Страница 15 из 23
Не может такого быть
В 1840 г. английский исследователь Томас О’Коннор, обнаружив на церкви в Типперэри (Ирландия) изображение нагой женщины с раздвинутой вульвой (sheela-na-gig) (см. ниже), недоуменно вопрошал, что этот «грубо изготовленный образчик скульптуры» вообще делает на стене храма. Ведь он «вопиюще попирает сами основы морали и приличий… и прямо противоречит чувствам… народа, исповедующего христианскую веру». Фигуры, выставляющие напоказ свой срам, абсолютно не вписывались в тогдашние представление о христианском Средневековье и о том, что вообще мыслимо изображать в сакральном пространстве.
Не только в XIX, но и часто в XX в. историки, под влиянием моралистских предрассудков, регулярно отказывались видеть в средневековых изображениях половых органов то, что там действительно было изображено, обходили их молчанием, от смущения переходили на медицинскую латынь или описывали вульвы и фаллосы столь уклончиво, что читатель вряд ли вообще понимал, о чем же ему говорят.
На деревянных креслах каноников в церкви св. Петра в Ойрсоте (Нидерланды) в начале XVI в. был вырезан шут, держащий в руках здоровенный пенис. Как это часто случалось со столь «неудобными» изображениями, в описании убранства храма, вышедшем в 1941 г., эта фигура не проиллюстрирована, а в тексте фаллос – по невнимательности или из стыдливости? – описан как горшок или свиной мочевой пузырь.
Что все эти фигуры значили, разобраться непросто. Ведь, в отличие от библейских сцен или эпизодов из житий святых, для таких маргиналий почти не найти текстов-«ключей», которые бы точно сказали, кто перед нами. Изображения презренных профессий, разнообразных грехов и уготованных за них мучений? Или сатирические сценки, вольная игра форм без всякого церковного морализаторства? В XIII в. примерно тот же набор персонажей из декора храмов перекочевал и на поля рукописей. Книжные маргиналии не просто родня, а потомки архитектурных (51).
49 a. Капитель одной из колонн в клуатре собора Таррагоны (Испания), начало XIII в.
Звероподобная женщина (или демон с женской грудью), которая растягивает уголки рта и скалит язык, пока змея жалит ее за сосок. Вероятно, это персонификация распутства – Luxuria.
49 b. Мастер Пфлокского алтаря. Коронование Христа терновым венцом. Германия, ок. 1520 г. Gent. Museum voor Schone Kunsten. № 1913-S
Тот же жест часто встречается на позднесредневековых изображениях Страстей. Римские воины или иудеи, измывающиеся над Христом, растягивают себе рты, высовывают языки или вставляют в рот один или несколько пальцев.
Эти агрессивный жесты упминаются еещ в Библии. В Книге пророка Исайи (57:1–5) к ним, глумясь над умирающим праведником, прибегают «сыновья чародейки»: «Он отходит к миру; ходящие прямым путем будут покоиться на ложах своих. Но приблизьтесь сюда вы, сыновья чародейки, семя прелюбодея и блудницы! Над кем вы глумитесь? против кого расширяете рот, высовываете язык? не дети ли вы преступления, семя лжи?…».
Во многих описаниях Страстей упоминается о том, как мучители Христа, насмехаясь и богохульствуя, скрежещут на него зубами и разевают на него свои рты. И скрежет зубов, и раскрытая пасть уподобляют их диким зверям и отсылают к тем строкам многих ветхозаветных книг, где говорится о земных врагах или силах тьмы, осаждающих человека:
«Гнев Его терзает и враждует против меня, скрежещет на меня зубами своими; неприятель мой острит на меня глаза свои. Разинули на меня пасть свою; ругаясь бьют меня по щекам: все сговорились против меня» (Иов 16:10).
«А когда я претыкался, они радовались и собирались; собирались ругатели против меня, не знаю за что, поносили и не переставали; с лицемерными насмешниками скрежетали на меня зубами своими» (Пс. 34:15–16).
50. Виноградник Господа (Livre de la Vigne Nostre Seigneur). Франция, ок. 1450–1470 гг. Oxford. Bodleian Library. Ms. Douce 134. Fol. 67v
Дьявольский язык-фаллос.
