Сломавший постулат

— Он хотел что-то сделать, — сдавшись тёмным глазам, продолжил Бен, — говорил, это будет прорыв в расследовании.

Мальчишке с трудом давались воспоминания. Их было очень сложно построить в одну логическую цепь. А сейчас, выдавая ценную информацию врагу, которая для младшего Ширяева не играла совершенно никакой роли, Бен чувствовал к себе отвращение. За невозможность постоять за себя и защитить столь ненужную ему честь.

— Стоп, — растерянный голос заложника вдруг перестал таким быть. Бен сконцентрировался на произошедших событиях, что медленно, но верно, приобретали в его сознании целую чёткую картинку. — Это тебе он хотел навредить?

— Нет, — Стас отвёл взгляд в сторону. А вместе с ним исчез и тот маленький отблеск в тёмных, можно сказать, бездонных глазах.

Бенджамин расслабился, а его лицо озарила лёгкая невинная улыбка. Мальчик облокотился головой на холодную каменную колонну за спиной. Он блаженно закрыл светлые глаза, осознав всю ситуацию, что произошла, и причину, по которой он влип в столь неприятную ситуацию.

— Ясно, — восторженно заявил заложник, все ещё продолжая ухмыляться и сквозь закрытые глаза представлять ту злость, что сейчас искажала лицо похитителя. — Папка заварил кашу, а мне теперь расхлебывать? Класс!

Младший Ширяев вёл себя так, будто человек, сидевший напротив него ничего из себя не представлял. Мальчишка говорил на повышенном тоне, придавая мало значения тревоге собеседника.

— Заткнись, — Стас резко встал со стула, опрокинув его, и проблизился к заложнику, прочно обхватив его за горло, — здесь я задаю вопросы, ясно?

Также резко и грубо, как и в первый раз, спросил он, хотя ответ был другим.

— Бедняшка, — наигранно пролепетал заложник с небольшим дискомфортом, — у ребёнка забрали игрушку… — уже с трудом говорил Бен, так как нехватка воздуха с каждой секундой становилась все более ощутима, и постепенно горделивый голос переходил в шёпот и больше походил на хрип.

— Заткнись… — сквозь прочно сцепленные зубы грубо прошипел Коновалов. При этом его пальцы на горле жертвы инстинктивно сжались, из-за чего похититель отчётливо ощущал под ними ритмичную пульсацию жилистой венки.

— И что? — с трудом выдавил их себя подросток. — Убьёшь меня? Изобьешь до полусмерти?

Тихо, почти неслышно прохрипел заложник, вложив в эти слова последний воздух оставшийся в лёгких.

— Нет, Бенни, — Станислав резко разжал руки, позволив заложнику сделать очередной вдох. Парень несколько секунд подержал руки возле шеи заключённого, а после опустил одну из них вниз. Второй он захватил голову, заведя все пальцы за ухо, кроме большого, который оставил на влажной щеке. — Я хочу посмотреть, как будет убиваться эта свинья, узнав о пропаже драгоценного отпрыска.

Бен ухмыльнулся, услышав столь примитивную причину.

— Ничего не получится, — довольно, но теперь с опасение произнёс Бен, — он не узнает о моей пропаже.

Стас насторожился и вновь сместил ладонь, которая охватывала лицо, вниз, на тонкую, слегка покрасневшую кожу шеи.

— Я игнорирую отца, — признался заложник, что сильно напрягся, наблюдая за скользящей к горлу руке, — так что, даже если он позвонит, я не возьму трубку, — со скрытым, ехидным удовольствием произнёс Бен, — а я не возьму, ты ведь выбросил мой телефон, так ведь?

Станислав ничего подобного не делал, однако прислушавшись к словам заложника, протянул руки к его карманам, но ничего в них не нащупал.

— Что, алкоголь вышиб мозги? — Бенджамин расслабился, когда противник начал его обыскивать по совершенно пустым карманам. Лихорадочно хлопая ладонями по предполагаемым местам, где могли они быть.

— Заткнись, — тщательно обыскав человека, Стас все равно не нашёл телефон.

От безысходности и неловкости он даже прикусил нижнюю губу, так как пошёл на поводу у заложника и проявил перед ним свою слабость.

— Может хватит меня «затыкать», — теперь прежним: грубым и вызывающим тоном произнёс заложник, — сам хотел, чтобы я говорил. Неужели передумал?

