Страница 10 из 11
– Ну да, Фрэнк так сказал, – проговорил Китсон, глядя ему в глаза. – Но представь: что-то пойдет не так. Представь, что нас ищут. Сколько времени тебе понадобится, Джипо?
Итальянец помрачнел:
– Зачем ты так говоришь? Фрэнк сказал: три-четыре недели. И пока все, о чем он говорил, получалось. Это непростая работа. Ты вот ничего в металле и замках не петришь, но ты тоже понимаешь: замок непростой. С ним надо медленно работать и долго. Время нужно. Нельзя его так: раз – и открыл.
– Ладно. Я подгоню машину, – сказал Китсон. – Жди здесь.
Джипо беспокойно смотрел ему вслед. Он вдруг вспомнил девушку, ее холодные, самоуверенные зеленые глаза и то, как заносчиво она оглядывала Китсона. И Джипо стало спокойней.
«И что Алекс так волнуется? – подумал он, подставляя лицо палящему солнцу. – Фрэнк же сказал, что все будет в порядке. А если Фрэнк сказал, то так оно и будет. И девчонка в себе уверена, как не знаю кто. И моя работа не самая опасная. Мое дело – открыть сейф. Фрэнк обещал дать на это три-четыре недели. Всякий, кто работал по замкам, за такое время справится».
Бронированный автомобиль Уэллинга тем временем направлялся в сторону ракетного полигона. Ни водитель, ни охранник не подозревали, что за ними следят и замеряют время их движения.
Они продолжали мчаться вперед, оставляя за собой белое облако пыли.
Глава третья
Морган назначил собрание на восемь вечера, но Блэк пришел чуть раньше. Он явился в бильярдную Лу Стриджера уже в семь сорок пять: просто спешили часы. Эд миновал переполненный и прокуренный бар и направился прямо к Стриджеру; этот здоровенный краснорожий толстяк наблюдал за игрой на бильярде.
– Кто-нибудь из наших уже пришел, Лу? – спросил Блэк.
– Нет, но дверь открыта. Можешь заходить, – ответил хозяин.
– Плесни мне виски, – попросил Эд.
Стриджер протянул ему стакан. Блэк взял и уселся в углу, сдвинув шляпу на затылок и ослабив узел галстука.
Этим вечером Эду было как-то не по себе. Не давало покоя задуманное Морганом дело – ограбление кафе.
Жизнь Эда Блэка начиналась куда удачнее, чем у его товарищей. Его отец был успешным торговцем, владельцем магазина, и он дал сыну приличное образование. Хотел, чтобы Эд стал врачом, но парень не любил подолгу корпеть над книгами. После двух лет учебы он вдруг бросил колледж и вернулся домой. Стал коммивояжером и одновременно ощутил в себе недюжинный интерес к слабому полу. Эд тратил больше, чем зарабатывал, и, когда долги превысили допустимый уровень, вскрыл кассу фирмы и опустошил ее почти на четыре тысячи долларов. Блэку казалось, что следов он не оставил, и был крайне удивлен, когда два сыщика накрыли его, а он на тот момент не успел потратить и половины своей добычи. Блэка упекли на шесть месяцев. В тот год ему исполнилось двадцать два. С тех пор Блэка судили еще дважды: сначала он получил двушку, потом – четыре года. Отсидел, но возвращаться в тюрьму больше не хотел совсем.
Во время последней отсидки он познакомился с Морганом, который дотягивал уже пятнадцатый год. Узнав, за что сидел его новый знакомый, Блэк аж похолодел. Вышли они одновременно, и когда Морган предложил поработать вместе, Эд согласился.
Согласился из-за репутации Моргана. Знающие люди говорили, что Фрэнк скоро хорошо поднимется. Рано или поздно, толковали они, он возьмет большой куш, и это будет очень громкое дело.
Блэку было тридцать пять, и он понимал, что впереди ему ничего особенно не светит, если только не поставить все на карту, сулящую самый крупный выигрыш. Ему казалось, что Морган способен провернуть большое дело – такое, чтобы обеспечить себя на всю оставшуюся жизнь.
