Чертова принцесса

Я сел вполоборота к старику, оперся о борт и вытянул ноги. Рельефные икры оттопыривали короткие штанины, и я в первый же день их слегка распорол, за что получил нагоняй от боцмана и строгий наказ: зашить. Что и сделал портной, поминая «придурка Сундаго» (я с превеликим удовольствием сообщил ему свое имя) через каждый стежок.

– Хм. Я рассказываю все, что выведал. Последние новости, опять же. Не хотите – не слушайте, дело ваше. Рассказываю для вас, заодно и для себя раскладываю по полочкам. Подумать только, когда-то я хотел побывать в Фалгонаре…

– Дурни хотят и на луне побывать.

– Гм... Нил Армстронг с вами не согласится… Оставим. И вот что еще говорят. Ато Вэлиан правит Фалгонаром не приходя в сознание. Короче, покамест – все беды можно сваливать на него. Но он вот-вот даст дуба… Тендал думал взойти на трон в сентябре, ну, во всем блеске и великолепии – короноваться и жениться одновременно, все как полагается, пустить пыль в глаза простому народу. А невеста пропала… Он злой, принц Тендал, очень злой… Принца, как вам известно, нет на борту пятые сутки. Но не скажу, что наш спектакль был сыгран впустую. Тендал может вернуться в любой момент. Он мечется между кораблями и берегом; говорят, посредством какой-то магической штуковины он способен перемещаться по воде быстрее самого быстрого парусника. Правда, я не выяснил, что это... Спрашивать-то не могу, только слушаю. Да, чтобы вы знали: один из скороходов Крочо добрался-таки в Талиру, фалгонарскую столицу, принес весточку. Было это две недели назад, и Тендал сразу вывел в море часть эскадры... – Я замолк, дожидаясь, пока мимо пройдет компания солдат. – А вернее, еще десять вымпелов вдобавок к тем двадцати, что уже почти месяц посменно патрулируют побережье Фалгонара от границ с Менд до мыса Кентрок на сто пятьдесят миль от берега. Теперь, значит, этой морокой занимаются тридцать линейных кораблей. В ясную погоду они подают друг другу сигналы посредством дымов, и в случае опасности могут стянуться в кулак, наверное, за сутки, поскольку идут на веслах. Дальше ста пятидесяти им велено не отходить; на самом деле, Тендал, будь у него такая возможность, прочесал бы все Срединное море в поисках Нэйты. Но сами понимаете, это все равно что иголку искать в стогу, а в бок каждый день может ударить эскадра республики Менд. Ну и для торговых караванов тоже охрана нужна, так что флот принца изрядно распылен.

Мудрец дернул углом рта, лицо его стало непривычно жестким, морщины углубились:

– Война?

– Ага, пробирает? Наземная война с Менд покамест заглохла, стороны копят силы, а Менд вдобавок мутит воду в самом Фалгонаре. – Спохватившись, я сделал лицо еще глупей и широко повел рукой, дескать, прекрасный корабль, святой Мака, да-да, удивительный. Какое все-таки чудо! – А вот на море дела дерьмо уже сейчас. Менд, получив по мордасам два года назад от Стерамона, потихоньку копит силы и в открытую не суется, но его каперы за последние недели совершенно озверели. Они почти парализовали морскую торговлю, во всяком случае, караваны из Сегерано и Рейнарди уже не приходят. Каперы даже на рыбаков нападают. Добро б, только грабили, так ведь занимаются душегубством. А месяц назад, аккурат в июле... – Я замолчал, специально, чтобы позлить старика. – Вот вам главнейшая новость, что я сегодня узнал. Месяц назад, аккурат в июле, принц разведал, что Республика Торговцев, черти б ее подрали, тайно объединилась с Меркхаром против Империи!

– Шахнар! – Чудодей уставился на меня, опустив руки, у него задергалась щека. – Ох на, сявки потрошенные!