— Ты точно его отпрыск, такой же наглый и самодовольный. — Со злобой произнёс Стас. Переместив руки на шею и подбородок, он грубо поднял голову заложника вверх. — Бенни! Я тебя не убью, нет!

Станислав крепче сжал нижнюю челюсть и пригрозил мальчишке указательным пальцем другой руки.

— Бенни, — с презрением произнёс Стас, надеясь, что подобное с виду умилительное обращение вызовет в мальчишки отвращение к собственному имени, — ты ответишь за грехи своего отца.

Казалось, Бенджамин позабыл о своём положении. Упоминание человека, что всю жизнь пытался научить его определённой системе. Приучить мальчишку с ещё несформированной личностью следовать установленному обществом принципу, со временем выработалась у младшего Ширяева неприязнь к ней и к человеку, что являлся её ярким представителем. А сейчас мало знакомая ему личность заявляет, что он будет отвечать за деяния, совершенные по принципам этой самой системы.

— Грехи? — шёпотом произнёс Бен. — По-твоему, снабжать людей наркотой это нормально?

Бенджамин предпринял попытку вырваться из крепкой хватки: резко дернув головой в сторону подальше от настырного похитителя.

— Затк… — Стас остановился на полуслове, сам заметив, что повторяется. А ещё и самодеятельность малолетки подливала масло в огонь и разжигала ещё большее пламя. — Это наследие моего отца, и я его продолжу…

— Конечно, — Бен недовольно фыркнул, услышав подобное оправдание. — Неисправимый «папенькин сынок», не способный построить свой личный бизнес с нуля.

— А тебе какое дело? — грубо спросил Стас, резко повысив голос и выше подняв голову заложника.

Бен испытал неожиданную боль от резкой смены положения. Он с трудом сглотнул, отчётливо ощущая, как мышцы на шее натянулись и чем дольше находились в подобном положении, тем сильнее ныли.

— Что? — тихо прошипел мальчишка, испытывая дискомфорт при разговоре из-за поднятой вверх головы. — Ты ведь сам хотел, чтобы я с тобой говорил, а теперь…

— Вот оно как, типичный Ширяев, — горделиво возвышаясь над заложником, заявил Стас, — играешь на ошибках других.

— Нет, ты не прав. — Бен больше не видел угрозы, исходящей от похитителя. По его мнению, этот человек, способный причинить лишь физическую боль, не мог ему серьёзно навредить. — Я не мой отец, и докажу это ему и тебе.

— Так хватит, — Стас отпустил голову заложника и отступил от него. — Всё равно, даже если эта свинья не узнает о твоей пропаже, ты ответишь за его грехи. Не только за совершенные, но и за будущие. А если мне станет скучно, я дам Ширяеву старшему знак о твоей нелёгкой участи.

Бенджамин, ощутив относительную свободу, снова довольно хмыкнул, не подымая головы на возвышающегося противника.

— Ты слабак, не можешь открыто выступить против…

— А ты сопля малолетняя, умело манипулирующая чужой психикой, — Станислав незаметно для самого себя взорвался и резко повысил голос. — Интересно, что если заткнуть твой маленький ротик? Как тогда ты меня спровоцируешь?

— Я найду способ, — с вызовом произнес Бен, наблюдая за похитителем, непривычным для заложника бесстрашным взглядом.

— Не найдёшь, — грубо отказал Стас.

Он резко ударил мальчишку в живот, отчего последний слегка согнулся, внезапно дернувшись и прогремев цепями позади. Бенджамину, чтобы сдержать крик, пришлось сильно сцепить зубы и глубоко выдохнуть.

— Это единственное, что ты придумал? — грубо отказал Бен, с трудом прошипев эти слова сквозь все ещё крепко сцепленные зубы, — примитивно, знаешь ли…

С трудом прохрипел парень, у которого от нового удара пострадали и уже имеющиеся синяки.

Стас наклонился и резко ухватил мальчишку за горло.

— Так хочешь, чтобы я тебя убил? — Станислав снова сократил расстояние и на этот раз взглянул в светлые, скрытые в темноте, серые глаза. — Не выйдет. С этого момента мы играем в игру: твой папаша промышляет на свободе, и если его действия мне не нравятся, страдаешь ты, Бенни.