Страница 27 из 41
Вопрос: Сколько спирту вы выпили, когда растирали младшего лейтенанта?
Ответ: Граммов сто пятьдесят, не больше. Мастер и другие члены бригады даже не заметили, что я выпил.
Вопрос: Кто снимал ремень с кобурой с младшего лейтенанта, когда его раздевали?
Ответ: Снимал я.
Вопрос: Кобура при этом была закрыта или открыта?
Ответ: Кажется, закрыта, но точно не помню.
Вопрос: Пистолет системы Макарова весит 810 граммов. Не заметили ли вы по весу, когда снимали ремень, есть в кобуре пистолет или нет?
Ответ: Не заметил. Все было мокрое и тяжелое, и ремень с кобурой я относил на кучу вещей вместе с брюками и сапогами, так что определить было трудно, да я и не задумывался над этим.
Вопрос: Подозреваете ли вы кого-либо из членов бригады в хищении пистолета?
Ответ: Никого не подозреваю.
Вопрос: Оставался ли кто-нибудь, кроме вас, наедине с младшим лейтенантом?
Ответ: Никто не оставался, кроме еще мастера Амирова. Но я за себя иной раз не поручусь, а за мастера мы все поручимся головой, хотя он со мной обошелся несправедливо. Записано с моих слов правильно».
41
Ледзинская не задумывалась над своим отношением к мужу, вернее, если и приходили ей в голову какие-то мысли по этому поводу, то она старалась уверить себя, что все идет как нужно, во всяком случае, не хуже, чем у других, и лучше, быть может, и не бывает, а если и бывает, то не всем же жить на небесах. Собственно, и теперь, по прошествии двух лет, она не могла упрекнуть себя в легкомыслии. Ледзинский однажды сделал ей предложение, она представила его родителям, а вечером, на семейном совете, обсудили его кандидатуру. Отрицательных качеств в Ледзинском не нашли. Спокойный, управляет собой, не суетлив, недурен, умен, держится скромно, но твердо и достойно. Они поженились. Поехали на Север. Так хотела она. Он, кажется, хотел остаться в Москве (сам он был не москвич), однако прямо этого не говорил, лишь перед самым отъездом как бы мимоходом заметил, что в Москву вернуться никогда не поздно, благо у ее родителей площадь позволяет. Потом его взяли в армию, и она писала ему обычные письма, какие пишут солдатам, не считая, может быть, последнего, которое она написала в порту перед вылетом на Итья-Ах.
И вот здесь, на Итья-Ахе, под монотонное кружение плёсов, она стала вдруг размышлять о том, почему она оказалась замужем за Ледзинским. В самом деле: почему? Почему именно он из всех парней, которые за ней ухаживали, стал ее мужем? Она вспомнила самое первое близкое с ним знакомство. Он пригласил ее в общежитие на свой день рождения, пригласил достойно, без лишних слов, очень естественно, и было неудобно отказаться, потому что, кроме нее, он позвал еще человек пять с их курса. И в общежитии все было достойно и естественно, без большой пьянки, неуместных шуток и уж тем более без липких предложений, так что когда на другой день он пригласил ее в театр, ей вновь было неудобно отказаться, тем более, что билеты были на Таганку. И потом, когда ей хотелось провести время со своими школьными еще друзьями на вечеринке, а он пригласил ее пойти на лыжах, тоже было неудобно отказать ему, стоявшему уже с лыжами и с билетами на электричку: старые друзья поймут, а он еще обидится. И все было так корректно и вежливо. Неудобно… Она вдруг задержалась на этом слове — неудобно. Что?.. Неудобно. Неудобно. Так вот почему?.. Неужели?.. Значит, ей просто неудобно было отказать ему, когда он сделал предложение? И при этом не было ни одного существенного повода отказать ему?..
Это открытие было столь ошеломляюще и в то же время так исчерпывающе объясняло историю ее замужества, что на минуту ей стало страшно.
Она посмотрела на Цветкова. Он заметил это, улыбнулся и энергично тряхнул головой. Наверное, хотел подбодрить ее. Или сообщал таким образом, что до ночлега остается совсем немного. Потом вновь сосредоточился на управлении шлюпкой. Она понимала, что не должна отвлекать его, иначе он подумает, что она хочет что-то сказать ему, и, чего доброго, остановит шлюпку, но не могла отвести от него взгляда. Она хотела понять: почему вот с этим деревенским участковым, которого она едва знает, ей не страшно было на сплавучастке, когда они оказались отрезанными от всего мира, почему сейчас она спокойна на этой опасной водной дороге в соседстве с тремя браконьерами, и почему ей очень не хотелось бы, чтобы сейчас на месте этого рыжеватого участкового оказался ее муж? Ей стало обидно, что, оказывается, существуют вот такие мужчины, которых можно без ошибки понять с первого взгляда, с которыми не страшно и которых не нужно раскладывать по полочкам, гадая, что в них хорошего и что плохого. Еще обиднее было то, что в Цветкове не было ничего особенного, он был один из многих, но ей почему-то попался именно Ледзинский, кажется, один из немногих.
