Страница 7 из 26
Внутреннее изменение произошло, когда хозяйка очередного солидного кабинета, выслушав предложение Севера, моментально превратилась из ответственного должностного лица в обычную, слегка напуганную бабу, и, спрятав глаза, пробормотала:
- Я-то не против, я вас поддержу... Только знаете, как такие дела делаются... Вы вначале с Калашниковым переговорите, он эту территорию держит... Если договоритесь - приходите, решение в три дня оформим...
Крест решил, что Калашников - это однофамилец из какого-то более высокого учреждения, но Север добродушно рассмеялся и показал на своего партнера.
- Так вон он, Калашников Олег Васильевич, собственной персоной. Мы с ним вместе работаем!
- Да... Вот как... Ну тогда все в порядке...
Женщина стала суетливо перекладывать на столе бумаги.
- Тогда мы все быстро проведем... Позвоните в конце недели или подошлите кого-нибудь...
Привыкший за свою жизнь безошибочно различать запах страха, Крест почувствовал, что она боится его куда больше, чем он опасается властей. Внутри что-то щелкнуло, и гонимый уголовник исчез. Респектабельный предприниматель дружески попрощался с хозяйкой кабинета и вместе с партнером вышел на улицу. С этого момента он ощущал себя совсем другим человеком и не раз похвалил себя за то, что пересмотрел свои прошлые взгляды, заскорузлые, как портянка камерного "чушка". К этому его подтолкнуло неудавшееся покушение и слова Севера, сказанные наедине и вполне искренне:
- "Законы" наши да-а-авно составлялись, а времена-то теперь другие. Жить так, как двадцать лет назад, никто не хочет, и воры тоже не хотят. Если их заставлять - плохо получится. Дремучего пахана терпеть никто не станет, даже на сходку не позовут и предъяву не сделают - замочат, и дело с концом...
Хранитель старых воровских традиций понял, что так оно и будет. Сначала он переехал в новый дом, потом вывел электротоком рисунок восходящего солнца на правой кисти, потом согласился переодеться в пристойный костюм...
Сейчас он сидел в кожаном вертящемся кресле, как будто провел в нем всю жизнь.
- Очень много смуты, - повторил Крест и обвел тяжелым взглядом тех, кто его слушал.
Справа сидел Север - правая рука пахана, ему исполнилось тридцать пять, но он давно был в авторитете, имел две "ходки" - за разбой и грабеж, отмотал шестерик. Недавно его короновали вором в законе. Сходку собрал Крест, он же выступал основным поручителем. Нечасто бывает, чтобы "законник" готовил под себя другого, так сказать, растил смену... Обычно в городе один вор, он и является полновластным хозяином общины. А если есть достойные кандидаты на смену - пусть ждут, пока пахан уйдет в мир иной... Но чаще терпения не хватает и кандидат пытается поторопить засидевшегося в своем кресле старика. Иногда это удается, иногда нет - тогда идет оборотка: гремят выстрелы, сверкают ножи, льется кровь... Так что Крест поступил мудро, и они с Севером живут душа в душу...
Чуть дальше откинулся на спинку кресла Лакировщик - круглолицый, с редкими бесцветными волосами, белесыми веками и ресницами. Человек без возраста, броских признаков, особых примет. На самом деле ему было сорок два года и всего две судимости за кражи с общим сроком пять лет. Невыразительное лицо, непрезентабельная одежда... Он руководил угонами автомобилей. В его империи перекрашивали машину, перебивали номера на агрегатах и выписывали новые документы за полдня. Отдельная группа работала под заказ: марка, год выпуска, цвет... Две бригады гоняли "тачки" из Германии и Польши, причем, угнаны они или куплены на распродажах, не мог сказать никто. Сам Лакировщик получил прозвище еще в молодые годы за то, что мастерски подбирал краску и умел наводить "заводской" блеск. И сейчас, став "королем угонов", не гнушался надевать комбинезон и лезть в покрасочную камеру, со стороны казалось, что это доставляло ему удовольствие. Так оно и было.
За Лакировщиком, отставив стул, чтобы можно было вытянуть покалеченную ногу, сидел Хромой. Он оттянул за колючей проволокой четырнадцать лет за кражи, грабежи и разбои и выглядел гораздо старше своих сорока семи. У него был нездоровый вид усталого и больного человека. Все присутствующие знали, что он сильно маялся легкими и постоянно пил какую-нибудь гадость: то собачий, то барсучий жир, однажды кореша с Севера прислали даже жир тюленя. "Ну и вещь! - рассказывал потом Хромой. - Примешь столовую ложку, аж в жар бросает, как от ханки". Выношенный костюм мешком обвисал на высохших плечах, нервные пальцы карманника постоянно находились в движении: то барабанили по столу, то терли друг друга, то складывали какие-то фигуры. Сам-то он уже давно не работал, но все тиходонские щипачи и фармазоны находились под его командованием.
По левую сторону стола располагались Серый, Крот и Зевака. Эти были молодыми, из другого поколения - Серому и Кроту по двадцать четыре, Зеваке - двадцать шесть. И выглядели они иначе - спортивные костюмы, кроссовки, короткие стрижки, цепи и печатки, жвачка в постоянно движущихся мощных челюстях. "Бакланы!" - сплевывал Лакировщик. Да и Хромой осуждающе цыкал:
- Вы что, в натуре, со "спортсменов" пример берете? Вор скромным должен быть!
Заслуг у молодых было немного: по одной судимости с короткими сроками. Крот и вовсе отделался условным приговором. А Зевака отбывал по позорной для вора хулиганской статье... Шансов подняться по ступеням воровской иерархии все трое почти не имели, но принцип поощрения "не за заслуги, а за услуги" не обошел и криминальный мир.
Несколько лет назад, во время противостояния Креста и бывшего пахана Тиходонска Черномора, Хромой первым открыто перешел на его сторону, Серый руководил охраной и распознал поджидающего пахана киллера. Крот и Зевака были личными "гладиаторами"... Крест не забывал добра.
- Кто обменный пункт на Садовой взял, людей пострелял средь бела дня? Кто машины на трассе молотит? Кто Ваську и Земелю завалил? - сурово вопрошал он, как будто подозревал в этих грехах своих ближайших сподвижников. Те виновато пожимали плечами или просто отводили глаза в сторону.