Страница 13 из 71
Отражение в зеркале ванной комнаты смотрело на Дэвида неприветливо и угрюмо. С таким лицом точно лучше не сниматься для веселенького «фермерского» календаря, хорошо, что Саманта дала отгул.
Ни прохладная, ни ледяная вода не помогали, как бы старательно Дэв ни умывался. Он даже включил душ и сунул под него голову — но та упорно отказывалась сообщать, что сейчас: сон или реальность.
«Вариантов у меня два: я нахожу фею, признаю своё безумие и иду сдаваться врачам; или не нахожу фею, отлеживаюсь дома и перестаю верить в чудеса. Неплохо, совсем неплохо», - врал себе Дэвид, наспех натягивая одежду.
На ватных ногах он прошествовал в гостиную: глюк никуда не делся, сидела, сладко зевая и потягиваясь. Заметив его, сонно улыбнулась, но тут же замахала руками и завопила как резанная.
- Уйди! Уйди! Уйди! - кричала фея, отгораживаясь от него руками, отворачиваясь – всеми силами стараясь не смотреть.
Дэв на всякий случай осмотрелся: больше поблизости никого не было.
- Дэвид! Да уйди же ты! Переоденься срочно! - выпалила Зефира и с головой накрылась шарфом.
Ничего не понимая, Дэв зашел за угол и оглядел себя: вроде ничего такого, самые обычные домашние шорты и футболка, последняя наизнанку, правда.
- Футболку нормально надень! - раздалось из гостиной.
«Зефира, не злись, он же не знал. Но ничего не могу с собой поделать: стоит увидеть одежду наизнанку*, как начинает трясти, в глазах мутнеет, а страх сдавливает горло. Хуже только, когда железа касаешься, там еще и физическая боль добавляется. В комнате вновь раздались шаги, но мне не хватает смелости выглянуть, а Дэвид зовет ведь, обеспокоенно так, уверяет, что переоделся, кофе предлагает.
Мне очень-очень-очень страшно, но я рискну.
Осторожно снимаю с себя шарф: Дэвид стоит напротив. Почему-то сейчас он кажется особенно большим, массивным, но я не могу оторвать от него взгляда. Страха больше нет. При дневном свете всё видишь иначе — лучше, более настоящим. Темная ткань, не швами наружу, плотно облегает его тело, подчеркивает. Не удивительно, что Дэвид работает моделью — с такой-то внешностью. Наверно, и женщин у него много. Но не хочу останавливаться. Хочу проскользнуть взглядом по каждой его мышце, но тут же зацепляюсь за предплечье: ранее он был в рубашках с длинным рукавом, а теперь я вижу обвивающие по бицепсу черные лианы с шипами».
- Почему ты разрисовал свое тело? - указала фея на татуировку. Как будто ничего не произошло, как будто она не дрожала двумя минутами раньше. А за минуту – смотрела во все глаза — словно молоденькая девочка-фанатка.
- А почему бы и нет, - Дэвид решил не уточнять у безумия, почем оно такое нелогичное. - Знаешь, Зизи, многие условности — они просто у нас в голове.
- Но вы ведь не ходите обнаженными по улице.
- Именно поэтому я сказал «многие», а не все.
- Никогда не понимала, зачем вы люди меняете то, что дано природой?
- Красоты ради, - пожал плечами Дэв.
- Ты говоришь про условности, но сам думаешь ими, - покачала головой Зизи. - Разве само понятие красоты — не условно? Не обусловлено веяниями времени? Еще недавно вы любили корсеты, а потом — высокие начесы и яркий макияж. Сегодня же говорите про естественность и выставляете на всеобщее обозрение отфотошопленные снимки, меняете себе лица.
- А ты и сама не лучше, - поддел Дэв, легонько касаясь ее сережек. - Или хочешь сказать, что тут такая большая разница, - спародировал он серьезный мелодичный, звенящий колокольчиком голос.
К его удивлению, Зизи тихонько рассмеялась.
- Ладно. Поймал, - согласилась она, абсолютно не сердясь. - Дэвид, - Зизи с нежностью заглянула ему в глаза, - а расскажи побольше о себе.
- А разве ты не должна была заранее всё узнать об избранном? - заметил Дэв, присаживаясь у дивана так, чтобы их глаза стали на одном уровне.
- Много ли ты знаешь о том, как феи избранных ищут? - поддела Зефира. - Тем более одно дело читать, другое — слышать. Встреться ты с любимым писателем или актером, не забросал бы вопросами, даже зная всю его биографию?
- Ладно, - в тон ей повторил Дэв, - справедливо. Но даже не знаю, что сказать. Я из семьи русских эмигрантов в каком-то там поколении, с примесью самых разных корней. Говорят, даже японцы затесались, - начал он с того, что обычно говорит в интервью. - Кроме английского, хорошо знаю русский, неплохо читаю и говорю на немецком, - тут Дэвид замолк и уставился на фею, словно видел впервые. - А ты почему на английском говоришь? И ты ведь такая маленькая, как я тебя вообще слышу!?
- Дэвид, - Зизи устало вздохнула, - ну сон же, магия, волшебство, - напомнила она.
Дэв кивнул, но тут его лицо стало еще мрачнее. Магия-магией, сон-сном, вот только память весьма услужливо подсунула ему маленький фрагмент, то, о чем Дэвид забыл, не взял во внимание сразу.
- Зефирка, - недоверчиво покосился на нее мужчина, - а ведь в самом начале ты что-то говорила про миссию и что не всё прошло гладко, а потому ты оказалась здесь и еще про врата какие-то.
Мужчина резко встал и заходил по комнате. Он запутался, однозначно заблудился в дебрях собственных фантазий. Настолько, что ищет логику в безумии. Уговаривает себя, отрицая очевидное. О, да, в глубине души Дэвиду очень хотелось, чтобы всё было по-настоящему. Ведь это — то самое чудо, о встрече с которым каждый мечтает, будучи ребенком. Но только чудес ведь не бывает. А всё происходящее - игра воспаленного мозга.
«Моя легенда затрещала по швам, надломилась, как тонкий лед ранней весной. Вот что значит — непродуманность! А взгляд Дэвида вновь стал отсутствующим и рассеянным. Как же больно. Я смотрю на него, а сердце сжимается и проворачивается как в мясорубке, к горлу подступает ком, толкает слезы, но я сдержусь, не до них сейчас».