Контракт

- Я счастлива! - снова закричала Амали. - Кто бы мог подумать, что этот день станет самым счастливым днем в моей жизни?

Она, наконец, угомонилась и стала взахлеб рассказывать Фелису, что произошло, и почему она слегка опоздала на свое венчание.

- Ты представляешь, туземцы считали их богами.

- Милая, соберись с мыслями и расскажи все по порядку, - попросил Фелис. Эти минуты, пожалуй, были первыми, когда они могли поговорить, и к ним не приставали с поздравлениями и не давали ценных указаний, что им делать и чем заниматься в бунгало на берегу океана.

Амали вздохнула, собираясь с мыслями, как посоветовал Фелис.

Что точно, то точно, она была счастлив и хотела, чтобы об этом знал весь мир, а не только мужчина, ее муж, сидевший рядом. Она даже губы поджала недовольно. А потом снова закричала от счастья и восторга.

- Фелис, не поверишь, мои родители вернулись живыми и здоровыми. И вернулись прямо на мое венчание. Представляешь? - Амали повернулась к Фелису и посмотрела на него восторженным взглядом. - Я даже уезжать не хотела, но они настояли, чтобы все шло по плану. А еще они сказали, что больше пока никуда не поедут и будут нас с тобой дожидаться дома.

Фелис и без этих слов догадался, что тот импозантный немолодой мужчина и похожая на его Амали женщина, пропавшие родители ее супруги. Но не перебивал ее, пусть рассказывает, как сочтет нужным.

- Мы успели поговорить совсем немного. Они больше меня успокаивали, чем рассказывали, но все равно они много успели сообщить. Итак... Их самолет попал в грозу и рухнул в джунгли. Ну, это я грубо. Самолет, которым управлял папа Криспиан, очень надежная машина, поэтому рухнуть он не мог, а плавно спустился в какое-то болото с жуткими лягушками, гнусом и всякими другими гадами. Они успели послать сигнал sos и даже указали свои координаты. Но сели-то они на болото, вот самолет и стало засасывать в трясину. Родители взяли с собой самое необходимое и стали оттуда выбираться. Поэтому, когда появились спасатели и стали их искать, то никаких следов ни самолета, ни родителей обнаружить не смогли. А родители попали в плен к местным дикарям.

Амали снова повернулась к Фелису и проговорила заговорщицким шепотом:

- Представляешь, у них верховодят женщины. И ходят все обнаженными, только нижнюю часть тела прикрывают листьями, а дети вовсе не прикрываются. Совсем дикое племя, которому удалось сохраниться в джунглях, в самых недоступных местах!

Фелис читал о таком, но считал это выдумкой или неправильной мутацией их человеческого вида.

- Моих родителей они почитали богами и не хотели никуда отпускать. Те им показали быстрый огонь, научили есть приготовленное, а не сырое мясо, и рыбу. Научили строить дома. Племя совсем было дикое - они жили в норах, точнее, в больших пещерах под землей. Поэтому моих родителей и не могли отыскать. Джунгли считаются мировым заповедником - туда на транспорте нельзя. А много ли можно пройти пешком с оборудованием для поиска пропавшего самолета? Даже вертолетам там нельзя садиться, чтобы не нарушить экологию. Вот так их там пять лет и продержали. Папа и мама за это время смогли выучить их язык, представляешь, дикари и говорить на цивилизованном языке не умели.

Фелис усмехнулся - у его Амали теперь двойной комплект родителей.

- И когда они смогли объяснить на их языке, что у них есть дом, дети, работа. И что они совсем даже не боги, то их отпустили, и дорогу в цивилизованный мир показали через их болота. Они мальчика с собой привезли - он приехал учиться всему хорошему, чтобы потом передать знания своему народу.

- Значит, у тебя и у меня теперь есть еще и сводный брат, - улыбнулся Фелис.

- Не совсем, - округлила глаза Амали. - Ему мои родители только помогут, но усыновлять его никто не собирается, все же он сын вождя того племени. Женщины правят, а вождь все равно только мужчина, - заметила она многозначительно.

И Амали, вспомнив что-то веселое, рассмеялась и, подняв руки вверх, снова закричала:

- Пусть счастье не кончается! Пусть оно будет вечным! Я счастлива!

