Смута

– Сегодня в 18.00 заберу его у вашей проходной.

– Надеюсь, ты ему заплатишь за труды? Парень жениться собирается.

– Не беспокойся, не обижу…

Старлей не походил на шамана. В китайских джинсах и кроссовках, в синей ветровке с капюшоном, он выглядел вечным студентом.

– Старший лейтенант Деев. Я в вашем распоряжении, – доложил. И через затянувшуюся паузу неуверенно добавил: – За сто долларов.

«Как же дешево ты ценишь свои мозги, шаман, – подумал Пилот. – Совсем замордовали офицеров».

Пилот привез старлея в свою усадебную квартиру на базе. Белый был уже там. На столе, занявшем площадь вдоль глухой стены, была расставлена аппаратура «Слухача».

– Приступайте, – велел старлею Пилот.

Тот достал из брезентовой сумки черный плоский чемодан.

– Имитатор объектов, – пояснил.

Покрутил колесико кодового замка, щелкнул зажимами и располовинил чемодан, словно развалил вдоль хлебную буханку. За малое время справился с множеством проводов и проводков – все их загнал в гнезда на панели управления.

– Садитесь за экран, – предложил Пилоту. – Наденьте наушники. Видите, на желтом плато клавиши и два регулятора настройки? Красная клавиша – блокиратор помех, зеленая – разблокирование.

В первых моделях «слухача» желтого плато не было, как не было и боковых тумблеров с разноцветными глазками.

– Нажмите зеленую клавишу, – инструктировал старший лейтенант полковника. – Блокиратор отключен. Выбирайте объект из предложенных имитатором… Теперь нажмите «пуск»… Вот он, «слухач», метка в правом углу…

– Достаточно, – остановил старлея Пилот. – Далее сам. Если что не так, тормозните.

Все было как надо. Информация снималась видовая и слуховая. Но то – с имитатора. А как поведет себя аппаратура в поле?

– Садись, Белый, – уступил Пилот место заму.

Старлей начал было объяснения по новому кругу, но Белый тормознул его жестом. В качестве объекта выбрал ратушу, напомнившую ему Дрезден. В наушниках послышалась немецкая речь… Когда закончил считывать информацию, услышал растерянный голос шамана-электронщика:

– Вы же сами все знаете!

Видимо, засомневался в том, что получит свои сто долларов.

– Свой гонорар вы отработаете, – успокоил его Пилот.

– Что я должен сделать?

– Внизу стоит локационный кунг в камуфляже. На нем надпись «Продукты на дом». Установите в нем оборудование и подготовьте к работе. В 21.00 совершим загородную прогулку… Устраивает?

– Так точно…

К резиденции президента подъезжать не стали. С интервалом в пятнадцать минут ее обходили парные патрули из службы безопасности.

Припарковали фургон метрах в двухстах, на щебеночном пятачке.

– Какой объект? – спросил шаманивший с аппаратурой старлей.

– Сам выведу, – ответил ему Пилот. – За пульт сядете, если произойдет сбой.

Рабочие апартаменты Президента были на втором этаже. «Слухач» завис у одного окна, у второго, у третьего. Кроме белой метели на экране и треска в наушниках, ничего не было.

Пришлось уступить вращающееся кресло старлею. Тот загнал метку в правый нижний угол. Пробежался длинными пальцами по панельной клавиатуре.

– Система защиты самого высокого класса, – сообщил. – Ограду, помимо телевизионных установок, контролирует инфракрасный луч.

– Нам это известно, – прервал его Пилот.

Он знал и саму систему, и то, как ее нейтрализовать. В оборонном НИИ, не в том, где служил старлей – в другом, был разработан компактный приборчик, фиксирующий частоту луча и вырабатывающий на этой частоте свой, точно такой же. Прыгай через ограду – никакой тревоги не будет.

Прыгать они с Белым не собирались.

– Что с окнами? – спросил он старлея.

– Все под надежной защитой.

– Взломать ее можно?

– На это потребуется время и дополнительная аппаратура… Есть! – вдруг воскликнул он. – Три окна на верхнем этаже чистые.

Там находилась спальня дочери Президента. Принцесса тоже была напичкана дворцовыми тайнами. Пожалуй, даже в большей степени, чем отец.

