Ядерный клан

– Вот видишь, как интересно. Мы учили, мы записывали в секретные тетради и ДСП, и все те полученные знания уже понемножку из наших голов выветрились, а тут какой-то полуграмотный боевик осведомлен о совершенно секретных минах лучше нашего. Что из этого выходит?

– Ясно, товарищ генерал-майор, – кивнул Веретенников, – никакой это не бред! Дешериев что-то знает об этой мине. Значит, она у них вправду есть?

– Есть или нет, гадать не будем. Слишком все серьезно. Поэтому, Олег, надо связываться с генералом Филимоновым…

3

Звонок от генерала Филимонова раздался в семнадцать пятьдесят пять:

– Зайди, Костя…

«Черт! Всего-то пяти минут не хватило, чтоб на совершенно законном основании погасить свет в кабинете и выскочить в сказочный снежный вечер, туда, где уже зажглись лимонные фонари», – в сердцах чертыхнулся Молодцов.

Сегодня у Константина Молодцова планы были такие: метро, пешеходный Арбат, встреча с Настей у бронзового Окуджавы. Но, по всей видимости, срываются эти планы.

Вообще с девушками ему не везло. Только познакомится, только встретится пару раз, только договорится на очередную встречу, и тут – бац! Срочная командировка, служебная встреча, вызов к начальству в неподходящее время, как сейчас. Девушки в мужчинах ценят пунктуальность. Но как при такой службе можно соблюдать это качество?

Ведь до смешного доходит! До Насти он познакомился с Юлей, жгучей брюнеткой, обладательницей бюста, наверное, десятого размера, если есть такой. На выходе из метро она тащила неподъемную для нее сумку. Ну, как не помочь. Помог. От метро до ее дома – полкилометра. «Простите, а нам не по пути?» По пути, не по пути – какая разница, если тяжело девушке. «Вы заслужили кофе»… А чего же отказываться? Первая встреча – только кофе. Вторая обещала быть намного интересней, но едва выпили на брудершафт – сотовый. По этому номеру звонят только в экстренных случаях, когда нельзя не отвечать. «Молодцов, срочно»… Юля, сказал он, давай перенесем нашу встречу. Нет, ответила она, ты трус, ты нашел причину, чтобы убежать, ибо в такую минуту настоящий мужчина никогда не покинет женщину.

С Настей до брудершафта не дошло. На прошлую встречу с ней он опоздал – совещание у шефа затянулось. Она тут же надула губки. И потому сегодня, увидев его, обязательно посмотрит на часики и скажет: «Удивительно, но ты сегодня вовремя пришел, исправляешься»…

Увы, уже не скажет.

А Филимонов по пустякам не звонит, более того, даже если бы он, подполковник Молодцов, успел покинуть свое рабочее место, генерал включил бы все возможности разыскать его и пригласить на беседу тогда, когда ему это надо.

О, как он умеет выстраивать эти беседы! Поначалу-то и не поймешь, что Григорий Григорьевич от тебя хочет, выслушиваешь вроде бы пустяковые вопросики, а потом – бац! И все с ног на голову.

Как на этот раз будет?

Молодцов без стука, поскольку приглашали, зашел в кабинет:

– Вызывали, товарищ генерал-майор?

У Филимонова выражение лица было безмятежным, словно он пригласил Константина почаевничать и покалякать о последней игре «Динамо». Значит, надо быть на стреме, ибо чем ленивей выглядит Григорий Григорьевич, тем острее может закрутиться сюжет.

– Вызывал, Константин Иванович. Вызывал… Слушай, Константин, ты о чем вообще мечтаешь по служебной линии? Каких высот достичь хочешь?

Начинается, отметил про себя Костя. Издалека-издалека, смысла никак не увидеть. Ну что ж, и отвечать надо так же:

– Мечтаю получить звание Героя России, товарищ генерал-майор. Желательно, не посмертно.

Филимонов коротко хохотнул и запустил пятерню в торчащий ежиком седой чуб:

– Знал, что ты самолюбив и карьерист, но чтоб настолько…

– Офицер должен быть самолюбивым и карьеристом, товарищ генерал-майор. Вы сами нам так говорите. А иначе, зачем ты пошел служить в армию?

– Признаю, говорю о самолюбии. Но границы надо все-таки блюсти, скромнее быть. Как там Теркин выразился? Ему орден дают, а он им – «Я согласен на медаль».

