Страница 23 из 37
– Рейн, кто это?! – крикнул Карстен, благо его рот оставался свободным.
– У-у-у! – ответил Рейн.
Потом обоих хлестнул по глазам ослепительный красный свет.
На пороге стояли Десси с Дудочником. Ладони шеламки светились знакомым уже бурым огнем.
Картина, открывшаяся им, оказалась столь невероятной, что оба спасителя потеряли дар речи. Маленькая комната была вся заставлена огромными распахнутыми сундуками. На полу лежал Рейнхард, придавленный медвежьей шубой. Обеими руками он вцепился в воротник и удерживал шубу на весу, не давая ей коснуться лица. При этом он бился в судорогах, подвывал и хихикал, потому что шуба обеими рукавами ожесточенно щекотала его под мышками. Еще хуже пришлось Карстену – его деловито душили пять шелковых женских платьев: два бирюзовых с вышивкой, одно красное с парчовыми вставками, одно лиловое и одно синее, отделанное жемчугом, как невольно отметила Десси. Еще несколько робких колетов, коротких охотничьих плащей, разноцветных блио и парчовых шлейфов жались у стен.
Десси махнула руками:
– Ну-ка брысь все по местам!
Колеты и блио затрепетали, шуба и платья ослабили хватку, но с места не двинулись.
Десси подняла бровь:
– Вот так, да? Ладно. А мы вот этак.
И медленно нараспев проговорила:
Шуба обессиленно плюхнулась Рейнхарду на грудь, платья поникли. Молодые хозяева ужами выкрутились из ворохов одежды, но, едва Десси замолчала, как синее платье снова оживилось и вцепилось обеими рукавами в Карстенов сапог. Красное схватило сзади Рейнхарда. К ведьме и прячущемуся за ее спиной Дудочнику одичавшая одежда приблизиться не решалась.
– Не молчи, дальше говори, – шепотом потребовал Дудочник.
– Дальше я не знаю, – так же шепотом ответила Десси. – Дальше ты давай.
– Что?
– Что помнишь.
– Ну, знаешь… – Дудочник прокашлялся. – Только я ни за что не ручаюсь!
– Говори давай, у меня огонь не вечный. – И Десси еще разок устрашающе махнула руками.
– Ну смотри! Гм… Да что ж я помню-то? Так, вроде…
– Говори, продувная душа!
– «Пришел сон, из семи сел, – начал Дудочник, – пришла лень из семи деревень…» Э-э… А дальше, как дальше-то?
Десси топнула ногой.
– Сейчас повернусь, – сказала она тихо, – и тебе в рожу огнем. Сразу вспомнишь!
И Дудочник снова заговорил:
Платья замерли. Только их подолы чуть-чуть трепетали, словно поглаживали пленников. Дессино сияние тоже погасло.
– Говори еще, – тихо попросила ведьма. – Все хорошо. Тут сильное колдовство. Говори.
Дудочник потер лоб.
– Я ж сто лет назад читал, – проговорил он виновато. – Что же там еще-то было? Разве, вот что:
Платья с легким шелестом опустились на пол. Лишь чуть заметный трепет юбок выдавал присутствие в них жизни. Шуба, тихонько хрюкнув, свернулась клубочком. Колеты, блио, плащи попадали вповалку друг на друга.
– Говори еще, – потребовала Десси.
Дудочник замолчал. Теперь не слышно было даже шелкового шелеста.
– Рейн, мерзавец, ты что тут натворил? – спросил Карстен сонно.
Рейнхард недоуменно заморгал, но не ответил, глаза его сами собой закрылись, потом голова упала на грудь.
– Он тут ни при чем, – пояснил Дудочник. – Просто одежда тут отлежала полсотни лет, ну и озверела малость от одиночества. Ты бы, наверное, тоже озверел.
– Мгм, – согласился Карстен, прислоняясь к стене.
Десси с Дудочником вывели из подвала двух сонных княжат, повстречали на кухне не менее сонных (чтобы не сказать снулых) Радку с Мильдой и дружно выгнали всю четверку во двор на свежий воздух.
1
Иосиф Бродский. Песня. (Примеч. автора.)
2
Иосиф Бродский. Большая элегия Джону Донну. (Примеч. автора.)
3
Иосиф Бродский. Большая элегия Джону Донну. (Примеч. автора.)