Сидя в углу бильярдной и потягивая виски, Эд представлял себе свою долю – которую получит после ограбления бронемашины. Двести тысяч долларов! Он отправится путешествовать. Переспит с девушками во всех европейских странах. Съездит в Монте-Карло и сорвет там банк. Да мало ли что можно еще сделать…
Тут он увидел, как в бильярдную входит Джинни Гордон, и его мечты внезапно развеялись. Девушка прошла сквозь завесу табачного дыма, высоко подняв голову и презрительно поглядывая по сторонам в ответ на любопытные взгляды мужчин. Они не только таращились на нее, но подмигивали и кивали друг другу. Если бы тут не было Лу Стриджера, к ней начали бы приставать, как только она вошла в бар.
«Ну и штучка!» – думал Блэк, разглядывая ее.
Джинни задержалась возле двери, которая вела на крутую лестницу, – по ней можно было подняться в комнату, которую Стриджер предоставлял желающим уединиться.
На ней были черные в облипку брюки и зеленая, не застегнутая сверху блузка.
«А она крутая», – думал тем временем Блэк, допивая виски. Интересно, откуда она родом? Должно быть, с ней не скучно. Не замутить ли с ней? После дела можно будет погулять недельку-другую. В ней что-то есть, и тело роскошное.
Блэк встал и двинулся к лестнице, по которой поднималась девушка. Он догнал ее уже на верхней площадке.
– Привет, Джинни! Мы с тобой, похоже, первые. А эти штаны очень подходят к твоей фигуре.
Она резко повернулась и оглядела его с равнодушным видом.
– Думаешь? – сказала она и, не дожидаясь ответа, вошла в комнату и зажгла свет.
Села у стола, открыла сумочку, вытащила расческу, зеркальце и стала приводить в порядок свою медно-рыжую шевелюру.
Эд сел напротив и принялся ее разглядывать. Больше всего ему нравилось, как выделялась под блузкой грудь Джинни.
– Ну что, сегодня вечером идем на дело, – сказал он. – Боишься?
Она убрала расческу и зеркальце в сумочку и вытащила оттуда пачку сигарет.
– Я? Боюсь? – переспросила она столь же равнодушно. – А чего мне бояться?
– Ишь какая спокойная, – заметил Блэк, не сводя с нее глаз. – Можно и вправду подумать, что не боишься.
Он перегнулся через стол и поднес ей зажигалку.
Джинни секунды две рассматривала пламя, а потом чуть наклонилась и прикурила. Ее полные красные губы изогнулись в быстрой улыбке. Это произошло так стремительно, что Блэк даже не был уверен, что она действительно улыбнулась.
– И что тебе так весело? – спросил он резко.
Она посмотрела на огонек зажигалки, Блэк тоже взглянул на него. Огонек подрагивал – это тряслась его рука. Он защелкнул зажигалку и сел на место, натянуто улыбаясь.
– Ладно, ты права. Я боюсь. И я скажу тебе, чего именно. – Эд сложил руки на столе и оперся на них. – Я боюсь, что мы провалим маленькое дело и не сможем взяться за большое. Грабить кафе – это не по мне. И я пытался убедить Фрэнка не делать этого. Проще было грабануть заправку у поворота на Дьюкас. Но Фрэнк не захотел. А что касается кафе, то там могут найтись герои. И тогда придется стрелять. А если сегодня кого-то убьют, то нас начнут искать, так что на большое дело мы уже не выйдем. Понятно?
Джинни выпустила из ноздрей дым.
– Значит, надо все сделать так, чтобы героев не было.
– Легко сказать…
Она вскинула брови:
– Очень просто. Покажи злой собаке, что ты ее не боишься, – и она тебя не тронет. То же и с героями.
Блэк нахмурился:
– Никак я тебя не пойму, Джинни. Ты раньше работала с какой-то командой?
– А ты и не пытайся понять, – отрезала она.
Эд пожал плечами:
– Ладно, хочешь играть в загадки, играй. Но только помни: сегодня у тебя самая трудная роль. Будешь собирать бумажники. И кто-нибудь может тебя схватить. Следи за этим.
Блэк нервничал, и ему хотелось, чтобы Джинни тоже занервничала. Но лицо девушки не изменилось.
– Никто меня не схватит.
Дверь отворилась, и вошли Китсон с Джипо.
Алекс замер, увидев Джинни наедине с Блэком. Лицо его покрылось пятнами, взгляд сделался тяжелым.
– А вот и женишок! – объявил Блэк и сиплым голосом затянул вальс Мендельсона.
Итальянец хихикнул, его черные глазки весело блеснули: ему показалось, что шутка безобидная и веселая.