Пилот тронул старлея за плечо, показывая, чтобы тот перебрался на откидное сиденье.

– Цель в зоне захвата, – буднично доложил сидевший в кресле дублера Белый. – Слышимость – норма.

Пилот надел наушники.

– …Ты мне душу не трави, Столбович, – прозвучал в наушниках женский голос. – Кто тебе нужен? Я или Президент?

– Тома! – с укоризной ответил мужчина. – И спросить у тебя ничего нельзя!

– Я сама скажу, когда отец решит с преемником. Пока сомневается.

– Между прочим, я тоже не уверен в Стрельце.

– Зато Березович уверен. Значит, просчитал варианты.

– Ты даже не знаешь, Том, сколько раз он прокалывался.

– Зато имеет нюх на деньги.

– Но не на людей. Он даже дурака Красавчика прочил в преемники.

– Ненашина не трогай, Столбович.

– Сердечко екает?

– Не делай вид, что ревнуешь.

– Но ты продолжаешь встречаться с ним.

– Встречаюсь по делу.

– Разве с ним можно иметь дела? Он свою партию уже отыграл…

Ничего интересного Пилот больше не услышал, так, женские штучки-дрючки.

– Сворачиваемся! – приказал.

Когда «Слухача» загнали в «гараж», старлей не удержался, спросил:

– Чья это крепость была?

– Не грузи себя проблемами, – буркнул в ответ Белый. – Меньше знаешь – дольше живешь.

Пилот сгладил его намек:

– Крепость принадлежит плохим людям. Фамилии вам знать не обязательно.

– Да я просто так… Защиту профессионал ставил.

– Вы тоже профессионал, старший лейтенант. Ваши мозги и знания стоят дороже, чем вы их оцениваете… Белый, выдай ему за труд.

Старлей обалдело глядел на десять стодолларовых купюр, оказавшихся в его руках. Даже лишился на какое-то время дара речи. Наконец голос прорезался:

– Это что? Все мне?

– Тебе, тебе, – усмехнулся Белый.

– Вот что, шаман Деев, – произнес Пилот, – пойдешь к нам работать?

Тот недоуменно оглядел обоих. Хотел о чем-то спросить, но не решился.

– Зарплата, как сейчас получил, – подсказал Пилот, – и премии.

– Пойду.

– Но с армией придется распрощаться. Возможно, временно.

– Согласен.

– Ты говорил о дополнительной аппаратуре, чтобы взломать самую сложную защиту.

– Есть такая. Даже в нашем НИИ. Ею хакеры пользуются.

– Напиши на бумажке, как она называется…

У каждого своя игра

Норковое манто сползло с плеча Соловьевой. Отвисшие щеки подрагивали в такт словам. И подрагивали арбузные груди. Адвокат глядел на нее, расплывшуюся, намакияженную, с блеклыми глазами-бусинами, утонувшими в глазницах – глядел и не мог взять в толк: как же ей удавалось оболванить многие тысячи людей.

– Я за свое отвечу, – сказала Соловьева, сглатывая окончания слов. – Да, жила, как королевишна. С артистами тусовалась. И сама жила, и другим жить давала. А все одно – крошки перепадали. Куски бугры расхватывали! Всех заложу!

– У вас нет никаких доказательств, Валентина Федоровна.

– Не допытывайся, адвокат! Видно Красавчик хорошо тебе заплатил, раз так стараешься.

– Я и вам хочу помочь.

– Все вы заодно. И ты с ними, господин хороший!

– Моя фамилия – Уханов. Для вас я – Борис Аркадьевич.

– А мне без разницы. Ополчились на бабу – крайнюю нашли! Да ихний начальник сам у меня процентами кормился! – «Проценты» она произнесла с ударением на первом слоге. – А ваш Красавчик меня на даче прятал, когда в розыск объявили. Он и паспорт с турецкой визой выправил. Да видно, что-то не так сделал, захомутали в аэропорту.

Из-за Красавчика по фамилии Ненашин адвокат и добился свидания с Соловьевой. Ненашин был советником президента и, по слухам, постельным дружком его дочери. Дружка долбали и правые, и левые. Думцы то и дело выдергивали советника для объяснений. Особенно доставалось ему за связь с финансовой пирамидой «Мальвина», которой рулила мадам Соловьева. Но захимичился, заврался даже перед своим адвокатом.