Привычка к темноте

За время проведения расследований в разных концах России Гуров повидал многих хозяев регионов. Как правило, это были люди в возрасте чуть старше пятидесяти лет, крепкие, склонные к полноте. Вряд ли кто-нибудь из них мог пробежать стометровку или подтянуться на перекладине. Все их время поглощали разного рода совещания, заседания и встречи с важными людьми.

А вот губернатор Шатровской области Евгений Саблин выглядел совсем иначе. Навстречу гостям из-за стола вышел сухонький, легкий на подъем человек с совершенно седыми волосами. На вид ему было уже за шестьдесят, но он был живой, подвижный. И глаза у Саблина были живые, смотрели внимательно, цепко. Нет, пережитое горе не сломило его, только стерло с его лица улыбку.

– Очень рад! – пожал сыщикам руки губернатор. – Прошу садиться. План такой: сейчас мы с вами побеседуем о деле, а потом спустимся в столовую. Там к нам присоединится моя супруга Зинаида Андреевна, и мы вместе поужинаем. Итак, я слышал, вы уже успели побывать в областной больнице и там стали свидетелями двойного убийства…

– Да, к сожалению, мы опоздали на пару минут, – сказал Гуров. – И потому не смогли его предотвратить.

– Ну как вы могли это знать? – заметил губернатор. – Предотвратить это убийство, как и случившееся перед тем убийство моего сына, должны были наши правоохранители. Это должны были сделать подчиненные генерала Соколова, но почему-то не сделали. – Он помолчал несколько секунд, затем добавил: – По крайней мере, теперь наши доблестные органы уже не смогут утверждать, что произошел просто несчастный случай. Теперь-то им придется признать, что кто-то устраняет свидетелей убийства Павла!

– Вы не поверите, Евгений Кириллович, но ваши силовики продолжают это утверждать, – произнес Гуров. – У нас только что был спор с генералом Соколовым. Знаете, кого он собирался обвинить в гибели двух больных? Медсестер. И квалифицировать произошедшее пусть не как несчастный случай, но как служебную халатность.

– Вот …! – не смог сдержать крепкое словцо губернатор.

– Однако мне, кажется, удалось убедить генерала изменить точку зрения, – продолжал Лев. – Убедить его в том, что имело место преступление, что мы видели убийц и машина этих убийц едва не задавила полковника Крячко, – кивнул он на ободранную щеку друга. – Во всяком случае, генерал санкционировал поиск этой машины.

– Посмотрим, как будут разворачиваться эти поиски, – сказал Саблин. – Итак, давайте теперь перейдем к основному – к гибели Павла. Вы успели получить какую-то информацию об этом деле?

– Да, кое-что мы слышали, – подтвердил Гуров. – Мы знаем, что группа охотников выехала 21 сентября на базу отдыха «Лира» для охоты на кабанов. Членами группы были руководители ряда крупных областных предприятий. Кроме охотников, на базе были егеря, повара, горничные… в общем, всякая обслуга. Никаких конфликтов и ссор между членами группы вроде бы не происходило. Поздно вечером охотники вышли на точки, чтобы убить кабана. И во время охоты егерь Семен Меняйло выстрелил из ружья и убил вашего сына. Вот та информация, которая нам известна. Мы собирались в первую очередь поговорить с охранником вашего сына, Геннадием Луговым. Однако нас опередили, Луговой убит.

– По всей видимости, охранник мог многое рассказать, – вступил в разговор Крячко. – Ведь он постоянно находился рядом с вашим сыном, многое знал. Поэтому его и устранили…

– Завтра с утра мы собираемся выехать в поселок Завражный, где живут егеря Меняйло и Шамратов, – продолжил Гуров. – Побеседуем с ними. Возможно, в ходе беседы выявятся какие-то подробности, на которых нужно будет сосредоточить внимание. Обязательно выявятся! Ну а потом начнем встречаться и разговаривать с каждым участником той охоты. И с руководителями – так сказать, коллегами вашего сына, – и со всеми, кто был в тот момент на базе. Но, может быть, вы тоже хотите нам что-то рассказать? О вашем сыне, о тех людях, среди которых он проводил время…

Евгений Саблин не сразу ответил на это предложение Гурова. Он сидел, глядя в пол, возле рта залегла жесткая складка. Наконец губернатор выпрямился и взглянул на сыщиков:

– Да, я расскажу. Мне есть что рассказать. Хотя у меня нет никаких определенных сведений, и я не могу назвать имя убийцы…

– То есть вы считаете, что убийца – это не егерь? – уточнил Лев.