Она заставила себя отвести глаза, потому что участковый опять обратил внимание на то, что она смотрит на него. На повороте шлюпку занесло, днище ударилось об упругую спину Итья-Аха, и в лицо Ледзинской полетели холодные брызги. Она засмеялась, и сама вначале удивилась тому, что засмеялась, но потом поняла, что, несмотря на горечи и обиды, несмотря на ветер и брызги в лицо, несмотря на укачивающую монотонность плёсов, несмотря на сидящих рядом браконьеров, — было в ее теперешнем состоянии что-то светлое и хорошее. Все, наконец, становилось на свои места. Не оставалось гнетущей неясности. Теперь она знала все и, следовательно, могла строить свою дальнейшую жизнь уверенно и твердо, пусть трудно, пусть не сразу, но без этого дурацкого чувства неудобства и поисков несуществующих или существующих (все равно) доводов и поводов.
Шлюпка набирала разгон после крутого поворота.
42
13 часов 05 минут.
С борта вертолета 88294.
От подполковника Громова майору Пахоменко.
Срочно.
ЖЕНА ОХОТНИКА ХОРОВА ВИДЕЛА ПИСТОЛЕТ ПОРТФЕЛЕ ЛЕДЗИНСКОЙ тчк ОТРАБОТАЙТЕ ВЕРСИЮ ЛЕДЗИНСКАЯ ПОЛУЧИЛА ПЕРЕД КОМАНДИРОВКОЙ ЧУЖОЙ ПИСТОЛЕТ тчк ПРОВЕРКУ ОСУЩЕСТВИТЕ МЕТОДОМ ИСКЛЮЧЕНИЯ ВСЕГО ОРУЖИЯ ЛИЧНОГО СОСТАВА тчк РЕЗУЛЬТАТ РАДИРУЙТЕ НА БОРТ НЕМЕДЛЕННО
Передал: командир вертолета Лещев.
Принял: командир авиаотряда Дергачев.
13 часов 40 минут.
Из центральной диспетчерской аэродрома.
От майора Пахоменко подполковнику Громову.
Срочно.
ЛИЧНОЕ ОРУЖИЕ ЛЕДЗИНСКОЙ НАХОДИТСЯ ОТДЕЛЕ тчк ЧИСЛИТСЯ СДАННЫМ тчк ПРОВЕРКА ОСУЩЕСТВЛЕНА СОГЛАСНО ВАШЕМУ УКАЗАНИЮ
Передал: командир авиаотряда Дергачев.
Принял: командир вертолета Лещев.
43
К ночи небо очистилось, высыпали звезды, и было ясно, что подморозит, но это никого не тревожило: шуга не шла, и потому за ночь река не встанет, а ехать им оставалось всего один завтрашний день.
Последние полтора плёса шли опять на малых оборотах при свете звезд. Шлюпка легко скользила по течению, плавно, как планер, выходя из кренов, и здесь, посреди реки, было, казалось, гораздо теплее и уютнее, чем на безмолвных белых берегах, а черная вода Итья-Аха больше не пугала. Зная, что теперь до ночлега совсем немного, причаливать вовсе не хотелось, а хотелось скользить и скользить по этой черной, блестевшей под звездами поверхности, покамест не покажутся впереди огни Ёгана.
Начинались знаменитые Итья-Ахские кедровые рощи. Следующий плёс — последний. Этот участок реки лейтенант знал как пять своих пальцев — ездил здесь охотоведом.
Приставать не хотелось еще и потому, что безотлагательно нужно было решить: как дойти до избушки? Проблемы этой, конечно, не возникло бы — дорога известна, но люди, с которыми он должен идти туда, — отнюдь не из тех, с кем можно идти в разведку. Случай с толстячком лишний раз убедил в этом. До избушки около двух километров лесом — и где гарантия, что кто-нибудь вновь не попытается бежать? Самое надежное — идти замыкающим. Но кого пустить вперед? Никто, кроме него, тропы не знает.