Страница 14 из 30
В записках Е.И. Алексеева и Н.Н. Ломена, кроме того, предлагалось передать ГГУ, УГМИФ и Канцелярию Морского министерства в непосредственное подчинение министра, а не его товарища. Н.Н. Ломен разработал и собственную схему управления Морским министерством[108]. Наиболее оригинальной чертой его проекта было введение МГШ в подчинение ГМШ и появление поста инспектора стрельбы во флоте, подчиненного ГМШ. В хозяйственно-технической сфере предусматриваемые схемой изменения были невелики и ограничивались заменой Инспекций МТК отделами по специальностям, во главе с начальником судостроения. При этом предусматривался Счетный отдел, напрямую подчиненный товарищу морского министра, который должен был играть роль ГУКИС. Все эти пожелания шли вразрез с только что проведенным образованием МГШ, поэтому не имели шансов на осуществление.
Решающее влияние на реорганизацию морского ведомства оказали не вышеприведенные записки, а сформулированные в декабре 1905 г. лейтенантом А.Н. Щегловым соображения, изложенные в записке «Значение и работа штаба по опыту русско-японской войны». Данная записка была не первой пробой пера молодого офицера, еще в ноябре 1902 г. он изложил свои взгляды на функции Морского Генерального штаба в связи с обращением начальника ВМУО ГМШ А. А. Вирениуса к управляющему Морским министерством, о котором упоминалось выше. А.Н. Щеглов предложил свое понимание различий между планом войны (составление которого вошло бы в компетенцию Морского Генерального штаба) и планами операций, которые «требуют творчества начальников на местах»[109].
В записке 1905 г. лейтенант предложил структуру нового органа морского управления. В МГШ следовало включить Стратегический отдел, подразделявшийся на отделения – Оперативное, Иностранной и русской статистики, архивноисторическое и разведочное бюро; и Мобилизационный отдел с отделениями личного состава и материальных средств. МГШ должен был состоять из 1 вице-адмирала, 10 штаб- и 33 обер-офицеров[110]. Обращает на себя внимание близость предлагаемой А.Н. Щегловым численности русского МГШ с его германским и японским аналогами – в первом состояло 32 офицера и 27 чиновников, а во втором – 31 офицер и 23 чиновника[111]. Кроме того, автор записки предлагал провести «децентрализацию» управления, отделив строевую службу от административно-хозяйственной деятельности.
Несколько недель спустя А.Н. Щеглов пишет еще одну записку, посвященную уже общим вопросам организации ведомства[112]. Эта записка не была подписана и ее принадлежность перу автора «Значения и работы штаба по опыту русско-японской войны» устанавливается благодаря ряду текстуальных совпадений. Главным в этой анонимной записке было разделение морского ведомства на три автономные части: Генеральный штаб, который должен «думать», боевой флот – «действующая сила» и управление по снабжению, поставляющее флоту материальную часть и обученный личный состав. Эти три отрасли должны были являться независимыми и контролирующими друг друга. «Начальник хозяйственной части в иностранных флотах… называется статс-секретарем по морским делам и присутствует в Совете Министров», – указывал А.Н. Щеглов[113]. Понятно, что под «иностранными флотами», на пример которых ссылался автор, скрывался германский рейхсмарине, так как только в этой стране система управления флотом, подобная предлагаемой, была доведена до логического конца, да и сам термин «статс-секретарь» указывает на Германию. А.Н. Щеглов предлагал разделить судостроение и судоремонт и перевести все предприятия морского ведомства на коммерческие основания. Для согласования действий разделенных частей морского ведомства предлагалось учредить особый Военно-морской совет, а для связи между статс-секретарем и начальниками действующего флота – комиссию для испытания судов.
Понимая важность поставленных А.Н. Щегловым вопросов, А. А. Бирилев обратился за советом к вице-адмиралу З.П. Рожественскому[114], вернувшемуся из японского плена и еще числившемуся начальником ГМШ (то есть вторым человеком в ведомстве), хотя фактически этим органом с августа 1905 г. руководил контр-адмирал А. А. Вирениус. 7 февраля 1906 г. в своей записке, адресованной морскому министру,З.П. Рожественский отмечал, что «существенная заслуга составленного проекта в весьма тактичном приспособлении к морской терминологии и морской обстановке деталей по организации оперативных работ в Главном штабе сухопутного ведомства».[115] З.П. Рожественский писал о том, что разделение ведомства на хозяйственную, боевую части и генеральный штаб целесообразно только в том случае, если министр является гражданским политическим деятелем и некомпетентен в военно-морских вопросах. В России, где посты военного и морского министров традиционно занимают специалисты своего дела, подобное разделение ничем не оправдано. З.П. Рожественский отверг идею разделить Морское министерство на три независимые части.
В записке А.Н. Щеглова было сформулировано кредо будущего Морского Генерального штаба. В течение нескольких лет сотрудники этого органа морского управления будут отчаянно бороться за раздел ведомства на три независимые части, причем их аргументы станут лишь повторением в различных вариантах мыслей Александра Николаевича.
