Наследие Эдварда Гейна

Но ведь это, если задуматься, куда хуже, чем быть откровенным монстром.

Даже сейчас он не был подавлен своим положением. Мрачное предсказание Кроутера уже начало сбываться: Кровавый Человек не считал свою поимку трагедией. Он охотился много лет и получил от этого истинное наслаждение. Скорее всего, он давно принял свою поимку как необходимость. И его это не пугало! Если бы он боялся суда и тюрьмы, он бы не сдался живым, за то время, пока он убегал по серой равнине, у него был шанс убить себя.

Он и не собирался этого делать. Он воспринимал все, что происходило с ним теперь, как новый этап своего существования. Возможно, он уже продумывал вступление к автобиографии.

И он знал, что его давний противник не испытывает триумфа от своего успеха. Он ведь украл у Кроутера саму возможность радоваться!

На обветренных губах Кровавого Человека играла самодовольная ухмылка.

– А, агент Кроутер, какая встреча! Давно не виделись, но я знал, что вы придете на финал. Как вам? Не слишком ли быстро все закончилось?

– А все еще и не закончилось, – невозмутимо указал Кроутер. – Конец будем другим.

– Это каким же?

Убийца старался делать вид, что ему все равно, однако он занервничал. Он, как и Анна, почувствовал странную решимость собеседника.

А Кроутер не собирался больше разговаривать с ним. Он повернулся к Анне:

– Мы с вами похожи, но вы все-таки лучше меня. Постарайтесь не закончить так, как я.

Дальше счет пошел на секунды. Все с той же холодной, достойной статуи невозмутимостью Герберт Кроутер достал пистолет и выстрелил в стоящего перед ним Кровавого Человека – в живот, грудь, в шею, но не в голову, чтобы тот до последнего все чувствовал, понимая свою участь.

Чтобы маньяк успел заглянуть в глаза нового чудовища, которое он же и сотворил.

Кроутер выпустил в него все пули, кроме одной. Все произошло настолько неожиданно, что другие полицейские не успели помешать ему. Они даже не поняли до конца, что происходит! Анна поняла, но вмешиваться все равно не стала. Она слишком уважала Кроутера, чтобы отнять у него право последнего выбора.

Если бы он замедлился хоть на секунду, если бы позволил себе хоть одну паузу, его бы остановили. Но Кроутер был слишком уверен в том, что делает, чтобы допустить такую досадную ошибку. Не сводя глаз с убийцы, истекающего кровью у его ног, он прижал дуло пистолета к собственному виску – и без сомнений нажал на спусковой крючок.

Глава 2. Альфред Хайндс

У Леона никогда не было много друзей, да он в них и не нуждался. Приятели были. Были сослуживцы. Были когда-то и однокурсники. Те, кто встречается на пути каждого человека, и с ними Леон прекрасно ладил. Но близкие друзья… зачем? Просто чтобы были, чтобы изобразить ту норму, о которой любил разглагольствовать его брат? Нет, до этого он так и не дошел.

Он прекрасно знал, что мало кто поймет и примет его настоящего. Леон слабо представлял себя изливающим душу за барной стойкой или посреди ночи умоляющим друга приехать и подержать его за руку, потому что у него депрессия. Со всеми проблемами, большими и маленькими, он справлялся сам, так уж привык.

Первой, кто пробился через этот барьер, была Анна. Нет, с ней он по-прежнему не откровенничал, однако это оказалось и не нужно – она понимала его без лишних слов. Но Анна Солари и не была ему другом… Вначале – может быть, но не теперь, эта роль быстро отошла на второй план. В любом случае, ей Леон доверял, а всем остальным – и не собирался.

Пока не появился Ярик. Точнее, когда на горизонте возник его бывший сослуживец Ярослав Мазенцов, Леон и не думал воспринимать его как друга. Они просто стали партнерами по бизнесу, точка. Ситуация изменилась, когда Ярик сам влез в расследование и познакомился с Анной.

Он, в отличие от Леона, не тратил время на сомнения и душевные метания. Что хорошо, что плохо, что норма – Ярика все это мало интересовало. Он относился к тем редким людям, которые умеют жить настоящим днем и не задумываются о правилах. Он даже опасное расследование воспринимал как занимательное приключение.