– Так орден ему конкретно никто не давал, товарищ генерал-майор. Это просто бойцы зубоскалили.

Филимонов не обратил внимания на реплику Константина, продолжал гнуть свое:

– Звезду Золотую ему, видишь ли, подавай, золота человеку захотелось. А есть, между прочим, кое-что и подороже золота. Вот, к примеру, калифорний, слышал о таком элементе таблицы Менделеева? Один грамм – двести пятьдесят миллионов долларов.

Не знай подполковник Молодцов так хорошо своего начальника, то подумал бы про себя: при чем тут миллионы и калифорний, если закончился служебный день, если девушка ждет у Окуджавы? Ну, чего ради пустые разговоры вести?

– Героев, Константин Иванович, за красивые глазки не дают, для этого пахать и пахать надо, – продолжал между тем генерал. – Ты в этом плане, правда, молодец, потому и подполковника получил досрочно.

Да, досрочно. Веселенькая тогда командировка выдалась – бег с препятствиями по горам, двое суток совершенно без сна, «склон» – в клочья. Впрочем, хрен с ним, с камуфляжем. Группа Молодцова навсегда потеряла там Гришу Карева и надолго – Васю Барчука. Две операции у него позади, предстоит третья… Поскольку поставленная группе задача была выполнена, дали кому медали, кому звания. Вот потому Молодцов и получил внеочередную звездочку на погоны.

– Пахать надо, говорю… – Генерал с прищуром оглядел Костю и добавил: – А у тебя лоску многовато. Одеколоном пахнешь. Будто жениться собрался. Такое впечатление, что ты давно на настоящем деле не был. Давно, да?

Григорий Григорьевич, конечно, знал, что лишь четыре дня назад Молодцов вернулся с Кавказа, причем проводил там время совсем не в здравницах, но ответить все равно надо:

– Группа в среду вернулась с задания, товарищ генерал-майор.

– Да ты что? В среду? А сегодня уже понедельник. Засиделся ты в кабинете, смотрю.

Филимонов встал из-за стола, теперь уже двумя руками вздыбил ерш коротких седых волос, словно снял маску с лица, и остановился напротив Константина.

– Полчаса назад Громов позвонил, надеюсь, понял, какой?

Генерал-майор Громов недавно возглавил УФСБ по Северному Кавказу, и в прошлую среду, перед отъездом, пригласил его, Молодцова, на обед, без особых возлияний, если не считать бутылку «Лезгинки», потом дал машину к трапу самолета.

– Понравился ты ему, – сказал Филимонов. – Потому и попросил именно тебя прислать.

– Для чего, Григорий Григорьевич?

Обращаться так к генералу было не то что в порядке вещей, но вполне допустимо, когда разговор переходил в доверительное русло.

– Ты еще спроси, для чего я калифорний в речь свою вплел. В общем, садись, слушай внимательно. К твоей группе будет придан следователь ФСБ Чесноков Виктор Иванович, и головастый, как меня заверили, представитель ученого мира Вячеслав Калинин. А уже на месте тебе товарищи помогут связаться с бывшим командиром взвода старшим лейтенантом Никифором Яковлевичем Федотовым, ныне пенсионером, имеющим группу инвалидности. Но это, так сказать, информация по персоналиям, а теперь слушай суть.

Раздался телефонный звонок, но генерал тотчас отключил связь, что делал крайне редко. Сие означало одно: эта самая суть была у него сейчас на первом месте.

– Знаешь, Константин Иванович, вполне допускаю, что история, которую ты сейчас услышишь, и выеденного яйца не стоит, но есть факт, который сомнению не подлежит. В начале девяностых из-за бардака, который тогда творился при распаде СССР, в том числе, надо признать, и в силовых ведомствах, у нас действительно пропало изделие, которое носило цифровой номенклатурный код «Р-Я шесть», а в обиходе называлось «ядерным ранцем». Слышал о таком?

Костя слышал, поэтому сразу же сказал:

– За их хранение, если не ошибаюсь, отвечало двенадцатое ГУ МО.

Генерал не раз приятно удивлялся, что Молодцова ни один вопрос не застанет врасплох, о многом офицер знал если не досконально, то хотя бы на информационном уровне. Вот и сейчас: тема ядерной мины в отделе никогда не поднималась, казалось бы, что до нее Константину, а поди ж ты: в курсе.