Невидимый город

Отсюда, из замка, лес представлялся просто темной зубчатой полосой, вплавленной в синеву неба. Он был неподвижен, молчалив и более всего напоминал Солнечному Магу надежно запертый сундук. Полный чудовищ? Возможно. Полный вооруженных до зубов чужан? Тоже вполне вероятно. За год, проведенный в горах, Сайнем убедился, что чужане не испытывают такого всепоглощающего страха перед Шеламом, как люди из столицы. Армед и Аин вспоминали о том, как охотились на окраинах леса, и Сайнем в который раз молча спрашивал себя: почему, собственно, горцы так уверенно чувствуют себя на равнине?

Между тем под самым окном замка тоже творилось нечто интересное. Шестеро королевских солдат седлали коней. Все были одеты в походные плащи; у двоих из-за спин торчали рожки луков. Следовательно, собирались они в серьезную экспедицию, и Сайнем спустился вниз – узнать подробности.

Сержант, разумеется, вовсе не обрадовался интересу к собственной особе со стороны предателя-волшебника. Но рассказы об ожившем мертвеце давно уже бродили среди солдат, так что спорить сержант не рискнул и рассказал, что к чему.

Выяснилось, что второй раз за кампанию этого года перед королевской армией встала проблема моста. Чужане как разумные люди, отступая, сожгли все мосты через Вью. Королю Рагнару, как предположил Солнечный Маг, до сих пор не давала спать спокойно славная битва его дяди у брода через Ильг. Да и горожанам за их деньги и продовольствие следовало продемонстрировать что-нибудь героическое. Поэтому Рагнар решил перейти Вью и погонять чужан в Пришеламье.

Наводить переправу на месте прежних мостов он не решился: извилистые лесные дороги, ведущие к ним, – идеальное место для засады. Однако был еще один – старый и почти совсем уже разрушенный мост выше по течению. О нем чужане могли и не знать. Шестерке солдат как раз и приказали переправиться через реку вблизи от старого моста и разведать лес на том берегу. Сайнем, не раздумывая ни минуты, увязался с ними. Отказать ему снова не посмели.

Старая, с трудом различимая тропа, на которую указал отряду один из здешних мальчишек, вела к реке через залитый солнцем сосновый лес. У самой кромки леса пришлось продраться через молоденький ельник. Сайнему вся эта зелень была в диковинку, он крутил головой, как охотничья собака, и потому, наверное, заметил среди елочек что-то вроде небольшого укрепления, сложенного из земли и замшелых камней. Укрепление явно очень старо – покосившееся, с обваленными краями. Сайнема все это занимало до чрезвычайности. В этих местах явно шла своя жизнь – тихая, тайная, не зависящая ни от короля, ни от его воинов, ни от самих Магов храма. И знакомая тревога зашевелилась у волшебника под ложечкой. Ох до чего не любил он всякие тихие тайны! С достопамятной коронации не любил. Или нет, пожалуй, еще до того…

Тропинка вывела на отлогий берег реки, покрытый желтой осенней травой. Вья – темный поток шириной наверно шагов в двадцать – тридцать – бурлила, плескалась белой пеной, сдержанно рокотала, облизывая останки опор моста.

Всадники спешились. Лучники наладили свое оружие и застыли, наложив стрелы на тетиву, напряженно вглядываясь в просветы между стволами деревьев на том берегу. Сержант погнал остальную команду к реке. Один из солдат разделся до пояса, скинул сапоги, обвязался веревкой и, поминая всю родню своего командира, полез в воду. Двое остались на берегу со вторым концом веревки. Сайнем слезать с седла не стал и держался у кромки леса. Потому-то он и увидел то, чего не видел никто другой.

Первый из солдат добрался уже до того берега, второй вошел в воду, когда за спинами всего отряда из ухоронки вдруг возник третий лучник и легко, благо цель была шагах в десяти от него, двумя выстрелами уложил охранников. И в то же мгновение с другого берега тоже полетели стрелы. Первый солдат ткнулся лицом в мокрый прибрежный песок, второй на середине реки схватился за грудь, изогнулся, опрокинулся навзничь и поплыл вниз по течению. Третий завертелся волчком и свалился на землю – стрела прошила ему бедро.

