Страница 69 из 89
Взойдя на холм, называемый Меркуриевым, Сципион увидел, что во многих местах стены оставлены без защиты, и приказал, чтобы солдаты, взяв с собой из лагеря лестницы, шли на приступ. В сопровождении троих крепких юношей, которые заслоняли его щитами (со стен летело множество всякого рода дротиков и копий), он ободрял воинов, отдавал приказания. Солдатам его присутствие придавало мужества, ведь Сципион мог видеть, кто храбр, а кто трусит. Они ринулись под град дротиков; ни стены, ни вооруженные люди на них не смогли остановить взбиравшихся наперегонки легионеров. Одновременно начали приступ со стороны моря.
Между тем карфагенские солдаты не собирались сдаваться. Они опять заняли стены. Но ни люди, ни оружие – ничто не могло защитить эти стены так, как защищали себя они сами. Редкие лестницы оказывались для них достаточно высокими, а кроме того, они были весьма ненадежны. Не успевал первый солдат добраться доверху, как за ним уже лезли другие: лестницы подламывались под их тяжестью. Повсюду падали люди и рушились лестницы – враги ободрились и повеселели; тут дан был отбой, и у осажденных возникла надежда не только на передышку после трудного боя, но и на будущее.
Но когда улеглась суматоха, Сципион распорядился взять лестницы у раненых и утомленных и со свежими силами вновь идти на приступ. Тут ему донесли, что начался отлив, это заставило полководца несколько изменить свой план. От тарраконских рыбаков, избороздивших на легких челноках всю лагуну, Сципион знал, что по мелководью легко подойти к самым городским стенам. Он взял с собой 500 воинов и подобрался с ними к той части города, откуда никто не ждал нападения.
Римлянам, шедшим на приступ с суши, приходилось нелегко: стены были высоки и взобравшихся осыпали дротиками. А с противоположной стороны 500 солдат легко перешли через лагуну и взобрались на стену; там не было укреплений – считали, что лагуна и сама природа достаточно защищают город, не было ни караула, ни сторожевого поста: все силы нацелены были туда, где опасность казалась очевидной. Отряд Сципиона вошел в город без боя и возможно более быстрым шагом проследовал к воротам, где шла ожесточенная схватка. Ею были целиком захвачены и зрение, и слух не только участников сражения, но и зрителей, которые ободряли сограждан. Что город взят с тыла, осажденные поняли, только тогда, когда копья полетели сзади и враг оказался с обеих сторон.
Осажденные устремились в крепость, где находился Магон. Сципион сам повел солдат на приступ. Магон попытался защищаться, но, видя, что все захвачено врагами и ему не на что надеяться, сдал крепость и сдался сам вместе с гарнизоном. Пока происходила сдача, по всему городу избивали людей, не щадя никого из встреченных взрослых.
Свободных мужчин было захвачено около 10 тысяч. Тех из них, которые были гражданами Нового Карфагена, Сципион отпустил; он возвратил им город и все имущество, уцелевшее от войны. Было взято около 2 тысяч ремесленников; Сципион объявил их рабами римского народа, но обнадежил скоро освободить, если они будут усердно изготовлять все, нужное для войны. Кроме того, отбили 63 грузовых судна, некоторые были нагружены зерном, оружием, бронзой и еще железом, холстом, спартом и разным судостроительным материалом.
Когда были восстановлены поврежденные стены, Сципион, оставил в Новом Карфагене гарнизон, а сам отправился в Тарракон. По дороге к нему обращалось много посольств; одним он давал ответ и отпускал тут же; других отсылал в Тарракон, куда велел собраться и новым, и старым союзникам. Собрались почти все живущие по сю сторону Ибера; много людей прибыло и из дальней провинции. (Ливий; XXVI; 1-51).
54) Второе поражение римлян при Гердонии
Проконсул Гней Фульвий Центимал, рассчитывая отвоевать Гердонию, отпавшую от римлян после каннского поражения, поставил лагерь под городом в ненадежном месте и не позаботился о сторожевых постах.
