Страница 7 из 13
Цилиндры называются дьюарами. Это огромные термосы, наполненные жидким азотом, каждый из которых содержит достаточно места для тел четырех пациентов. Термосы-отсеки расположены вокруг центральной колонны, в которой можно разместить несколько цефалонов. Каждый пациент содержится в специальной емкости внутри алюминиевой камеры. При этом в одном дьюаре, по словам Макса, может храниться до сорока пяти голов, помещенных в небольшие металлические цилиндры, напоминающие что-то вроде корзины из нержавеющей стали, которую вы могли бы приобрести в магазине ИКЕА. Затраты на хранение – это главная причина, почему дешевле выбрать вариант с сохранением только головы, а не всего тела.
Пока мы прогуливались в тени от возвышающихся дьюаров, я пытался представить внутри них крионированные тела и головы – невероятную делегацию мертвых, ожидающих шанса стать частью будущего мира. Я узнал, что здесь находится тело создателя ситкома 1970-х годов «Факты из жизни» Дика Клэра с момента его смерти от СПИДа в 1988 году. Также в одном из дьюаров хранилась голова легендарного баскетболиста Теда Уильямса. Кроме того, хоть я и не могу сказать, в каком именно дьюаре (по соображениям безопасности представители общественности не были информированы о конкретных местах хранения определенных пациентов), мы проходили рядом с телом писателя, известного как FM-2030. Иранский футурист Ферейдун М. Эсфендиари официально сменил имя, чтобы выразить убежденность в том, что проблема человеческой смертности будет решена к 2030 году. Макс рассказал мне, что его жена Наташа, когда они с ней только познакомились, была увлечена FM-2030, и я немного удивился мысли, что этот человек отвечает за хранение трупа бывшего любовника своей жены, утописта, верившего в собственное освобождение от оков смерти.
Но повторюсь: для Макса, как и для каждого, кто присоединяется к крионике, это вовсе не трупы. Крионика, как он выразился, – «в действительности всего лишь продолжение скорой медицинской помощи».
Легко в свете, казалось бы, неприкрытого отрицания клинической ортодоксальности охарактеризовать крионику как некоторого рода секту или представить ее как сатирическую диораму на тему «Современная наука и ее трагикомические крайности». Но здесь никто и не утверждает, что вы гарантированно вернетесь к жизни, если просто подпишете договор. Сам Макс признает, что вся эта организация – отчаянная попытка прорваться в будущее. Ключевой момент здесь в том, что стоит хотя бы попытаться: никто не гарантирует вам воскрешение, но, отказавшись, вы точно не воскреснете (и вы не первый человек, подумавший здесь о пари Паскаля, который рассуждал о рациональном выборе и вере в бога).
– Лично я, – сказал Макс, когда мы проходили через отсек обслуживания пациентов по направлению к выходу, – надеюсь избежать криоконсервации. В идеале я буду следить за собой и останусь здоровым. Вложусь в исследования по продлению жизни и буду рассчитывать, что мы достигнем долголетия достаточно скоро.
Здесь он имел в виду сценарий, ожидаемый импресарио по продлению жизни, Обри де Греем, научным руководителем «Алькора», согласно которому с каждым годом исследования долголетия показывают, что средняя продолжительность человеческой жизни увеличивается более чем на год – в теории это может привести к постоянному опережению смерти.
– Конечно, я могу попасть под грузовик, – продолжил Макс. – Или кто-то может меня убить. Но сама мысль о заточении в этих емкостях без возможности контролировать свою судьбу совершенно меня не привлекает. Просто криоконсервация все-таки очевидно лучше, чем существующая альтернатива.
На входе в отсек обслуживания пациентов на полу лежал дьюар гораздо меньше и старше остальных. Он был открыт с одного конца так, чтобы была видна его узкая внутренняя капсула. На другом его конце была табличка, гласящая, что в этом дьюаре с момента смерти и до 1991 года, когда его тело было перемещено в более современный контейнер, содержался доктор философии Джеймс Х. Бедфорд. Бедфорд, профессор психологии Университета Калифорнии, был первым крионированным человеком. Процедура его сохранения была выполнена в 1966 году химиком, врачом, ремонтником телевизоров из Лос-Анджелеса и президентом Калифорнийского общества крионики Робертом Нельсоном.
