Белый ворон

— Я всё время спрашиваю у тебя, что мне делать, — невесело усмехнулась Лиза. — В прошлый раз ты дал мне прекрасный совет. Но сейчас...

— Подожди. — Бенкендорф остановил её жестом. — Кое-что, а вернее, кое-кто может нам помочь. Знаешь, у членов императорской фамилии к государю много вопросов. И все скользкие. Я попробую кое с кем поговорить.

— Не надо, — испугалась Лиза. — Зачем позориться?

— Слушай меня. — Бенкендорф проигнорировал её протест. — Ступай туда и жди вместе с прошением. Там увидим. Скандал в благородном семействе тем и хорош, что сору из избы не выносят.

Графиня сомневалась, получится ли у неё выскользнуть из дому. Но всё сложилось исключительно легко. Часа в два пополудни она сказала, что хочет подышать воздухом. Михаил в это время ушёл по делам к старому приятелю князю Меншикову (правнуку светлейшего) с которым затеял на паях создавать компанию «поспешных дилижансов», курсировавших между Петербургом и Москвой всего за сутки. Александра же Васильевна изволила после обеда почивать. Поэтому госпожа Воронцова отправилась из дому в сопровождении кучера и двух берейторов — эскорт вполне приличный.

К половине четвёртого были на месте. Её сиятельство оставила экипаж у ворот парка и шагом пошла по дорожкам, по обе стороны от которых уже были намётаны высоченные сугробы. Она хорошо знала расположение маленьких павильонов и вскоре свернула направо. По пути ей никто не встретился. Резиденция была уже пуста, лишь изредка принимая царских гостей — самых избранных и специально приглашённых. В конце длинной липовой аллеи, непривычно голой по зимнему времени, замаячили пёстрые стенки Берёзового домика. Его построила Мария Фёдоровна ещё в бытность великой княгиней, «чтобы вызвать улыбку на устах супруга». Со стороны он выглядел как поленница дров, а внутри скрывал роскошный альков, похожий на садовую беседку, увитую розами. Александру Павловичу домик с успехом заменял Зеркальную галерею Версаля, по которой Людовик XIV уводил в свою спальню приглянувшихся дам.

Дальше Лиза не пошла. Дрожа всем телом, она села на самую крайнюю скамейку и притаилась. Ждать пришлось недолго. Вскоре снег заскрипел под сапогами. К ней приближался кто-то рослый и тяжёлый. Молодая женщина обернулась. Она чаяла увидеть несчастную жену императора, Елизавету Алексеевну или, что вероятнее, его суровую матушку. Но её глазам предстал великий князь Николай Павлович. Мрачный, нахмуренный, в серой сапёрной шинели с пелериной и чёрной треугольной шляпе с плюмажем. Он смерил её долгим взглядом стальных навыкате глаз и отрывисто осведомился:

— Что вам здесь угодно, сударыня?

Лиза поёжилась, но решила не отступать.

— Полагаю, вашему высочеству уже всё известно.

— Полагаете? — с насмешливой враждебностью бросил он. — И каковы же ваши намерения?

— Я не знаю, что мне делать, — честно призналась молодая женщина. — Для моего мужа очень важно вернуться на службу. Он многим пожертвовал для меня, и я хочу видеть его счастливым. Но если он узнает, как было добыто прощение государя, вряд ли его счастье окажется долгим.

Великий князь мял сапогом ком снега, попавшийся ему под ноги.

— И на что же вы решитесь, мадам? — почти с издёвкой поинтересовался он.

Лиза рассердилась.

— А ни на что! — с неожиданным для себя вызовом заявила она. — Поеду домой. И так намёрзлась здесь... Думаю, Михаил легче переживёт нежели бесчестье.

Жёсткий рот Николая поехал на сторону в кривой усмешке.

— Немногие жёны думают также.

— Слишком многие мужья жаждут проводить своих жён сюда, — парировала графиня.

— Вы исключение?

— Вообразите.

Секунду они смотрели друг другу в глаза, потом Николай кивнул каким-то своим потаённым мыслям.

— Давайте бумагу. И ждите меня здесь. Никуда не отлучайтесь.

Он почти выхватил из её рук прошение и размашисто зашагал к «Поленнице». Вся его наряженная, пружинистая фигура так и излучала раздражение.

