Страница 5 из 6
– Это я и приехал выяснить. По крайней мере, я точно знаю, что я не экономист, хоть я им и работал.
– Да, я тоже работал не тем, кем хотел бы. Думаешь, мы тут разберёмся, кто мы?
– Уверен в этом! – отвечал Борис.
Потом они дали друг другу почитать свои рассказы и стихи. Хвалили друг друга, критиковали. В общем, почувствовали себя настоящими писателями. Только ненадолго, потому что скоро им захотелось покурить, и они пошли на улицу. Проходя мимо будки Агента-1, они вспомнили всё, что с ними произошло сегодня: и заселение, и туалет, и душ.
Следующее утро Бориса и Жумагула началось под звуки дрели. На этаже устроили ремонт, рабочие сверлили стены, перепланировывали пустые комнаты, разбивали перегородки душа, откручивали двери, меняли окна. В институте было то же самое. Лекции приходилось слушать под грохот алюминиевых листов, которые сбрасывали с крыши рабочие, похожие на Жумагула. Чтобы пройти от корпуса до корпуса, нужно было обогнуть не одну кучу стройматериалов, сваленных во дворе Литинститута. К последней паре, как правило, шум затихал, и по институту разносился запах еды, которую готовили рабочие, жившие прямо в аудиториях. Перед едой рабочие мыли руки, головы и ноги в туалете, не стесняясь студентов.
Вскоре Жумагул и Борис свыклись с тем, как им предстоит жить ближайшие годы. Однажды они всё-таки сходили к ректору пожаловаться на жизнь.
– А почему вы с этим вопросом ко мне? – печально спросил ректор, выслушав сбивчивые жалобы друзей.
Затруднившись с ответом, Борис и Жумагул не нашли ничего лучшего, как извиниться и выйти. Выше можно было жаловаться только господу, в которого они не верили, как и в себя.
Каждый новый преподаватель начинал лекцию следующими словами:
– Научить писать – невозможно!
Видимо, занятия в институте сводились к тому, чтобы за два года доказать студентам этот нехитрый тезис.
Один преподаватель признался на паре:
– За всю историю существования Литинститута из этих стен не вышло ни одного писателя, за исключением тех, кто писателем сюда вошёл.
А Борис с Жумагулом не знали, кем они вошли в Литинститут. Они ведь специально для этого и приехали, чтоб узнать, кто они такие, – а оказывалось, что это надо было выяснять заранее.
Но даже если б им сказали, что научить писать очень даже можно, то вряд ли Борис и Жумагул теперь восприняли бы эти слова всерьёз. Они даже уже не удивлялись тому, что каждый новый день приносил с собой новые лишения. Всё чаще они сидели в своей комнате и молчали, слушая, как на этаже грохочут дрели и молотки. Однажды в их комнату пришёл электрик и скрутил все розетки, кроме одной. Ребята даже не подумали возразить ему. А на следующий день закрыли туалет и обещали подселить двух студентов из школы экономики.
Столько было всего в общежитии, что они даже не обратили внимания на объявление:
Уважаемые студенты!
10 октября в 19:00 будет проводиться
обработка против тараканов.
Просьба всем быть дома.
Администрация
А зря, потому что в 19:00 в комнату Бориса и Жумагула постучал человек, который помог им разобраться с тем, кто они такие. Человек был в респираторе и с баллоном химикатов.
– Освобождаем плинтуса! Обработка тараканов! – кричал человек в респираторе.
– Но у нас нет тараканов, – сказал Жумагул.
– Так все сначала говорят. Надо обработать, – и начал обрызгивать комнату вдоль плинтусов.
Борис закашлял первым, за ним Жумагул. Спасаясь от химикатов, они выбежали в коридор, но там тоже пахло инсектицидом. Двери других комнат были раскрыты. Из них высыпались кашляющие студенты. Кто-то хрипел и с красным лицом падал на пол, другие бросались к единственному окну в конце коридора, около которого образовалась давка.
– Борис, так больше жить нельзя! – пошевелил усиками Жумагул.
– Невозможно, Жумагул, просто невыносимо, – и Борис засеменил лапками к вентиляционному отверстию под потолком. Жумагул побежал следом. Остальные студенты вскоре устремились за ними.
