Эпоха перемен

Сели на лёд ближайшего озерка, у берега которого хуторок примостился. Хозяин земель курляндских велел своему арендатору запрячь немедля лошадь, да свезти подстреленного мной рогача в Митаву, а мы туда улетели. Вся процедура заняла пару часов и уложилась даже в короткий зимний день. "Зелёными" в ту пору и не пахло, так что на следующий день вновь газетчикам представили пищу для сенсации (а прочим — для размышлений) — с аэроплана можно стрелять (пока по зверю)! Фоткнула в этот раз "убийцу с жертвой" Таня из своей "Практики", кодачник лимит редакции на плёнку перерасходовал. Хотя ценный кадр больше газетам требовался — нам "золотые" рога в натуре достались. А мясо быка тут же на банкете местного Дворянского собрания скопом и умяли. Слегка конфузясь — угощал "неблагородный".

Но в процессе во вкус вошли, и очень звали ещё прилетать (как Карлсона). По местным лесам очень много вкусного мяса разгуливает. Но вот для тестя, мне пришлось у крестьянина окорок купить. А трофейные рога поверх крыла привязывать — в кабине не помещались. Выглядела эта "композиция" интересненько И СО СМЫСЛОМ! (возвращались то из "свадебного путешествия").

А потом вновь потекли серые производственные будни. С той только разницей, что строгали-пилили уже не мы, а мастеровые. Но у нас они не баловали — помнили как я с "сицилистом" общался, да и впредь подбирая лодырей да шваль избегать старались — производство стало секретным и почти оборонным. Грех был работягам на житьё роптать, хоть месячная зарплата у них в среднем в четвертной билет (25 руб.) выходила, но на рубль ведь можно было купить 3 кило приличного мяса, да кило хлеба с ведром помидор или огурцов. Или поторговавшись, с зарплаты откормленную свинью целиком у фермера приобрести. При большой кровью завоёванном социализме, такой лафы пролетариям уже не представляли (про крестьян — вообще молчу).

Построенный "на свои" первый экспериментальный аэроплан оставался собственностью семьи, но права на его массовое производство переуступались "Мотору" за четверть от чистой прибыли, полученной за каждый проданный аппарат. Вначале я загнул треть, но поторговавшись, акционерам сумму удалось сбить за предоставление тестю ОЧЕНЬ высокооплачиваемой должности начальника авиапроизводства. Где он на своём месте оказался, ибо и хваткой обладал, и тех. процесс освоил параллельно с приобретением мозолей.

Дополнительно, уже мы с женой взвалили на родственника чтение курса по Теории Воздухоплаванья в открываемой школе. Ведь из нас он единственный кто реально когда-то ГВФ закончил, и даже по специальности поработать успел, пока его на партработу не выдвинули. Специальных зданий строить для группки не требовалось — класс арендовали почасово. Занятно смотрелся знающий себе цену тесть, испрашивая "льготное" место для запавшей ему в душу журналистки. Разумеется, никто не возражал, да и после замужества дочери желательным оказывалось ему личную жизнь устроить. Настораживало то, что "акула пера" с Таней ровесницей оказывалась. Только особенность эпохи учитывать требовалось, да и дело это уже не наше — седина в бороду, бес в ребро. Может и "рассосётся беременность", а нет — так случай ближе узнать потенциальную родню так же упустить нельзя.

Ещё одной неожиданностью прозвучало предложение Андрея Владимировича "изобрести" парашют. Оказывается, он срочную честно в ВДВ оттрубил и даже до замка дорос. С медалькой, в звании старший сержант и восемнадцатью прыжками за спиной поступил потом в ВУЗ. Вот почему его не пугала ТОГДА моя нищета — сам начинал так же.

Конструкция самого простого "средства спасения" в его памяти восстанавливалась, а схема укладки и не забывалась никогда. Так что эту "доп. нагрузку" он так же взвалил. Правда, твёрдо настоял на шёлковом варианте — ОЧЕНЬ СТОЯЩЕМ! Пошить взялся тот самый еврей, что недавно за 19 целковых с полтиной пальто ему построил. А ещё этот разносторонний умелец и женское бельё производил (ясно куда пойдёт "сэкономленная" дорогая ткань — "следить будем строго", может и самому испытать собственное изделие пригрозим).

