Мелодия Грозы

- Не ожидал тебя увидеть здесь, - прерывает ее Лаксас.

Лаэ усмехается.

- Ты думал, жители Катарменоса простят меня? После всех моих рассказов об их отношении к Магии? Ты идеализируешь! – хрипло рассмеялась Лаэ, запрокинув голову. – Им моя казнь на месте казалась самым логичным поступком! Но вместо этого меня, еле живую, засунули в тюрьму. Ту самую, помнишь, я тебе рассказывала. А все из-за того, что Декстер до дрожи меня хотел. Он убедил отца подождать, дал обещание, что вразумит непутевую невестку. А вместо этого получил магический удар, когда задел Печать. Готова поспорить, после этого точно готовился мой приказ о казни, раз к узнице-Магичке пустили семью, да еще и накормили. Наш город с блеском оправдывает свое название, Окаянный. У всех в Фиоре названия цветочные, а наш отличился. А знаешь, какое название было раньше, до всех этих перипетий? Лобелия, что значит «злоба, недоброжелательность». Похоже на наших жителей, не правда ли?

Лаксас молчал, скрестив руки на груди, и взглянул на вскочившую со своего места девушку. Серьезной ошибкой было оставлять ее в городе, но… Согласилась ли она на то, чтобы уйти и бросить семью? Юмелия же продолжала говорить, жестикулируя.

- Я не спрашиваю тебя о том, почему ты не взял меня с собой. Ты мне ничего не сказал! Ты молча сбежал, надеясь, что главный катализатор будет устранен, и жители успокоятся! Почему? Почему ты так поступил? Почему ничего не сказал? Можно же было придумать план, при котором можно было обезопасить мою семью и уйти из города. Да их бы даже не тронули из-за отца, который руководит копями! Все бы сложилось по-другому. Но что же, я понимаю, ты спешил на помощь родной Гильдии. Это даже логично. Там остались твои друзья, возможно, даже возлюбленная. Что им может противопоставить девушка, с которой ты только познакомился и которая просто симпатичная? Конечно, ничего.

- Я лишь рассчитывал на то, что тебя не тронут без меня. Я бы вернулся в Катарменос, - ответил Лаксас, глядя Лаэ прямо в глаза. – Если бы я мог, сразу после острова вернулся бы туда. Один или нет, и забрал тебя, хоть вместе со всей семьей, в Магнолию.

- И нашел бы мою голову на шесте на окраине, - горько усмехнулась Юмелия, смаргивая слезы.

We can’t count our old brothers

We know tomorrow brings consequence

Лаэ сильнее прижала наушники к ушам, не обращая внимания на катящиеся по щекам слезы.

But didn’t we tell ourselves to deny it

Their lies dominate our i

While the sounds of laughter shake our dying earth

- Я сбежала из тюрьмы, - продолжила говорить после недолгого молчания Лаэ. – Питалась подножным кормом, постоянно шла или бежала вперед, опасаясь преследования. Продиралась сквозь малоизвестные заросшие тропки, где пастух стада не гонял, спала по два-три часа в день. В один из вечеров меня гроза застала в лесу, и пришлось искать убежище. Кажется, в этот же день вы исчезли… В лесу я наткнулась на избушку, где жили Визалдас и Крид, которые меня нашли и подлечили.

- Поэтому ты бросилась под мою атаку? Чтобы отдать долг одному из них? – уточнил Дреяр, откидываясь на спинку лавки. Уголки губ девушки дрогнули.

- Чтобы защитить тех, кто мне дорог, - тихо проговорила она.

- Тех, кого любишь? – усмехнулся Лаксас. Глупо было рассчитывать на то, что Юмелия все эти семь лет оставалась одна и ждала его. Наверняка, кто-то из этой группы и стал ее «спутником».

- Люблю, - кивнула Лаэ и смело посмотрела Дреяру в глаза. – Они мне все как братья, если ты подумал, что с Кридом я сплю.

- Предполагал, - нахмурился Лаксас. – И что, я не прав? – он кровожадно оскалился.

Лаэ снова засмеялась.

- Нет, ни с кем из них романтических отношений у меня нет, как бы странно это ни звучало. Во-первых, мы вместе работаем, во-вторых, мы друг для друга как семья.

- Странное сочетание.