Великого князя не было долго. Лиза уже и в самом деле начала замерзать. Она вынула руки из муфты, стянула варежки и стала дуть на закоченевшие пальцы. В первый момент, едва только силуэт Николая скрылся в дверях, ей послышались отдалённые голоса. Но потом всё смолкло. Вероятно, собеседники заговорили тише, и за стены уже не доносилось ни звука.

Его высочество отсутствовал каких-то полчаса, но графине они показались вечностью. Наконец он вышел. Медленно побрёл к ней по аллее. Вид у него был понурый и измученный. Будто он только что перетаскал дюжину мешков с камнями. От пружинистой злобы ничего не осталось. На лице была написана тупая усталость. Лиза даже испугалась, что у него ничего не вышло. Но, приблизившись, Николай протянул ей бумагу.

— Вот. Возьмите. Подписано. Завтра будет рескрипт. Поздравляю.

И не дожидаясь разрешения, сел на скамью рядом с ней.

— Не знаю, как вас благодарить, ваше высочество, — пролепетала графиня.

— Не надо, — великий князь мотнул головой. — Не за что. — Потом долго и глубоко вздохнул, снял треуголку, вытер лоб тыльной стороной ладони и повернул к ней измученное молодое лицо с лёгкой рябью веснушек на скулах. — Знаете, почему я вам помог?

— Не смею предположить. — Лиза склонила голову к плечу, внимательно глядя на собеседника.

— Потому что мне очень хотелось посмотреть, как поведёт себя мой брат, когда вместо очаровательной дамы увидит в дверях взбешённого мужа.

— Мужа? — не поняла графиня.

Николай рассмеялся.

— А вы считаете себя единственной, кого сюда пригласили?

— Думаю, что нет.

— Верно думаете, — кивнул он. — А скажите, сударыня, что, на ваш взгляд, должен делать мужчина, узнав о неверности жены?

У Лизы перехватило дыхание. Не приведи Бог давать советы августейшим особам.

— Супруга раскаивается? — осторожно спросила она.

— Более чем...

— А муж любит её?

— Скажем так, почитает.

— Тогда он завоюет её преданность, если проявит великодушие.

Великий князь скептически хмыкнул.

— Вы идеалистка. А ребёнок?

— Чей ребёнок?

— В том-то и вопрос.

Лиза собрала всю свою храбрость.

— Мне кажется, ребёнок не должен страдать. Нужно воспитать его самому. Если, конечно, есть силы привязаться к этому младенцу.

Великий князь улыбнулся.

— Вы славная. Рад был с вами познакомиться. Но помните: теперь в опале у его величества не только ваш муж, но и вы сами.

— Мы переживём, — графиня улыбнулась в ответ. — Будьте счастливы, ваше высочество.

Он остался сидеть на скамейке, сгорбившись и высоко подняв плечи. А Лиза побрела по дорожке прочь от злополучной поленницы. Выйдя из верхнего парка, она нашла свои сани и с глубоким удивлением обнаружила в них Шурку. Он ёрзал от нетерпения.

— Ну как?

— Его высочество был очень добр, — устало проговорила графиня.

— Я так и знал, — возликовал Христофорыч. — У Никса с братом свои счёты. — Он помог Лизе усесться в санях. — Если что, я встретил тебя на катании, и мы слишком долго гуляли. Только и всего.

— Только и всего, — повторила молодая женщина. — Шура, а что он говорил о разгневанном муже, неверности жены, ребёнке? Странно звучит...

Бенкендорф снисходительно глянул на графиню сверху вниз.

— Ты разве не слышала? Об этом только при дворе и сплетничают. — Сани уже скользили по зимней дороге, и генерал запахнул на ногах графини мягкую лисью полсть. — Будешь замерзать, скажи. Закрою ещё шинелью. Ну так вот, о великом князе. Болтают следующее. Прусское королевское семейство приезжало сюда несколько раз, государь ездил к ним в гости. Обожаемые союзники вели душеспасительные беседы, а их глазастая дочка тем временем... Впрочем, кто не был влюблён в нашего императора? Даже Наполеон. Словом, всё состоялось. И как честный человек государь заставил брата жениться. Правда это или нет, но мужчине трудно проглотить подобные толки.

Лиза молчала. Жаль Николая Павловича. И Шарлотту жаль. Может быть, они простят друг друга?

— Не морочь себе голову чужими делами. — Христофорыч угадал ход её мыслей. — У них всё склеится. Никс не злодей. Великая княгиня прехорошенькая. Нарожает ему детей. Главное, чтобы в свете разговоры утихли. А то и хотели бы люди помириться, да их кумушки языками разведут.