Я же, пока аппарат был на лыжах, и каждый водоёмчик превратился в ВПП, по выходным повадился браконьерничать, вторым пилотом поочерёдно сажая своих курсантов. Жаль только, что пули к трёхлинейке в ту пору со сферической головкой производились, а взятый из ТОГО времени десяток сгорел моментально. Пришлось специально полу-оболочную заказывать, да покупные патроны переснаряжать. Но после Рождества копытный зверь паспорт получил, и дальние экспедиции отпали. Зато рискнул в полёте по галкам да воронам (над городской свалкой) из малокалиберной "Монтекристо" популять, и что удивительно, мазал редко — пристрелялся.

Но забава на основной деятельности не сказывалась — от работы лётчика-инструктора не отлынивал. Но, совершив с каждым курсантом ежедневные "взлёт-посадка", мотал во взятый в аренду столярный цех с хорошим машинным парком и опытными станочниками и столярами. Таня же там пребывала и до меня — без хозяйского глаза ни один болтик не прикручивался. Причем от Фердинандыча не очень и тихорились. Всё равно на "Моторе" свободных площадей не осталось — всё поглотила "серия". За которую и так безмерно босс благодарен был — не делай я "Чибису" постоянно косвенной рекламы, и заказы бы на аппарат не шли.

Но сам я славу приобрёл сомнительную. Авиация только зарождалась, и газеты пестрели известиями о разбившихся пилотах. А я ради того, чтобы ворон пострелять, жизнью своей рискую. Не понимал народ, что это был всего лишь трезвый расчёт — в движке я был уверен. А чтобы в бак гадость не попала, заполнял его всегда самолично и через ситечко — как чай в лучших домах. Кстати и курсантам за особую плату ещё механический курс добавил. Пока пилот обязан был быть универсалом. И обучавшаяся у меня в основном белая дворянская кость ничего не имела против. Хоть и хотелось им такими же лихими летунами прослыть, но жить желалось больше. И "Гнома" они чуть не языком вылизывали. Кстати, дела по его копированию на "Моторе" успешно завершались. Более того, заменив в шатуне чугун на алюминий, Калеп движку двадцать сил нарастил. А 70 лошадок уже кое-что!

Так в суете и постоянной гонке (хорошо хоть, что уже не натощак, но и не роскошествуя — всё зарабатываемое в дело) зима незаметно и пролетела. А я подальше от чужих глаз (в поместье у одного из "охотничьих" своих друзей) Г-25 облетал. Биплан Грибовского получился удачным и в его честь ТУТ этот аппарат стал носить имя "Грибок" (лишь бы никто "Гроб" не приклеил). А тесть, за это же время, на "Моторе" для входивших в моду Аэроклубов уже дюжину "Чижей" произвёл, взаимообразно обеспечивая меня курсантами из них.

Приезжали почти со всей России, да и иностранцы попадались. "Тупиковую ветвь" мы не скрывали, тем более, что и она вышла надёжней, чем у конкурентов. Немцам на их родном растолковывал (наблатыкался уже с работягами да баронами), а прочие иноземцы либо наш язык учили, либо переводчика нанимали. Но для тройки франков я постарался в положение войти — и мы взаимообразно обучали друг друга ещё и родным своим языкам. А если не хватало нам словарного запаса, то на помощь приходила мадмуазель Зверева.

Генеральской дочери, окончившей курс одной из лучших, предложено было трудиться в нашей школе, и она с удовольствием приняла предложение. С двумя пилотами-инструкторами школа уже и дополнительный аэроплан в состоянии себе позволить уже могла. Либо филиал создать. Макс фон Траутман — тот самый барон, с которым я рогача стрельнул, давно предлагал своё имение. Это там, в амбаре спрятали мы "Грибок", а также складировали заготовки для его аналогов, что продолжала производить нанятая столярная мастерская. Наркотик полёта и помещика захватил, а аура тайны придала остроты.