Страница 6 из 8
— Габриэль!!!!!! — закричала я и бросилась к ней.
— А ну куда? Стой! — заорали мне в спину санитары.
Я налетела на блондинку и вцепилась в её плечи:
— Габриэль!!! Это же я, Зена!!! Габриэль!!!
Она онемевше уставилась на меня, ничего не говоря. Остальные больные, находившиеся в комнате, стали дико вопить и беситься от моего присутствия тут. Молчала одна Габриэль.
— Габриэль!!! Ты пришла забрать меня, да? — продолжала я трясти девушку, а после обняла её, уткнувшись носом в её волосы. — Габриэль!!! Я так рада видеть тебя!!! Как ты очутилась здесь? Каллисто забросила?
Тут бравые парни отлепили меня от подруги и поволокли прочь. Я выказала сопротивление, отмахиваясь от них. Подоспела подмога и мне вкололи порцию снотворного. Я поняла это по тому, что всегда засыпаю после подобных уколов.
— Габриэль… — обессиленно бормотала я, теряя сознание. — Габриэль…
В моей голове роилась одна мысль: сбежать. Забрать из этой дурки подругу и сбежать. Неважно, куда, главное сбежать. Вернёмся домой или нет, это для меня уже значения не имело. Это Габриэль. Я была уверена в этом. Только почему она не узнала меня? Возможно, притворилась, что мы не знакомы, лишь бы не оказаться связанной, как я? Последующие ночи я думала о ней. Теперь я знала, что не одна такая. Габриэль здесь. Со мной. Мы вместе. Если бы я не была взаперти, то наверняка могла бы поговорить с ней, увидеть её снова.
Но ремни и запертая дверь удерживают меня. Где-то за этими стенами моя Габриэль. Если над ней издеваются так же, как и надо мной, то им не жить. Я хочу увидеть Габриэль. Теперь, когда она знает, что я здесь, может, она найдёт способ прийти ко мне? Я жду её, но она не приходит. Возможно, её тоже запирают, как и меня. А Каллисто не заикнулась даже о ней, не сказала мне, что Габриэль здесь.
К чему такая тайна? Не понимаю. Я надеюсь снова пересечься с ней.
Каждый раз, когда меня выводят в уборную, я с замиранием сердца смотрю на комнату отдыха, но больше Габриэль там не вижу. Куда они дели её? На мои вопросы не отвечает даже доктор Эванс. Что-то он скрывает, я чувствую.
Однажды доктор Эванс заглянул ко мне с очередными вопросами, которые я уже знала наизусть.
— Как ваше самочувствие, Энни?
Я промолчала.
— Не хотите сегодня со мной поговорить?
Я не ответила.
— В вашей палате тихо в последние несколько дней, что меня удивляет! — он присел на край кровати и поводил пальцем перед моим носом. — Так. Зрение ясное. А сколько сейчас пальцев? — он выгнул несколько пальцев, демонстрируя их мне.
— Четыре, — соизволила ответить я.
— А так?
— Семь.
Он вытащил из кармана бумагу и сделал запись.
— Вижу, вам уже лучше, да, Энни?
Я игнорировала это имя. Попросту, не обращала внимания.
— Если поговорите со мной, то, может быть, вас освободят за хорошее поведение. — Намекнул он.
А ведь я могу увидеть Габриэль! Я кивнула.
— Так как вас зовут на самом деле? Энни или Зена? — задал он коварный вопрос.
Я знала правильный ответ, но соображала, что будет лучше солгать.
— Энни, — ответила я. — Меня зовут Энни.
Доктор Эванс утвердительно кивнул:
— Молодец. А теперь скажи, есть ли у тебя подруга с именем Габриэль?
Бил прямо по наболевшему.
Я сдержанно ответила:
— Нет. Её нет. У меня нет подруги с таким именем.
Доктор Эванс улыбнулся:
— А у тебя есть супруг?
— Конечно.
После ещё нескольких, на мой взгляд, бессмысленных вопросов, он наконец-то задал тот, который интересовал меня:
— Если мы отпустим тебя на прогулку, ты будешь хорошо себя вести?
Я машинально кивнула и тогда он освободил меня. В проёме появились крепкие санитары. Они помогли мне встать. От долгого лежания мои кости стали деревянными и я не могла пошевелиться.
— Отведите её в комнату отдыха, — наказал им доктор Эванс. — И следите за ней на всякий случай. А то распугает всех пациентов, как в тот раз.