Макс обмолвился, что Бедфорд, родившийся в 1893 году, технически является старейшим жителем планеты. Я предположил, что назвать его живым можно только с натяжкой. Макс ответил: «А почему бы и нет».
Он напомнил, что все пациенты были криоконсервированы вскоре после юридической смерти. Основное предположение крионики состоит в том, что настоящая смерть происходит не в момент остановки сердца, а несколькими минутами позже, когда клетки и химические связи начинают разрушаться – это точка невозврата, после которой никакие технологии не смогут вернуть человека к жизни. Эти криоконсервированные трупы не были умершими в обычном смысле слова – нет, они были скорее некими человеческими существами, сохраненными между жизнью и смертью, пребывающими вне времени.
Стоя в прохладе отсека обслуживания пациентов, окруженный невидимыми телами и отрубленными головами техноутопистов, я размышлял над католической концепцией Чистилища – не Рая, не Ада, а места, находящегося в застывшем состоянии, держащего в ожидании души праведников, умерших до пришествия Христа и ожидающих дня своего спасения в состоянии онтологического сна.
Я размышлял, что здесь, в пустыне Соноран, за прочными стенами и пуленепробиваемыми стеклами, в сосудах из нержавеющей стали находятся души пациентов, терпеливо ожидающие, когда будущее избавит их от смерти. Те мужчины и женщины, те тела и головы почти наверняка никогда не вернутся к жизни, но было что-то непостижимо священное в их криоконсервации, в их ожидании. Это хранилище – мавзолей: хоть и современная выдумка, но в то же время нечто древнее и первобытное. Я чувствовал, что стою на священной земле – в месте, которое находится за рамками времени и пространства.
Но ведь я стою в очень даже определенном месте, думалось мне, в Америке, около старых колониальных границ – здесь разыгрывалась американская драма безграничного национального потенциала и самореализации личности, кроваво-золотая фантазия «Манифеста Судьбы». Место, где я находился, с его огромными серебряными цилиндрами и замысловатыми приборами, стало казаться мне безумным воплощением технологической изобретательности и контроля, декорациями к научно-фантастическому фильму, которые могут внезапно демонтировать и унести, не оставив ничего, кроме пустыни старого американского Запада, который всегда был и остается пейзажем смерти.
Я представил делегацию исследователей цивилизации далекого будущего, которые, выкапывая эти дьюары из глубин пустыни и с беспристрастным интересом разглядывая полусохранившиеся останки внутри – тела и цефалоны, – размышляют, кем были все эти люди и во что они верили. И я хотел бы знать, как ответил бы на их вопросы, если бы когда-нибудь смог это сделать. Скажу ли я, что эти люди верили в науку? Что они верили в будущее? Что они верили в вечную молодость? Что они верили в свои полисы страхования жизни, верили в таинственную силу денег, верили в себя… Что они, так или иначе, американцы.
Задача «Алькора» представляется вполне себе человеческой: как любой бизнес, они хотят расширить клиентскую базу, и так уж вышло, что эта цель теоретически увязалась с общечеловеческой целью победы над смертью. Прилив поднимает все лодки – вот она, идея. На сайте компании есть подробная техническая статья о том, как через криоконсервирование обеспечить воскрешение каждого ныне живущего человека. Статья «Как крионировать человека» написана ученым Ральфом Мерклом, изобретателем открытого ключа криптографии. Меркл описывает принципы воскрешения как «видение будущего, где каждый может наслаждаться крепким здоровьем и долгой жизнью в мире материального изобилия для всех». Что мы знаем наверняка, утверждает автор, так это то, что «прогресс в технологической сфере в конечном итоге сделает это будущее реальностью».