51 a. Горлестонская псалтирь. Великобритания, 1310–1324 гг. London. British Library. Ms. Add 49622. Fol. 61r
Этот персонаж, примостившийся над строками 44-го псалма «Все одежды твои, как смирна и алой и касия; из чертогов слоновой кости увеселяют тебя», возможно, навеян одним эпизодом из сатирического «Диалога Соломона и Маркульфа», где уродливый, но находчивый простолюдин в очередной раз посрамил мудрого государя. Как-то Соломон прогнал хитреца, заявив, что больше не желает видеть его глаз. Тот, отправившись за город, устроился спать в какой-то печи. Во время охоты люди короля, завидев его следы на снегу, решили, что их оставил какой-то дивный зверь, и Соломон погнался за ним. Обнаружив печь, он заглянул внутрь и увидал чей-то зад, яйца и пенис. На вопрос, кто перед ним и почему он так устроился, Маркульф отвечал, что это он и что государь сам ему сказал, что больше не хочет видеть его глаз – так пусть полюбуется на его анус.
51 b. «Эксгибиционисткая» фигура, вырезанная на «Доме Адама» в Анже, XV в.
На исходе Средневековья фигуры, которые, извернувшись, выставляют напоказ свой голый зад с гениталиями, появляются и в декоре светских строений, например, над одним из окон «Дома Адама» в Анже (Франция). Из-за того, что фаллос этого персонажа издали напоминает одно из яичек, его прозвали «Папашей с тремя яйцами» (Père Tricouillard). Очевидно, что его поза была насмешливо-непристойной – потому на многих изображениях Страстей мучители Христа тоже показывают ему свою пятую точку. Однако историки предполагают, что некоторые из этих фигур могли играть роль апотропеев, т. е. защищать от злых сил. Коль скоро их так часто помещали на внешних стенах церквей и домов, возможно, их агрессия должна была отражать агрессию демонов, отгонять сглаз и приносить удачу.
52. London. British Museum. № Witt.258.
Плита с изображением sheela-na-gig, найденная в 1859 г. на поле в Хлоране (Ирландия). Скорее всего, эта фигура (XII в.) когда-то была вмурована в стену местной церкви.
53. Sheela-na-gig на стене церкви Сент-Дэвид в Килпеке. Вокруг вырезаны звериные (медвежьи, львиные, бараньи) или фантастические морды, человеческие лица, монстры, пожирающие людей, перевернутая голова оленя, целующаяся пара, музыкант, играющий на фиделе (прообразе скрипки), и пес, прижавшийся к зайцу. Описывая эту фигуру в 1842 г., один английский исследователь, как истинный сын викторианской поры с ее пуританскими нравами, увидел в ней шута, открывающего свое сердце дьяволу, а на рисунке, который он сделал, вместо вульвы изображен разрез на груди.
Языческое в христианском?
Что же все эти «эксгибиционистские» персонажи делали на церковных стенах? Несмотря на то, что таких фигур тысячи, точно этого мы не знаем. Средневековых свидетельств почти нет, а те, что есть, слишком смутны. Главных гипотез три.
Первая версия – самая очевидная и, как это часто бывает, видимо, самая близкая к истине. Большинство «непристойностей» в декоре храмов – это вовсе не какая-то хвала плоти, а, наоборот, ее осуждение, дидактика на службе проповеди. Эти фигуры требовались для того, чтобы напомнить пастве об опасности распутства и прочих грехов, к которым ведет потакание телу. Если так, то английские и ирландские sheela-na-gig оказываются близкими родственниками, а то и потомками Luxuria – персонификации похоти в облике нагой простоволосой женщины, какие можно увидеть во многих романских церквях Франции и Испании (54). Трудность с этой версией в том, что, в отличие от изображений Luxuria, которую чаще всего истязают змеи, жабы и демоны, во множестве «эксбиционистских» фигур нет ничего, что бы ясно указывало на их наказание (если не считать наказанием уже то, что они зажаты в блок модильона или придавлены сверху карнизом). Если такие сцены – это контр-примеры, изображения грешных органов и недозволенных сексуальных практик, то остается вопрос, почему они были столь многочисленны и натуралистичны? Как фаллос, вырезанный на модильоне, обличал грехи плоти и страшил муками преисподней?