Леон не был уверен, что это правильно, но он, в отличие от своего брата, и не рвался устанавливать границы для других людей. Ярик оказался чертовски полезен, сейчас только это имело значение. В конце концов, он взрослый мужчина, бывший солдат. Если он готов рисковать, несмотря на все риски, это его выбор.

Вот и теперь Ярик с готовностью втянулся в дело Вадима Смоленского. Пока Леон разбирался с рабочими проектами, он сидел в интернете, звонил старым знакомым и просматривал криминальные сводки, пытаясь определить, не засветился ли где-нибудь уважаемый бизнесмен.

Наконец он с восхищением объявил:

– Ничего! Абсолютно ничего!

Они встретились в офисе фирмы. Просторный зал, где они обычно беседовали с клиентами, был залит солнечным светом. В город пришло настоящее летнее тепло, пока не заставляющее включать кондиционеры. Леон старался думать только об этом: о самой прекрасной поре года, а не о том, что Анна задержалась в своем путешествии и вестей от нее не было уже давно.

– Если ты ничего не нашел, то почему ты так радуешься? – проворчал Леон.

Он сидел за рабочим столом, разбирая бумаги, для этого он сюда и пришел. А у Ярика определенно не хватало терпения оставаться на месте, он метался по офису, как щенок лабрадора, пытающийся поймать солнечный зайчик.

Очень большой, похожий на викинга щенок лабрадора.

– А потому что ничего в наши времена – это уже очень много, – пояснил Ярик. – Это целое искусство! Вся система устроена так, что правила рано или поздно придется нарушить.

– Давай ты не будешь судить систему только потому, что у тебя семь штрафов от ГАИ за полгода!

– Нет, серьезно! В бизнесе, на дороге… Везде! Если жить по правилам, придется делать это очень скучно и бедно. И уж точно нельзя выйти на тот уровень бизнеса, где находится твой уважаемый птах Вадим Смоленский! Но если судить только по тому, что о нем известно, то он – святой, слеза которого исцеляет все болезни.

– Да я уже понял, что он умело зачищает следы, – указал Леон. – Этим ты меня не удивишь. От тебя я, если честно, ожидал большего.

Ярик на секунду замер, бросил на Леона возмущенный взгляд, но, не выдержав, тут же продолжил наматывать круги по офису. Значит, что-то важное он все-таки откопал.

– К хорошему быстро привыкают! – заявил он. – Вот я приучил тебя, что многое могу, и ты этого ждешь безо всякой благодарности!

– Вот тебе спасибо – волшебное слово. А теперь давай по делу.

– Короче… На Смоленского ничего нет, с этим я давно смирился. И тогда я решил провести поиск не по имени, а по лицу. У Вадима Смоленского, если задуматься, нет биографии. Точнее, она такая шаблонная, будто сочиняла студентка первого курса журналистики. Но этот тип наверняка привык жить на полную катушку, раз у него такие возможности! И я начал искать, не засветилось ли где-то это благообразное лицо.

Ярик метнулся к проектору, который они обычно использовали в переговорах с клиентами. Надо же, да он презентацией озадачился! Он – человек, который никогда не делал этого ради бизнеса. Похоже, история Вадима Смоленского успела его захватить.

Поначалу Леон не понимал, чего он мечется. Но вот на белом экране одна за другой начали появляться фотографии – и стало ясно, почему Ярик так гордился собой.

Это не был тот Смоленский, которого недавно показывали в новостях. Но это были люди, чертовски на него похожие! Вот этот отвлекает внимание ярко-рыжей бородой, однако если присмотреться – черты лица те же самые. Этот похож на Вадима, только вот лет на тридцать старше. У этого один глаз закрыт черной повязкой, яркая черта, которую все запомнят, а все остальное забудут. Но это все равно знакомое скуластое лицо!

Леон и раньше неплохо разбирался в гриме, а уж знакомство с Анной вывело его на новый уровень. Парики, цветные линзы, пластический грим, полностью менявший черты лица, накладки под одежду, позволяющие казаться полнее – она все это умела. И Вадим Смоленский, похоже, тоже! Хотя вряд ли это было его настоящее имя…