямил спину, положив руку на рукоять меча. За ним несколько десятков моих людей, все они отдадут за меня свою жизнь.
Одно мое слово и начнется восстание против короля и против моего народа. И одному дьяволу известно, чем оно обернется для нас с Элизабет и для Адора. Одно мое слово… Если я его произнесу…. Палач поджег хворост, языки пламени лизнули подножие эшафота, и я вижу сквозь дым ее лицо, слезы, текущие по щекам. В воздухе пахнет гарью и пепел взметнулся с порывом ветра вверх.
Я со свистом втянул раскаленный воздух, так что заболели ребра, и громко взревел:
— Никакой казни не будет! Тушите костер! Именем герцога Моргана Ламберта!
Перевел взгляд на Карла, глаза которого округлились и разорвал пергамент на мелкие клочки.
ГЛАВА 2
Карл медленно встал со своего кресла.
— Я приказал казнить ведьму! Ты хочешь мой приказ отменить? Как ты смеешь?!
— Я уже его отменил! — дерзко, склонив голову к плечу и глядя на дядю.
Глаза Карла сверкают яростью, но он знает, что против меня сейчас пойти не сможет. Знает, что с ним всего лишь его свита, а они ничто против моей армии.
— Уверен, что хочешь этого, Морган?
Губы сжались в тонкую линию и по краям пенится слюна. Как всегда, когда он взбешен и пытается сдержать свою ярость. Но сила не на его стороне. Не сегодня и не сейчас. Нас слышит лишь узкий круг людей. Моя охрана и его, а так же моя жена. Внизу царит гробовая тишина, огонь потушен. Люди еще не знают, что делать, не знают, как отреагировать на то, что мои солдаты ведрами с водой затушили пламя. Они понимали, что сейчас происходит нечто более важное, чем казнь ведьмы. Они смотрели на нас. Пусть и не слышали, о чем мы говорим. Все головы были подняты и лица обращены к балкону, где вершилась судьба Адора. И я не до конца осознавал какой именно она будет после этого дня.
— Я уверен, что в Адоре мне решать кому жить и кому умирать, а самое главное, когда.
Дядя криво усмехнулся, продолжая смотреть мне в глаза.
— Из-за шлюхи, Морган? Из-за потаскушки Блэр, отец которой истребил весь твой род, убивал и грабил твой народ, распространил страшную болезнь от которой умерла вся твоя семья… Ради нее ты предаешь меня? Ради того, что у этой дряни между ног? Ты в своем уме, племянник?
Я слышал, как всхлипнула Агнес, но мне было насрать. Я не навязывался к ней в мужья и не клялся ей в вечной любви. Она знала, что из себя представляет наш брак. Пусть слушает, если выбрала сидеть по правую руку от меня и не ушла, когда подобало уйти и оставить нас с королем наедине.
— Не из-за шлюхи, Карл!
Короля передернуло от того, что я не сказал сакраментального «Ваше Величество».
— Адор принадлежит мне и только я принимаю здесь решения. Только я могу отдавать приказ об аресте кого бы то ни было. Ты ворвался в мои покои, ты тронул то, что я считаю своим.
Ухмылка так и не сползает с губ монарха, и я знаю, о чем он думает прикидывает позволят ли ему покинуть Адор или он может не уйти отсюда живым. Я буквально слышу, как работает его мозг, как он раскаляется от мыслей, снующих там и пугающих своей жестокостью.
— Черт с ней с ведьмой, — бросил он, — плевать. Надеюсь ты понимаешь, что твой народ жаждет ее смерти праведно и справедливо жаждет. Что ты скажешь им? Что скажешь своим людям, которые годами хоронили своих близких из-за Блэров?
— Оставь мой народ мне, дядя. Займись своим.
— До сих пор ты прислушивался к моим советам.
— До сих пор ты не трогал то, что принадлежит мне.
— Ты о шлюхе?
— Я обо всем!
Да, не выйдет замять и отобрать себе рудники. Ничего теперь уже не выйдет. Карточный домик нашего мира только что начал рассыпаться, и я дернул первую карту с самого низа, прекрасно зная, что теперь он рухнет. Я готов разгребать последствия какими бы они ни были.
— Мы кажется пришли с тобой к единому мнению.
— ТЫ пришел, но не я. Рудники тоже принадлежат мне, как и Блэр!
Карл осмотрелся по сторонам и кивнул своей свите, те повставали с мест.
— Мы покидаем Адор. Все остальное обсудим при следующей встрече, когда страсти улягутся и ты, возможно, начнешь соображать головой, племянник… а не членом!
— Адор и Блэр принадлежат мне! Мои люди принадлежат мне, мои рудники принадлежат мне, и моя олла принадлежит мне! И чем бы я не соображал, Карл, это останется неизменным!
— Ничего неизменного в твоей жизни нет, Морган. Ты — не король! Ты мой подданный. И я могу перестать делать скидку на наше родство и объявить тебя вне закона!
— Можешь, — теперь уже ухмыльнулся я, — но на данный момент, дядя, ты в моем замке, а я единственный твой наследник. Сколько с тобой человек, не считая своры собачонок-жополизов? Ты уверен, что хочешь моей коронации так скоро?
— Ты мне угрожаешь?!
— Всего лишь констатирую факт своего наследия, если ты о нем подзабыл. Всего лишь освежаю твою память.
— Я не намерен это обсуждать здесь и сейчас. Продолжим в ином тоне и при другой обстановке. Вели своим конюхам седлать и запрягать моих лошадей. Нам больше нечего здесь делать!
Уходит от разговора. Трусливая жирная крыса. Испугался. Хочет сбежать, чтобы отдавать приказы из своего дворца. Приказы, которые могут стереть Адор с лица земли.
— Я хочу, чтобы решение было принято здесь и сейчас.
Кивнул Чарльзу, и воины стали в шеренгу, преграждая выход с балкона.
— Какое решение?!
— Ты подпишешь два приказа. Первый о том, что рудники принадлежат мне, как и Блэр. Ты отрекаешься от любых претензий на них. А второй о помиловании Элизабет Блэр.
— Ты пожалеешь об этом!
— Объявишь мне войну? За эти годы Адор вырос, дядя, трижды подумай, а стоит ли оно того? Твоя оскорбленная гордость твоей жизни!
Внезапно снизу раздался крик и я вздрогнул от неожиданности: