Страница 54 из 97
— Что бы ни случилось, я тебе приказываю жить! — произнёс граф Робер торжественно.
Анри испустил глухой стон и опустился в изнеможении в кресло.
Валентина де Нанкрей молча следила за этою сценой и упивалась ею с ненасытной жадностью. Она торжествовала в душе. Между тем Норбер с каждым разом, как повторялось имя де Тремов, казалось, понимал яснее всё, что происходило вокруг него. Он постепенно выходил из оцепенения, которое сковало все его члены, жизнь возвращалась в бесчувственный труп. Когда Анри со стоном опустился в кресло, старец приложил руку к груди, как будто почувствовал в ней глухую боль. Потом он медленно дошёл до несчастного и коснулся своим костлявым пальцем его головы.
Все присутствующие, даже Валентина, онемели от изумления. Виконт вскочил с судорожным движением при виде этого призрака, ледяное прикосновение которого заставило его поднять голову.
— Пойдёмте, — произнёс Норбер глухим, гробовым голосом. Потом, проходя мимо Валентины, он сказал ей: — Господь часто превращает меня в бессильное существо, лишённое сознания, но иногда даёт мне способность всё видеть и всё понимать!
Майор шёл за ним, повинуясь безотчётному влиянию. Они приблизились к окну на противоположной стене.
— Нажмите здесь, — сказал старик Лагравер, указывая Анри на шляпку большого медного гвоздя, которым приколочено было внизу одно из полотнищ шёлковых обоев.
Гвоздь подался под пальцами майора, и плита величиной с небольшую дверь стала медленно подниматься, приняла горизонтальное положение и увлекла вместе с собою полосу шёлковой материи, которой была покрыта и которая плотно прилегая к обоям, совершенно сливалась с остальной обивкой стен. В открытом отверстии видна была небольшая площадка и ступени, которые вдавались в толстую стену башни. Это была та самая лестница, по которой сначала поднялся майор, пройдя через подземный ход. Тут легко было скрыться от сбиров, а может быть, и найти путь для выхода из замка. Майор Анри, увидев этот путь к спасению, бросился в отверстие в стене.
— Платите добром за зло! — шепнул Норбер Валентине, которая судорожно сжимала руки, так что розовые её ногти врезались в кожу.
— Виконту не уйти подземным ходом, — сказала она, как бы утешая себя в том, что обманулась в надежде. — Я или Морис, мы должны указать ему, как открыть выход изнутри. Снаружи он открывается иначе.
— Во всяком случае, Анри, ты должен ждать моих приказаний за этой дверью, — сказал повелительным тоном полковник Робер и сам захлопнул плиту за беглецом. На стене не осталось никаких признаков потайной двери, кроме двух полос, которые казались швами, соединяющими полотнища шёлковой материи. Отыскать тут виконта не было возможности, так как никому не пришло бы в голову, что часть массивной стены могла быть подвижной.
— Да благословит вас Бог, вы спасли честь нашего имени! — сказал граф с глубоким чувством благодарности, обращаясь к старику Лаграверу и к Валентине де Нанкрей.
Глава XXIII
АРЕСТ
апоги со шпорами зазвучали в прихожей и почти тотчас вслед за тем в гостиную вошло человек двенадцать. Плащи их были откинуты с левого плеча, и под ними виднелись мундиры жандармов, подведомственных коннетаблю и исполнявших в армии обязанность полицейских.
Во главе их шёл человек, одетый в сукно и атлас — всё чёрное. Он держал в руке длинную трость с набалдашником из слоновой кости, стальные украшения на камзоле и золотая цепочка довершали отличительные знаки. Густые брови, большие усы и бесконечной длины эспаньолка, тоже чёрные, как и его волосы, придавали отпечаток суровости его худому и жёлтому лицу, которое казалось ещё мрачнее от тени, набрасываемой на него широкими полями шляпы с чёрным пером.
