Страница 20 из 26
На первых порах происходили столкновения - у воров никогда не было своих территорий или объектов, вор свободен и может работать везде. Но где бы вор ни был, он обязан платить в общак. Причем первоначальная идея заключалась в том, что в общак отдавался весь доход, а уже потом каждому выплачивалась его доля. У "спортсменов" идея совсем другая: взять под себя как можно больше земли и учреждений, собирать дань со всех, кто делает на них свой бизнес, и ничего никому не отдавать, ни с кем не делиться. Получалось, что воры должны платить "спортсменам" за работу на "их" территории, а те вовсе никому и ничего не должны.
Начались "стрелки" - разборняки", стрельба и взрывы, "новые" оказались сильнее и, возможно, вытеснили бы воров из этой жизни, но в зонах власть воров оставалась безраздельной, а какой ты не есть грозный на воле, но рано или поздно вполне можешь оказаться за колючей проволокой, и тогда... В Тиходонске хорошо помнили историю бригадира Семена Плотникова по кличке Бык - куда как крут был, а попал в камеру и тут же стал петухом по имени Света, да так и сгинул в петушиных кутках лагерных бараков. Потому в конце концов по всей стране воры и "новые" пришли к компромиссу: "спортсмены" в общак отстегивают, воры на любой территории бесплатно работают, друг друга не трогают, в дела чужие не лезут.
Так и повелось. Только торговым ларькам "крышу" делать куда доходней и безопасней, чем по карманам шарить, хаты бомбить или на бану углы вертеть. Постепенно различия между ворами и "новыми" стерлись и по роду занятий, и по внешности. Оказалось, что наколки запросто сводятся, железные "фиксы" легко заменяются золотыми или фарфоровыми, потертый клифт без проблем меняется на роскошный костюм... Часто и не поймешь - кто это там в членах правления заседает...
И все же полного слияния не произошло: воры жили сами по себе, "спортсмены - сами по себе. И Крест, а в миру Олег Васильевич Калашников - респектабельный благообразный старец с резкими чертами лица и угрюмыми глазами, хотя и руководил воровской общиной, но для Итальянца, Кима, Битка или Гуссейнова паханом не являлся. То, что он открыл сходку, было данью почтенному возрасту и опыту в делах, подобных тому, которое рассматривалось - не больше. Но тем не менее слушали его внимательно, на Битка и Шакала несколько человек глянули с осуждением, и те жевать перестали. Потому что, несмотря на полную свою отмороженность, прекрасно понимали: упорешь здесь серьезный косяк - и вывезут тебя за город под горой конского навоза, никакая лихость не поможет. За этим столом нужно вести себя очень правильно и расчетливо.
- Давайте, братья, друг друга послушаем, кто что думает про Джафара и его кодлу. - Крест замолчал и обвел сидящих за столом тяжелым взглядом.
- Сколько можно терпеть! - темпераментно заговорил Итальянец - кучерявый черноволосый молодой человек с выпуклыми, блестящими, как маслины, глазами. Внешность определила прозвище, хотя, конечно, был он не итальянцем, а обычным чалтырским армянином.
- Раз пришел на мою территорию деньги требовать, ему объяснили, кто здесь хозяин, но он ко мне не пошел, поджег два ларька и опять заявился, снова про деньги разговор... Я ему "стрелку" забил - он со всей своей бандой приехал, человек сто пятьдесят... И прет на рожон: уступай часть района, и все тут, иначе сейчас всех угрохаем! Не начинать же такую бойню из-за ничего: все знают, где моя территория, и что у него никакой территории нет - тоже знают!
- Он всегда так поступает, - вмешался Миша Квасков по прозвищу Валет - высокий худощавый шатен с мощным, как у дятла, носом. - Соберет своих волков и провоцирует... Дело кончится большой кровью. Очень большой.
- Уже была кровь! - темпераментно вставил слово Карпет - в миру Рубик Карапетян. Всегда небритый, с мешками под глазами и в черной одежде, он выглядел старше своих тридцати двух лет. - Его люди начали у нас в Нахичевани водку делать. Не сто бутылок разливают, не двести - "КамАЗами" спирт завозят, бутылки, этикетки - целые заводы пооткрывали. Мои пришли - они за ножи, палки, такая драка была... Хорошо, никого не убили, но наших троих сильно покалечили!
Крест едва заметно прикрыл глаза, и Север - широкоплечий симпатичный вор с расплющенным носом и наглыми глазами - решил подвести итог обсуждению:
- Мы говорим о том, что и так хорошо знаем. Джафар пришел в город незваным, разрешения на работу не спрашивал, мира не искал. Прет наперекор всем, на всех плюет и все время угрожает войной. Своим беспределом навлекает на город недовольство наших братьев с юга. Как он поступил с этим парнем из Абхазии?
Среди сидящих прошел шумок возмущения. Эту историю знали практически все в криминальном мире города. Из Сухуми приехал гонец с двумя чемоданами ценностей. Старинные книги в драгоценных переплетах, антикварное золото и серебро времен Колхидского царства, изумруды, бриллианты... Гонец никого в Тиходонске не знал, воспользовался чьими-то рекомендациями и к несчастью своему вышел на Джафара.
- Это богатство моего народа, оно не имеет цены, - объяснил он. - Но свобода дороже богатства. Мы боремся за свободу, и нам нужно оружие. Поэтому я обращаюсь к тебе, как к брату: возьми эти вещи и дай мне деньги. По справедливости. Не ищи выгоду на чужом горе, не грей руки на нашем несчастье. Помоги нам, и, когда мы победим, ты будешь самым почетным и дорогим гостем в моем доме.
Джафар заглянул в чемоданы и сразу понял, какое сокровище оказалось у него в руках. Он обнял честного и наивного парня, кстати, своего ровесника, поцеловал его и сказал:
- Будь спокоен, брат, я сделаю все, что смогу. Но мне нужно время. Это очень старые вещи, их нелегко оценить. Надо найти хорошего специалиста, надо подобрать коллекционера, который даст те деньги, которые они стоят. Я займусь этим прямо сейчас. А ты отдыхай и ни о чем не думай.
После этого Джафар пропал. Гонец ждал его три дня, неделю, десять дней, две недели, искал и не мог найти. Но все-таки отыскал и назначил "стрелку". Бесконечно скрываться нельзя, когда-то надо прийти и дать ответ, каким бы он ни был. И Джафар приехал на трех джипах, с самыми беспощадными своими головорезами, а других в его окружении и не имелось. Парень пришел один, прошел сквозь кольцо бешеных волков и сел в машину к Джафару. Он был бледен, как смерть, но глаза горели ярким и очень опасным огнем.