– Нет, я совершенно убежден – Павла убил кто-то другой, – твердо заявил губернатор. – А егеря просто заставили взять вину на себя. Почему он на это согласился, я не знаю. Вообще в этой истории много темного – слишком много. Нет, она никак не похожа на несчастный случай, которые иногда случаются на охоте!

Он опять замолчал и молчал долго, до тех пор, пока Гуров не счел своим долгом напомнить:

– Так что вы хотели нам рассказать?

– Да, извините, – кивнул Саблин. – Я задумался. После того что произошло, со мной такое случается. Итак, я хотел рассказать вам о Павле. Знаете, он с детства был очень талантливым мальчиком. Все схватывал на лету! Мы с женой хотели вырастить его разносторонним человеком. Учили его живописи, музыке, танцам. И у него все получалось! Мы до сих пор храним картины, которые он писал в возрасте шести-восьми лет. И в школе он учился легко, без натуги. Хочу уточнить: мы тогда жили не здесь, а в Москве, и учился Павел, естественно, тоже в Москве. После школы поступил в ВШЭ, с блеском ее окончил… Мой сын был талантливый человек, понимаете? И хороший руководитель. Во всем виноват этот Шатровск. Если бы меня не назначили губернатором в этот проклятый город, если бы мы не переехали сюда, может, ничего бы и не случилось…

– И в чем же, по-вашему, состояло вредное воздействие города Шатровска? – спросил Гуров.

– Чувствую в ваших словах иронию, – заметил Саблин. – Вижу, вы мне не верите. Но судите сами. До приезда сюда Павел не проявлял никакого интереса к этим так называемым «мужским забавам» – охоте на кабана или на волка, боям без правил… Ко всему этому он пристрастился только здесь.

– Что, ваш сын занимался боями без правил? – заинтересовался Крячко. Гуров понимал его интерес – Стас Крячко сам какое-то время принимал участие в таких боях.

– Нет, сам он не дрался – он участвовал в этих боях как зритель, – объяснил Саблин. – Но меня и это поразило, когда я узнал! Раньше Павел никогда не интересовался мордобоем. Эти интересы он позаимствовал у людей, с которыми общался здесь, у здешних руководителей.

– Если вас послушать, Евгений Кириллович, то возникает образ совершенно идеального молодого человека, – произнес Лев. – Но, простите, я как-то не верю идеалам. Жизнь научила относиться к ним с недоверием. Неужели ваш сын был таким уж человеком без недостатков?

– Я и не говорил, что у Павла вовсе не было недостатков, – пожал плечами Саблин. Конечно, были какие-то черты, которые мы, как родители, хотели исправить. Например, он с детства отличался скрытностью. Не любил с нами откровенничать, не делился своими переживаниями. У него это стремление даже внешне выражалось.

– Это как же?

– Ну, он никогда не любил слишком яркого освещения. Предпочитал сидеть в полутьме, даже читал в темной комнате, глаза себе на этом испортил… Да, была у него такая склонность. Но только здесь, в Шатровске, эта склонность развилась в полной мере и превратилась в привычку. Павел вообще перестал с нами делиться чем-то важным. Ничего не рассказывал ни мне, ни Зине.

– Из ваших слов я вынужден заключить, что в последние годы вы, в общем, не имели с сыном прочного контакта, – сказал Гуров. – Как я понял, жены у него тоже не было?

– Да, тут была какая-то странность, – согласился Саблин. – Павлу было уже 26 лет, а он так и не обзавелся семьей. Нет-нет, ничего такого, о чем вы могли бы подумать, тут не было! – воскликнул он, заметив какое-то особое выражение на лице Крячко. – У него были девушки, то одна, то другая. С одной он нас даже познакомил, ее звали Даша. Но до создания семьи дело так и не дошло.

– Но с кем-то ваш сын был откровенен? – продолжал интересоваться Лев. – С кем-то он делился, советовался?