— От имени его светлости маршала де Брезе, главнокомандующего его величества короля Людовика XIII дивизией, стоящей под Брюсселем, — торжественно провозгласила эта угрюмая личность, остановившись посреди комнаты, — я, Шарль дю Трамбле, обер-аудитор армии, объявляю всем присутствующим, а в особенности сьеру Лаграверу, хозяину дома, что они должны выдать мне майора Анри де Трема в силу следующего приказа об аресте.
Он вытянулся во весь свой высокий рост, вынул из колета пергамент с красной печатью и показал его Норберу, всё ещё стоящему у стены, за которой скрылся майор.
— Здесь нет того, о ком вы спрашиваете, — ответил старик.
— Однако обходя замок, трое из моих людей узнали майора два часа тому назад, когда он вошёл сюда переодетый. Один из узнавших прибыл ко мне в Оген, чтобы донести об этом обстоятельстве, доказывающем значительное нарушение дисциплины, так как майор де Трем должен бы в настоящее время быть далеко от Брена по приказанию главнокомандующего. Остальные же двое из отряжённых мною людей стерегли выход из замка до моего прибытия и донесли мне, что из него никто не выходил. Стало быть, офицер, которого я должен арестовать, здесь, и вы, вероятно, знаете, где он скрылся.
— Если бы и знал, то не выдал бы его по долгу гостеприимства, — возразил Норбер с твёрдостью, но истощённый физически и умственным усилием, которого ему стоило деятельное участие в этой драме, он пошатнулся и схватил руку Валентины; с её помощью он едва дошёл до своего кресла.
— Вы противитесь ходу правосудия! — сказал ему строго дю Трамбле. — Берегитесь. В таком случае я должен арестовать и вас самих.
Но старик Лагравер впал в своё обычное бесчувствие. Он, очевидно, не сознавал более того, что происходило вокруг него.
— Не мучьте этого бедного больного, — обратился граф Робер к обер-аудитору. — Он впал в состояние, в котором не способен вас понимать.
— Если он меня не может понимать, — возразил надменно дю Трамбле, — то вы, полковник, будете мне отвечать за него. Я уверен, что вы знаете, где скрылся виновный. Укажите мне, где он.
— По какому праву вы меня допрашиваете? — вскричал Робер с гордым пренебрежением.
— По праву, которое при исполнении моей обязанности ставит меня выше всех высших начальников войска. Поверьте мне, полковник, для вашей собственной пользы вы должны повиноваться моему требованию, я знаю, что майор Анри скрывается здесь. Выдайте мне его, как повелевает вам это и служебный долг.
— А если я найду уместным вспомнить, что он мне брат, хотя и подчинённый?
— Так, в силу права, данного мне законом, я велю осмотреть и обыскать весь дом.
— А если вы и тогда не найдёте того, кого преследуете?
— Тогда я прикажу моим людям захватить и увести всех тех, кто скрывает дезертира и не хотят открыть мне его убежище.
— Даже меня, господин обер-аудитор?
— Даже вас, полковник... и даже эту молодую девушку.
Концом трости он указал на Валентину, предписания которой, предъявленные ему ночью, он исполнял в точности, повинуясь полномочию, исходящему от Ришелье. Граф де Трем вздрогнул.
— Берегитесь, господин дю Трамбле, — сказал он, — маршал де Брезе, без сомнения, найдёт, что вы употребляете во зло преимущества вашего звания, арестуя офицера моего чина.
— Наш начальник, напротив, поставил бы мне в вину, если бы я поступил иначе, — холодно ответил обер-аудитор. — Ему ненавистно всякое уклонение от долга. Скрывая майора и мешая исполнению приказа об аресте, вы становитесь его соучастником и явно противитесь распоряжению маршала, от имени которого я действую. Упорство с вашей стороны может лишить вас полка и предать военному суду. Мои слова основываются на верных данных, полковник. В последний раз прошу не вынуждать меня к строгим мерам относительно вас.
Роберу хорошо было известно, к каким строгим и крутым решениям прибегал его начальник, когда противились его власти. Он видел себя отдалённым от своих солдат и лишённым свободы действовать в решительную минуту, когда, по собственному его извещению, Гастон Орлеанский должен был рассчитывать на его успешное содействие.