А Фелис улыбался ей в ответ и думал, что он тоже очень счастливый человек на свете: видеть радость и счастье в глазах любимой - вот оно подлинное счастье. И пусть, как просила Амали, оно будет вечным.

Два дня пролетели совершенно не заметно. И вообще, что такое два дня для двух влюбленных и счастливых людей? Они наслаждались обществом друг друга и днем, и по ночам, когда с нежностью отдавались друг другу.

А место, действительно, оказалось великолепным - на много миль никого, золотистый мелкий песочек, легкий бриз и ласкающие небольшие волны. Откуда появлялся обслуживающий персонал и куда исчезал, влюбленных совершенно не интересовало. Главное, что им никто не мешал.

- Давай приедем сюда в отпуск, - попросила Амали, когда они сели в машину, чтобы возвратиться домой.

- Давай, - согласился Фелис.

С одной стороны, он понимал, что сюда они приедут еще нескоро - во-первых, работа. У него новый проект намечался. Партнера только ему искать не придется, как в прошлый раз. Теперь он у него всегда есть как в бизнесе, так и в любви. А с другой стороны, он в тайне надеялся, что Амали все же забеременела. Папа ведь не отстанет, а с ним в этом плане шутки плохи, уж лучше уступить. Вот и сейчас они вынуждены уехать пораньше, чтобы успеть на семейный ужин в честь их бракосочетания, устроенный именно папой Борисом в их особняке. Совершенно маленький скромный семейный ужин - Амали с Фелисом, его Далтоны, чета Хейли и родители Амамли. А во-вторых, ему здесь, как и Амали, очень понравилось. А если приехать еще и с малышом...

При подъезде к дому начался дождь, мелкий, противный, как осенью. И у Амали почему-то кошки заскребли на сердце. Она сама себе поражалась - настроение менялось каждые пять минут. Еще совсем недавно ей хотелось любить весь мир, и она был счастлива, и вот теперь хотелось забиться куда-нибудь, но лучше в объятья Фелиса, и не надо ей никакого семейного ужина. Домой захотелось, к себе домой, в их еще совсем необжитую квартиру, которую она уже полюбила, как свой единственный дом, где будет у нее все, что нужно для счастья.

- Что с тобой, - забеспокоился Фелис, и положил руку на колено Амали. Та сразу напряглась - она не любила, когда водители вели машину одной рукой, ей и так было страшно от дождя, мокрой дороги, а тут еще и всего одна рука на руле.

- Ничего, все в порядке, - Амали даже поежилась, хотя совершенно не было холодно, и жалобно попросила: - Фелис, пожалуйста, не отпускай руль.

Тот сразу, чтобы не огорчать без нужды супругу, снова стал управлять машиной двумя руками и даже сбавил скорость до любимых Амали сорока миль. Они не опаздывали к назначенному часу, можно было и не спешить, и понапрасну не нервировать жену. Что поделать, если та не любила скорость и рев мощного мотора?

Загородный дом Далтонов встретил их полной иллюминацией, веселой музыкой и довольно громкими разговорами. Но как только Амали с Фелисом вступили на порог, разговоры сразу стихли, словно говорили о них, причем что-то весьма нелицеприятное и не хотели, чтобы они знали об этом.

Амали внимательно оглядела присутствующих, их не очень веселые физиономии, которые никак не вязались с разбитной музыкой, лившейся из динамиков. У нее чуть не вырвалось, мол, умер кто-то, что ли. И только воспитание не дало этим словам сорваться с языка. И тут она увидела сидевшего в глубине комнаты своего старшего брата.

- Роберт? А ты как здесь? - удивилась Амали, отступая за спину Фелиса.

- Сестренка, прости. Я искал тебя, - только и смог сказать Роберт, поднимаясь и делая шаг в сторону Амали.

И тут Амали стало страшно стыдно - видимо, до их приезда, вот здесь обсуждалось ее, Амали, поведение не иначе и обстоятельства знакомства с Фелисом. Пусть папа Дамиан знал, пусть Борис Далтон, которого она хотела, но пока не могла называть папой, догадывался. Но ее родители... Зачем же так?