Триггер

— Ага, щас сделаю.

Оксана погрузилась в свой ноутбук и начала быстро клацать по клавишам.

Соболев посмотрел на Михалыча. Старый мастер спал на кресле, откинув голову назад. Странно, но он почти не храпел в этой позе, что, конечно, никак не влияло на жуткий запах перегара, который его глотка выбрасывала фонтаном в комнату.

— Есть, — отозвалась Оксана, — продуктовый магазин «Поле», круглосуточный.

— Отлично. — Соболев поднялся с кресла. — Давай, буди Михалыча, а я пока машину прогрею.

— Может, не надо? — презрительно оглядывая пьяное тело, спросила Оксана. — Сами быстренько съездим, он и не заметит.

— Ага, а потом наш молодой босс захочет проверить нас. И знаешь, что будет?

— Его уволят, — ответила стажёрка, нехотя приближаясь к спящему Михалычу.

— Именно, — подтвердил Соболев, — и я не хочу брать это на себя. Придется нам его потерпеть.

— Но это же несправедливо! — возмутилась Оксана. — Почему мы должны его терпеть? Если он не хочет работать, пусть увольняется и ищет...

Речь стажёрки прервал раскатистый грудной кашель Михалыча. Похоже, он проснулся от её звонкого голоса. Старый мастер, откашлявшись, потёр ладонью морщинистое лицо и недоумённо уставился на Соболева.

— Что, — хрипло спросил он, — ситуация?

— Да, — ответил Кирилл, — собирайтесь. Я на улице машину грею. Оксан, возьми обычный набор.

Заведя старую «буханку», Соболев закурил. Автоматически включилась магнитола, оставленная водителем на «Милицейской волне». Кириллу не очень нравился репертуар этой радиостанции, и он автоматически крутанул ручку настройки. Через шипение волн зазвучала приятная легкая музыка, которая, к сожалению Соболева, быстро кончилась, передав эстафету «пятиминутному выпуску новостей». Кирилл усмехнулся заставке, в которой сообщалось, что «мы делаем новости», и хотел уже выключить, но первая новость заставила его руку замереть.

«В результате дорожно-транспортного происшествия… водитель автобуса получил… двадцать девять пассажиров погибло, пятнадцать находятся в… водитель не уступившей автобусу иномарки… смог выжить только пассажир, ехавший на заднем сиденье… в общей сложности погибло тридцать два человека…»

Соболев уже привычно перевел жертву в условную для себя единицу смерти. Тридцать два Соболева сегодня перестали жить…

В ночную смену водители не работали, и Соболеву пришлось самому вести машину. Хоть собственного транспорта он не имел, сложностей в вождении не испытывал. А ездить по ночному городу было приятно и просто.

До места триггеры добрались довольно быстро. Соболев ловко свернул с дороги к магазину.

— Могли бы и пройтись, — прокомментировал эту браваду Михалыч, — гаишники и по ночам дежурят.

Про сотрудников автоинспекции сказано было, конечно, больше для красного словца. Триггерские машины практически никогда не трогали — себе дороже останавливать тачку, набитую взрывчаткой.

Соболев не стал отвечать старому мастеру. Он понимал, что с похмелья жизнь не жизнь.

Припарковав «буханку» на тротуаре прямо возле входа в магазин, Кирилл два раза просигналил. Ночью, конечно, гудеть — это зло. Но триггеры просто так не приезжают, и дополнительное оповещение о своем присутствии в этом случае во благо. Звякнула железом решётка дверей, и из чрева магазина показалась заспанная рожа охранника.

— Чё расшумелся? — скрипучим голосом спросил он, подойдя к водительской двери.

— Триггеры, — привычно произнес Соболев много объясняющее волшебное слово.

— И чё? — Охранник явно не хотел врубаться.

— И ничё, — гаркнул злой Михалыч, — сейчас сгорит к хренам ваш ларёк, и будет тебе «чё».

— Как сгорит? — испугался охранник.

— Каком кверху, — продолжил орать Михалыч, вылезая из салона уазика, — открывай дверь давай, и всех на выход. Сейчас спасать вас будем.

Соболев оглянулся на Оксану, которая расположилась на заднем сиденье.

— А ты говоришь, что он работать не хочет. Смотри, какое рвение.

— Это он магазин с алкоголем увидел, — мрачно буркнула стажёрка, — потому и рвение.

— Не веришь ты в людей, Ксюха.

— Я Оксана, — выбираясь из машины, огрызнулась девушка. — И в людей я правильно не верю. Вон, твой работник уже носом водит.

— Да брось, — вглядываясь в темноту, отозвался Соболев. — Что он, собака, что ли?

Михалыч тем временем уже успел преодолеть первый кордон и оказался по ту сторону решёток магазина. Тем не менее внутрь попасть так и не смог, потому что дорогу ему преградила внушительных размеров женщина в одежде торгового работника. Продавщице категорически не хотелось впускать помятого старика явно алкогольной наружности внутрь помещения, где такому, как он, было чем поживиться — от коньяков до разных крепких вин. Они, к слову, очень недешево стоили, оттого стоимость вычиталась из зарплаты продавщицы весьма болезненно. А когда на горизонте показалась молодая девица — сама по себе раздражитель для усталой продавщицы, так ещё и вся в пирсинге, — женщина спряталась за последний оплот защиты, стеклянные двери магазина, и там заперлась.