– Вот-вот. Смекаете, какие дела? При всем при том, принц до сих пор не выпер мендовского посла Хафа Тергилека; говорят, он ему чем-то обязан. Не удивляйтесь, матросы «Благодати» еще не о таком судачат. Девчонки и выпивка для них покамест побоку. Вы на их лица гляньте, кстати: все мрачные, словно родного дедушку схоронили. События назревают... Можете представить, каково сейчас принцу. На суше под него роют всякие гиены, причем своих, родных кровей. Гм... Это получается, что я принца гиеной назвал... Ладно. На море пираты и каперы не дают покоя. Примерно числа с двадцатого начнется сезон дождей и штормов, меньше недели осталось. А невесты нет как нет. Вдобавок... – Я понизил голос. – Болтают, будто Предвечный восстал. А было такое последний раз лет сто тому. Наш сосунок утопил уже три рыбацкие шхуны, а кольца его щупальцев наблюдали даже с пирсов Талиры. Когда на «Благодати» заметили наш плот, сгоряча расчехлили катапульты: марсовой крикнул, мол, видит башку Предвечного, и Стерамон решил по ней жахнуть... Вэйрока никто не видел покуда. Все-таки, думаю, мы прикончили эту мерзость. Но... вы точно заметили: в мире назревает что-то скверное.

Франног молча покачивал головой.

– По Империи уже ползут слухи... Ну, как обычно: что, мол, Уреш гневается, а все напасти – я вам рассказал, что на южные районы налетела саранча? – за грехи правящего дома. В общем, нелегко сейчас принцу. Прикиньте теперь, как он «отблагодарил» бы нас за свежие известия о своей невесте. Подвесил бы на крюк и самолично выпотрошил, гуманист. Адье, Олежка, адье, любомудр Франног!

Старик не отозвался. Он все покачивал головой, будто ее насадили на палец кукловода.

«Мозгует», – сообразил я.

Стемнело уже настолько, что можно было, не опасаясь чужих глаз, дотронуться до больного плеча, и ощупать сквозь блузу повязку и рану. Рубцы вздулись, отвечая на прикосновения пальцев секущей болью. Рана кровила и гноилась, и я был вынужден туго бинтовать ее каждый день, в сумраке кубрика, накрывшись одеялом. Наматывал несколько слоев украденного у кастеляна ситца, чтобы сквозь блузу не проступила кровь. Порез, конечно, неглубокий, однако без лекарств и штопки грозит серьезными осложнениями. Но показаться местному коновалу – сунуть голову в петлю. Даже самый последний докторишка распознает удар мечом. «Что, говорите, в пути не случилось ничего серьезного, любезный Сундаго?» Сколько времени пройдет, прежде чем я слягу с ознобом и все откроется? А ведь Тендал не вернет флот в Талиру прежде сезона дождей.

Старик внезапно сказал, прикрывшись ладонью:

– Болит?

– Да, воспалилась. Не хотел болтать об этом раньше времени.

– Скверно.

– Заговорить сумеете? На плоту как-то об этом не подумал…

– Не здесь. Тут слишком много глаз. И через одежду, учти, я этого сделать не смогу.

– Ахарр! В таком случае кто-то обязательно углядит, как вы шепчете над моим окровавленным плечом. Да и вообще, безгласный Мака что-то там шепчет...

– Не шепчу. Заговариваю. Если на судне есть чародей, он почует ворожбу. Понимаешь, я ведь обязательно помог бы тебе, если бы...

– Тьфу ты, пропасть. – Я показал мудрецу порез на тыле кисти. – Этот-то почти затянулся. А плечо, я думаю, разбередилось от работы. Ладно, буду крепиться.

– Крепись, сын мой, это все, что мы... Говоря по правде, твой рассказ меня просто убил. Менд и Меркхар вместе... Чует мое сердце – заваривается какая-то скверная интрига. Возможно, будет война.

– Это ясней ясного, что война. Вот только когда? Неделя? Месяц? Больше? А не попробует ли Меркхар использовать в игре леди Нэйту?

Франног кивнул и подозрительно шмыгнул носом.

– Я сразу подумал об этом. Несчастное дитя...

– Зато теперь, по крайней мере, судьба ее немного прояснилась. Жертвоприношение Тайному богу отпадает. В южные деспотии тоже не продадут. Пылинки сдувать будут.

– До времени.

– Это да. Она – рычаг давления на принца. Интересно, какие требования выдвинут Тендалу?

– Не имеет значения.

– Что? Думаете, принц не...

Мудрец едва слышно заохал.

– Он умен и расчетлив. Он вряд ли пожертвует хотя бы чем-то в пользу пиратов или торговой республики. Он никогда не станет чьей-то марионеткой. Он – правитель, серьезный правитель. Еще объяснять?

Я выругался.

– Ну да, и к тому же равнодушный к бабам… Ладно, нечего прежде времени петь отходную. Мы же не знаем, как оно все повернется.