Санитары закивали и спровадили меня в комнату отдыха. Окинув комнату взглядом, я не застала там подруги. Каждый псих занимался чем хотел: один сидел у окна за столом, болтая сам с собой и играя в какую-то игру; другой копошился на ковре у стены, показывая акробатические движения; третья играла с лысой куклой. Зрелище угнетало. Я, прихрамывая, хотя нога уже совсем зажила, обошла каждого пациента, но Габриэль среди них не было. Санитары наблюдали за мной.
Я опустилась на пол рядом с женщиной, играющей с куклой:
— Извини, ты не подскажешь мне, где здесь палата такой девушки, блондинки, которая несколько дней назад играла тут деревянной игрушкой?
Сумасшедшая не среагировала на меня. Я слегка тронула её за плечо и повторила вопрос. Женщина застыла на мгновение, после указала головой в сторону.
— И что это значит?
Она снова мотнула головой в сторону. Да, этих психов не понять.
— Та девушка сейчас в палате? — уточнила я.
Женщина снова мотнула головой в сторону. Я проследила за кивком.
Он вёл в коридор, где располагались палаты. Ясно. Встав с пола, я направилась в указанном направлении. Путь загородили санитары.
— Куда это ты намылилась, мисс Большая грудь? — остановил меня первый тип. — Негде, что-ли, свои сиськи разместить?
На мне была надета ночная рубаха со штанами. Причём рубаха была немного мала, отчего моя грудь заметно выпирала из выреза. За это меня и прозвали тут так. Мне это не нравилось, но я терпела.
Ходить гораздо лучше, нежели быть привязанной к кровати.
Сжав за спиной руки в кулаки, я сквозь зубы поинтересовалась:
— Я ищу девушку, с которой столкнулась в прошлый раз.
Второй тип фыркнул:
— Скорее напала, чем столкнулась.
— Я не нападала. Она моя знакомая.
— Конечно, в дурке все знакомые, — усмехнулся первый.
— Мне надо повидаться с ней. Где она?
— Чем тебе тут плохо?
— Мне необходимо увидеть её.
— А ты настойчивая, киса, — ответил первый, — но нам не положено водить пациентов в чужие палаты.
— Ну, ты загнул, Питер, — произнёс второй. — Можно, в принципе, и утаить от начальства за определённую награду… Смекаешь, друг? — подмигнул он Питеру.
— А! Понял! — Питер привалился к косяку и произнёс: — Я могу тебя проводить к той девке за услугу.
— Какую?
Он повёл бровями довольно призвано:
— Если я приду к тебе ночью и ты меня не отошьёшь, а будешь хорошей девочкой, то…
Я поняла, к чему он клонит. Вот, значит, чего захотел. Ясно.
— Хорошо, — согласилась я.
Он вытаращил на меня глаза:
— Что, правда?
— Сомневаешься? Придёшь ночью и узнаешь.
Санитары переглянулись, после отошли, пошушукались и затем этот Питер отвёл меня к подруге.
— Учти, киса, ловлю на слове, — шепнул он мне и добавил: — И не зависай здесь долго. У нас так не положено. У тебя есть несколько минут, не больше. — И он прислонился к стене.
Комната Габриэль была такой же, что и моя, с единственным отличием в том, что помимо кровати там стоял мольберт и банки с красками, а в стеклянном стакане стояли кисточки. Я замерла на пороге. Моя подруга сидела на полу у стены и рисовала что-то на мольберте. Я постучала костяшками пальцев по косяку.
— Можно войти? — спросила я.
Она не обратила на меня никакого внимания. Я посмотрела на санитара. Тот пожал плечами. Я переступила порог её комнаты.
Помявшись у двери, я прикрыла её за собой и подошла к подруге.
— Что рисуешь?
Я удивилась, что Габриэль рисует, а не пишет. Ведь она бард, а не художник. Присев на колени, я взглянула на полотно. Милая картинка! На холсте была изображена темноволосая женщина верхом на коне, а рядом с ней шла блондинка с шестом в руке.
— Мило, — произнесла я, но потом договорила: — Это же мы!
Девушка замерла с кисточкой в руке, а потом перевела взгляд с картины на меня:
— Что?
Я указала пальцем на холст:
— Эта женщина-воин и идущая рядом девушка — это мы с тобой, Габриэль. Ты нарисовала нас.