Обо всем этом тайно донесли из Гердонии Ганнибалу; эти вести внушили ему и заботу о том, чтобы удержать союзный город, и надежду застать врасплох беспечного врага. С войском налегке он, опередив молву, большими переходами подошел к Гердонии, а чтобы внушить врагу еще больший страх, стал перед городом, выстроив войско. Проконсул, по словам Тита Ливия, равный ему смелостью, но разумением и силами неравный, стремительно вывел из лагеря войско и начал сражение: V легион и левое крыло лихо кинулись в бой. Ганнибал распорядился: когда взгляды и внимание всех будут устремлены на схватку пехотинцев, пусть по данному им знаку часть всадников окружит вражеский лагерь, а другая – зайдет в тыл уже дрогнувшему противнику.
Шумное появление всадников в тылу и вражеские крики со стороны римского лагеря привели в смятение сначала VI легион (он стоял на второй линии, и нумидийцы сразу расстроили его ряды) – за ним V, и, наконец, воины, стоявшие у первых знамен, повернули назад. Часть кинулась бежать врассыпную; часть была перебита на поле битвы; пал и Гней Фульвий и с ним 11 военных трибунов.
Гердонию, которая собиралась, как узнал Ганнибал, перейти к римлянам и, если он уйдет, верности ему не хранить, он сжег, всех жителей переселил в Метапонт и Фурии, а старейшин города, уличенных в тайных переговорах с Фульвием, казнил.
55) Сражение под Нумистроном
Марцелла не испугало столь тяжкое поражение. Перейдя из Самния в Луканию, консул расположился лагерем под Нумистроном на равнине на виду у Ганнибала. Марцелл первый вывел из лагеря войско, готовое к бою; Ганнибал не уклонился от сражения: свой правый фланг он поднял на холм; римляне левым прижались к городу. Марцел ввел в бой I легион и правое крыло, а Ганнибал – воинов-испанцев и балеарских пращников, а в ходе сражения еще и слонов. Бились долго, никто не имел перевеса. Первые ряды устали и I легион заменили III, правое крыло левым; у врагов тоже свежие бойцы сменили в сражении усталых солдат; затухавшая битва с появлением новых сил разгорелась вновь; ночь развела сражавшихся; победителей не было.
На следующий день римляне с восхода солнца и далеко за полдень стояли в строю; никакой враг не показывался. Спокойно собрали доспехи с врагов, снесли в одно место трупы своих и сожгли их. Следующей ночью Ганнибал бесшумно снялся с лагеря и ушел в Апулию
56) Сражение под Канузием
В конце 210 г. до Р.Х., как обычно, состоялись выборы. В консулы были избраны Квинт ФабийМаксим (в пятый раз) и Квинт Фульвий Флакк (в четвертый раз). Фабий должен был воевать под Тарентом, Фульвий – в Лукании и Бруттии.
Покидая Рим, Фабий заклинал проконсула Марцелла задерживать жестокими боями Ганнибала, пока он сам будет осаждать Тарент. Как только стало достаточно корма для лошадей, Марцелл с двумя легионами выступил из зимнего лагеря и под Канузием встретился с Ганнибалом, который старался склонить канузийцев к отпадению, но, услышав о приближении Марцелла, снялся с лагеря и стал отступать. Марцелл преследовал его по пятам; ставил свой лагерь рядом с его лагерем, окончив лагерные работы, тут же выводил готовые к бою легионы. Ганнибал, посылая небольшие отряды всадников, пехотинцев и лучников, завязывал незначительные схватки; он не считал нужным дать решительное сражение и все-таки был вынужден его дать. Марцелл настиг его на широкой открытой равнине и не дал поставить лагерь, нападая со всех сторон и мешая работам. Войска в полном составе были брошены в бой; сражение шло почти до ночи и кончилось ничем. Быстро, еще до ночи, укрепили лагеря, поставив их недалеко один от другого.
На другой день сражение продолжилось. Карфагеняне рьяно кинулись в бой. После двух часов сражения они стали теснить правое крыло римлян. Марцелл вывел на передовую линию XVIII легион. Но тут одни в страхе начали отступать, другие не торопились их сменить; смятение стало общим; римляне в беспорядке бежали в свой лагерь. Собрав солдат на сходку, Марцелл обратился к ним с такими суровыми и горькими словами, что гнев начальника показался воинам страшнее злосчастного сражения. Бросившим свои знамена Марцелл распорядился выдать ячменя вместо пшеницы (как вьючным животным); центурионов манипулов, бросивших знамена, заставил стоять в стороне, с мечами наголо и без поясов; всему войску, пехоте и всадникам, приказал завтра быть наготове.