- Да как угодно, - отмахнулась Лаэ.

- Работаешь? – прищурился Дреяр. – И что же для вас работа?

- Мы музыканты, - ответила Юмелия, не отводя взгляда. Она держала руки скрещенными на груди, чтобы хоть как-то чувствовать себя защищенной. Понимание того, что от Лаксаса она ничего не сможет утаить, душило. Он все поймет, все сопоставит и прижмет к стенке, требуя ответа. Причем, не только фигурально. – Мы наемники.

We meander ourselves through our daily lives

Why do we have to be tortured for all the lies

Humility it’s creation

Altruism and freedom

Rethink traditions at last

Let this be our manifest

- Если на наш след все же выйдут, в первую очередь спросим с тебя, - криво ухмыльнулась Лаэ, сложив руки на груди. – Не удивлюсь, если нам подготовят гильотину.

- Нам, нас… - раздраженно сплюнул Лаксас. – Какого хрена надо было с ними вообще связываться?

- Я бы сдохла в этой избушке. От голода или меня бы прикончили другие наемники – неважно! Крид и Визалдас меня спасли, тратили свои силы, чтобы помочь восстановиться. Они – часть моей семьи, которую я никогда и ни за что не брошу. Неважно, что будет дальше, неважно, поймают ли нас – я не оставлю ни одного из них.

Руки Юмелии сжались в кулаки, а сам она нервно вышагивала вдоль фонтана.

- И что, они тоже готовы на подобное? – скептично вопросил Дреяр, наблюдая за метаниями девушки.

- Да! – взвизгнула Лаэ, оглушив Мага. – И то, что ты в это не веришь, еще ничего не значит! У тебя тоже есть люди, которые за тобой пойдут в огонь и в воду! Я не ошибусь, если скажу, что это вся Гильдия! – она перевела дух и продолжила чуть спокойнее. – Мои мать и сестра погибли, отца я почти не вижу, но так будет лучше для него самого. Он ничего не знает о части моей новой жизни, только о том, что я играю в группе и гастролирую по миру. И я не хочу, чтобы отец знал, что я стала наемницей. Пусть образ послушной и доброй девочки останется с ним, а не той редкостной сволочи, какой я стала.

Лаксас вопросительно поднял брови.

- Что? Что я не так сказала? Я действительно сволочь, Лаксас! Я убивала людей, понимаешь?! Я воровала еду, когда наша группа только собралась, и средств ни на что не хватало! – Юмелия тяжело дышала. – От этого никуда ни денешься, сколько ни замаливай грехи. Память о них все равно останется со мной. В кошмарах я до сих пор вижу свою первую жертву, как она корчится в предсмертной агонии и сыплет, захлебываясь кровью, проклятиями в нашу сторону. Да что там, я вижу каждого из них! Каждого! Спасибо, что не каждую ночь, но от этого не легче!.. Кто знает, может, мне легче было сдохнуть в Катарменосе, на плахе!..

Предотвращая возможную истерику и косые взгляды со стороны остальных отдыхающих в Парке, Дреяр поднялся с лавки и подошел к девушке, крепко схватив ее за плечи и встряхнув.

- Ну, сдохла бы ты, кому от этого стало легче? Родителям и сестре, видевшим казнь своими глазами? Не смеши и не мели чепуху, - он отпустил ее.

Издав что-то похожее на всхлип, Лаэ лбом уткнулась Дреяру в грудь, тяжело дыша. Дрожа всем телом и сдерживая слезы, она сминала в кулаке ткань его рубашки. Лаксас поднял руки, не зная, как успокоить девушку. Это была его слабость, о которой не знал никто, которая никак не проявлялась. Он знал, как соблазнить, как затащить в постель и заставить девушку молчать, но не знал, как правильно утешить. Но Лаэ было достаточно того, что он стоял рядом, достаточно было просто уткнуться в его плечо, почувствовать тепло и мощь, окутывающую с ног до головы.

- Устроила я истерику, - протянула Лаэ, уже успокоившись и вытерев слезы. Они снова сидели на лавке рядом, и Юмелия пыталась привести в порядок его рубашку. – Извини.

Лаксас ничего не сказал, лишь откинулся на спинку лавки и прикрыл глаза. Лаэ подсела ближе и положила голову на его плечо.