А.Н. Щеглов описал историю борьбы вокруг его предложений, как она ему виделась, в созданном по горячим следам событий «Предисловии к материалам истории Морского Генерального штаба». Александр Николаевич считал, что З.П. Рожественский, которого он ознакомил со своей запиской, «представил Бирилеву свои возражения, но одновременно указал Министру, что проект мой заслуживает полного одобрения»[116]. Как видим, А.Н. Щеглов умолчал о том, что З.П. Рожественский одобрил саму идею создания МГШ, но не мысль о разделении центрального аппарата морского ведомства на три независимые части[117].
Впоследствии записка А.Н. Щеглова приобрела такую славу в военно-морских кругах, что даже когда в начале 1920 г. в Иркутске допрашивали А.В. Колчака (протоколы допросов – это фактически мемуары адмирала), он приписывал ее себе. В частности, А.В. Колчак говорил, что в военно-морской кружок, созданный в Петербурге, «входили Щеглов, Римский-Корсаков, Пилкин; затем к нему присоединились очень многие. Я долгое время был председателем этого кружка […] в конце концов, мною и членами этого кружка была разработана большая записка, которую мы подали министру по поводу создания Морского Генерального штаба […] К поданной записке отнеслись очень сочувственно, и весною 1906 года было решено создать Морской Генеральный штаб. План этот был одобрен»[118].
О высокой оценке способностей Александра Николаевича Щеглова (1875-1953) свидетельствует то, что в чине мичмана он стал обер-офицером ВМУО, затем совершил в 1903 г. плавание в Средиземное море, будучи старшим флаг-офицером (заместителем начальника) штаба командующего отрядом, а во время Русско-японской войны служил в канцелярии особого комитета по Дальнему Востоку. Как только МГШ был сформирован, А.Н. Щеглов был зачислен в его состав на должность штаб-офицера высшего оклада (он получал весьма солидное жалованье – 3300 руб. в год). Лейтенант был включен в 1-е (оперативное) отделение штаба и ему было поручено разрабатывать план войны для Балтийского театра. Это не было в новинку Александру Николаевичу – еще в своей записке 1902 г. он приводил в качестве примера приблизительный план войны именно для Балтики[119]. Кроме того, он стал заведующим Историко-архивным отделением МГШ. Через три года, по существовавшим правилам, А.Н. Щеглов должен был покинуть штаб и в январе 1909 г. стал морским агентом в Константинополе. После вступления Турции в мировую войну, Александр Николаевич получил аналогичный пост в Болгарии и Румынии, но с октября 1915 г., когда Болгария выступила на стороне центральных держав, местом его пребывания становится Бухарест. Временное правительство перевело А.Н. Щеглова морским агентом в Стокгольм. 13 декабря 1917 г. он был уволен в отставку «с мундиром и пенсией» и уехал с семьей во Францию, где и прожил оставшуюся жизнь. В эмиграции А.Н. Щеглов входил в число сторонников великого князя Кирилла Владимировича, состоял в созданном им Корпусе императорской армии и флота и получил следующий чин – генерал-майор флота[120].
108
РГА ВМФ. Ф. 418. Оп. 1. Д. 1241. Л. 548.
109
РГА ВМФ. Ф. 417. Оп. 1. Д. 23850. Л. 15-25.
110
РГА ВМФ. Ф. 417. Оп. 1. Д. 23850. Л. 71, 99.
111
РГА ВМФ. Ф. 418. Оп. 1.Д. 1155. Л. 31.
112
РГА ВМФ. Ф. 418. Оп. 1.Д. 1153. Л. 10-24.
113
Там же. Л. 13.
114
Симоненко В. Г. Морской Генеральный штаб русского флота (1906-1917 гг.): Дисс.... канд. истор. наук. Л., 1976. С. 25.
115
РГА ВМФ. Ф. 410. Оп. 3. Д. 664. Л. 10.
116
Щеглов А.Н. Предисловие к материалам по истории Морского Генерального штаба //Цитадель. 1998. № 1 (6). С. 57.
117
Подробнее об основании МГШ и офицерах первого состава этого органа см.: Назаренко К.Б. «Учреждение, необходимое для управления флотом и морским ведомством» // Армия и флот в геополитических интересах России / Отв. ред. И.С. Рыбачёнок. М., 2018. С. 203-234.
118
Допрос Колчака: [Протоколы заседаний чрезвычайн. следств. комис. в Иркутске. Стеногр. отчет] / Под ред. и с предисл. К.А. Попова; текст подгот. к печати и снабжен примеч. М.М. Константиновым. Л., 1925. С. 15.
119
РГА ВМФ. Ф. 417. Оп. 1. Д. 23850. Л. 15-25.
120
Данные о персоналиях см.: биографическая база данных «Офицеры флота». URL: офицерыфлота.рф (http://xn–80ajinmdmsmdt6d. xn–plai/) (далее БДО).