Сайнем стукнул своего коня пятками, развернул его, увидел спину лучника, ныряющего в заросли, хотел уже броситься в погоню, но вдруг потянул на себя поводья с такой силой, что конь присел на задние ноги, а сам Солнечный Маг чуть не вылетел из седла. Он ожидал увидеть меховой чужанский плащ, думал даже, что надо будет обязательно срезать завязки (Армед по их цвету определит, к какому роду принадлежал нападавший), но вместо этого…

Вместо этого перед ним возник короткий, зеленый, собранный складками на левом плече плащ – как раз позапрошлогодняя мода. У Сайнема некогда (еще до его близкого знакомства с храмом Солнца) был такой же. Кроме того, волшебник увидел светлый затылок с совсем не по-чужански длинными волосами и даже успел заметить прорезной рукав камзола и мелькнувшее в просвете белое блио. Убийца не был чужанином. Убийца был, как сказал бы Армед, мертвяк-таори.

Сайнем вновь развернул коня, пригнулся, поскакал к реке, ухватил раненого за рубаху и потянул в седло, и тот немедленно заехал своему спасителю локтем в печень. Сайнем с грехом пополам втащил солдата на конскую спину, снова пнул как следует несчастную животину и поскакал в лес. За его спиной сержант, истошно ругаясь, ловил свою лошадь. Впрочем, никого, похоже, не интересовали уцелевшие всадники. Лучник в зеленом плаще исчез в ельнике, на том берегу тоже было тихо. Нападавшие уже сказали все, что хотели.

Глава 21

Итак, из семерых вернулось трое. Стрелу извлекли из бедра раненого, осмотрена и признана чужанской. После чего по замку Купели поползли недобрые слухи. Нет ничего удивительного в том, что враг, воспользовавшись случаем, нападает на малочисленный отряд. Удивительно, если враг в точности знает, где этот отряд будет перебираться через реку. Сразу возникает вопрос, не сосет ли кто-нибудь тут, как ласковый телок, сразу двух маток.

Сайнем понимал, что он один из первых подозреваемых (хотя всего их оказалось не меньше тысячи – ровно столько, сколько чужан жило сейчас в Купели) и лишний раз из своей комнаты не выходил. Про зеленый плащ и прорезные рукава он не рассказывал даже Армеду, потому что сам не знал, что об этом думать. Впрочем, Армед безотлучно находился при короле: ему было ни до чего.

А к вечеру еще и снег пошел.

Солнечный маг, сидя на подоконнике, с интересом наблюдал за снегом и горожанами. Едва холодный ветер раскрутил на улицах Купели свою тугую спираль и принялся горстями бросать то ли снежинки, то ли градины в окна, как улицы мгновенно опустели. Но свистопляска продолжалась недолго, ветер утих, а снег повалил крупными хлопьями тяжело и размеренно, и люди снова стали высовывать носы за порог. То здесь, то там выскакивали на улицу женщины, мчались к веревкам, срывали с них пострадавшее бельишко и тащили под крышу. Кое-где полюбоваться на чудо вылезали дети и тут же начинали скатывать первый ком для буду щего снеговика. И все повторялось: вылетала испуганная и разгневанная мамаша, хватала чадо за шиворот, шлепала как следует и волочила в дом. Мужчины благоразумно на улице не показывались: снег в начале осени, мало ли что!

Зато бедняжки придворные дамы, кочевавшие вместе с королем и армией, так обрадовались нежданному развлечению, что высыпали во двор и устроили игру в снежки. Навстречу прелестницам из-под тучки выглянуло солнышко, и засверкали на белом снегу алые, лазоревые, пурпурные и бирюзовые платья, заискрились сапфиры, изумруды и жемчуга на прическах и одежде, зазвенели юные голоса. Сайнем полюбовался на этот зимний цветничок, потом решил, что надо и делом заняться. Закрыл ставни, рухнул на пол, отжался на каждой руке по дюжине раз, затем достал кинжал и принялся украшать отметинами оконную раму. Времена теперь тяжелые, и забывать старую выучку совсем не след.

Но долго поиграться ему не удалось. Спустя короткое время слепленный чьей-то рукой снежок стукнул в тонкую слюдяную пластинку, закрывающую оконный проем. Сайнем снова глянул вниз, помрачнел, но во двор все же спустился.