Агент-1 шёл по этажу и выключал свет в пустых комнатах.
***
Кассирша в магазине простила мне 20 копеек. Мелочь, а приятно.
***
В тумбочке лежал старый кабачок. Я посмотрел на него немного, помыл, разрезал на мелкие части и потушил с картошкой. Получилась целая сковородка.
***
После разделки кабачка в тумбочке нашлось пол-упаковки овсяных хлопьев. Великолепно!
***
Остатки макарон – 20 гр.
Начавшая портиться осьмушка капустки – 50 гр.
Бульонный кубик – 1 шт.
Картофель – 2 шт.
Луковица – 2 шт.
Капусту очистил от порчи, срезал съедобные части с кочерыжки. Картофель, лук и кубик очистил от кожуры. Всё мелко порезал, кубик растолок. В полученную массу добавил остатки макарон и воду. Поставил на огонь. Вкусно.
Кормилица ты наша
– Вдумайтесь, сейчас нас кормит литература, – сказал Павел Свердлов и продолжил кромсать вилкой котлету.
Было это в 2005 году на литературном конкурсе Короткевича. Я, Свердлов и другие не очень взрослые литераторы обедали в кафе «Veduta» за счёт конкурса. Я тогда очень в это вдумался, но даже представить себе не мог, что литература может не только кормить, но ещё поить и возить.
Эти качества литература явила совсем недавно, буквально пару дней назад. Дело в том, что по результатам конкурсов обычно выходят книжки, а потом по городам Беларуси устраивают презентации с участием авторов. Вот тогда-то литература начинает поить и возить, не забывая также кормить.
Сначала литература отвезла меня в Витебск, откуда нас с Ирой Борисевич забрал микроавтобус, в котором литература везла Андреев – Хадановича и Покровского ― Сяржука Медведева и Артёма Арашонка. Мы направлялись в Лиозно.
Там нам предстояло выступить в настоящем Дворце культуры, битком набитом подростками. Я сразу вспомнил рассказы бывалых литераторов о переполненных залах ДК, о которых они говорили, как о чём-то навсегда утраченном, и понял, что старые добрые времена потихоньку возвращаются. Детей собрали, правда, не ради литературы, а для того, чтоб прочесть им лекцию о вреде СПИДа. «Главное, дети, это целомудрие», – вот после каких слов, предстояло выступить молодым литераторам.
Публика оказалась более чем благодарной. Она смеялась почти постоянно. Но особенно громко подростки смеялись, когда Андрей Хаданович объявлял очередного выступающего. «Ірына Барысевіч» – смех в зале, «Андрэй Пакроўскі» – хохот, «Сяржук Мядзведзеў» – рогот, а после того, как Сяржук вышел в своей жёлтой рубашке, казалось, стены рухнут. Но, пожалуй, ещё сильнее молодёжь Лиозно смеялась над строчкой Андрея Хадановича «Блякнуць знакі задыяку», особенно над словом «блякнуць».
Меня Хаданович представил как человека, который для того, чтобы выступить в Лиозно, специально ехал из Москвы. Девочка с последних рядов искренне удивилась: «Вот идиот». Но я на неё не обижаюсь. Она, думаю, не каждый день ест кабачки на завтрак, обед и ужин.
После концерта подростки купили целых три книжки, и мне пришлось почувствовать себя Кириллом Дубовским, так как меня попросили поставить автограф на сборнике, в который включён он, а не я.
Потом литература повезла нас в Оршу, где накормила, напоила и отвела в квартиру, увешанную национальными флагами и отклеивающимися обоями. Здесь публика была гораздо более образованной. Она не смеялась с наших фамилий и со слова «блякнуць» и купила целых шесть сборников молодых литераторов.
***
Исцинна вам гавару:
Я стажор на ленце.ру!
Умер князь Олег
После непродолжительной болезни скончался киевский князь Олег Вещий, сообщает «Повесть временных лет».
По словам поэта Александра Пушкина, смерть наступила в результате укуса змеи, которая выползла из черепа бывшего княжеского коня.
Ранее Пушкин сообщал о пророчестве кудесника, который несколько лет назад сказал Олегу: «Примешь ты смерть от коня своего», – после чего князь приказал отвести коня на луг, купать, кормить отборным зерном и поить ключевою водой.