Страница 5 из 7
– Прости меня, милая, прости! Что с тобой, маленькая?
Девочка надрывалась в плаче, и Джинни тоже разревелась.
– Так, – раздался за ее спиной низкий голос, и кто-то забрал ребенка из ее рук. – Разрешите.
Джинни не понимала, что происходит.
Доктор Роберт Уайетт, звезда медицины и миллиардер, входящий в пятерку самых желанных холостяков Чикаго, человек холодный и сдержанный, взял на руки ее девочку и положил ее на пеленальный столик.
– Что у нас тут?
– Что… – Джинни несколько раз моргнула, не веря своим глазам.
Вместо ответа Роберт достал свой телефон.
– Реджинальд? Принесите мою сумку.
– Что вы делаете?
– Сколько ей? Восемь дней?
– Девять. Это дочь моей сестры, она родила в тот же вечер, когда мы с вами виделись в последний раз.
Джинни хотела все объяснить ему, но вместо этого опять расплакалась.
Роберт издал тихий гудящий звук. Мелисса посмотрела на него и вдруг умолкла.
– Какая у нее оценка по шкале Апгар[3]?
– Что?
Мелисса снова закричала.
– Где ее мать?
– Она… У нее был тромб…
Комок в горле не дал Джинни договорить.
Спина Роберта напряглась.
– Отец?
– Считайте, что его нет.
Он снова загудел, в этот же момент раздался звонок в дверь, и Мелисса заревела с новой силой, а Джинни захотелось лечь на пол, свернуться клубочком и сказать себе, что вся предыдущая неделя была просто жутким сном.
– Вы не слышите – в дверь звонят! – рявкнул Роберт.
Когда Джинни открыла дверь, на пороге стоял невысокий мужчина в форменной куртке с дипломатом в руках.
– Добрый день. Доктор Уайетт попросил принести…
Очумевшая Джинни выхватила у него дипломат.
– Давайте, я передам.
Мелисса все еще кричала, наверное, потому, что Роберт ее щипал.
– Что вы делаете? – взвизгнула Джинни.
– Кожа упругая, легкие хорошие, – спокойно ответил он. – Давайте сюда. Рассказывайте.
– Она все время плачет с тех пор, как я привезла ее домой, уже два дня. А я ничего не понимаю в детях.
– Понятно. В какой больнице рожала ваша сестра? Кто принимал роды?
Он достал из дипломата стетоскоп и еще что-то.
– Госпиталь Ковенант. Роды принимал… какой-то старый врач, кажется, его фамилия Престон. Я не помню, кто педиатр.
Роберт снял пиджак, закатал рукава и протер чем-то руки. Он послушал ее дыхание, осмотрел рот и ушки, надавил пальцами на животик.
Мелисса завопила и обкакалась.
– О господи! Простите, пожалуйста!
– Как я и думал, – сказал Роберт, нимало не смутившись, и снова пощупал живот девочки. – Хм.
– Что такое? – перепугалась Джинни.
– Когда вы в последний раз ее кормили?
– Примерно сорок пять минут назад. Чуть больше пятидесяти миллилитров, – отчиталась Джинни, радуясь, что проследила за этим.
– Что она ела?
– Детскую смесь. В больнице дали. – Она даже не смогла вспомнить название.
– Несите.
Джинни побежала на кухню, схватила банку и бутылку, которую она еще не успела вымыть, и вернулась в комнату. Роберт тем временем запеленал девочку, так что теперь только личико высовывалось наружу.
– Ребенка надо пеленать, – объяснил он, и, как по волшебству, Мелисса затихла. – Ребенок привык быть в утробе матери, а там тесно и тепло.
– Я боялась, что ей будет жарко, – смущенно пролепетала Джинни.
– Можете завернуть ее в одну пеленку, но это нужно, так ей будет спокойнее. – Он ловко подхватил тугой сверток и продемонстрировал ей. – Берите ее на руки как можно чаще, и она не будет плакать. – Его губы изогнулись в едва заметной улыбке. – Что бы там ни писали в Интернете.
Она покраснела.
Роберт держал Мелиссу на руках так, будто это было самым простым и естественным делом. Его не беспокоило, правильно ли он поддерживает голову ребенка и не уронит ли он его случайно на пол – все то, что постоянно мучило Джинни. И он, похоже, не боялся, что девочка может обделать его костюм за несколько тысяч долларов. У него все выходило легко и просто. Наверное, потому, что это и было просто. Джинни почувствовала себя никчемной дурой, а еще ощутила зависть и обиду.
– Вот!
Она протянула ему пачку с детским питанием. Он быстро взглянул на название и снова достал телефон.
– Реджинальд, найдите ближайший супермаркет и купите вот что…
Далее последовал длинный перечень, половину названий из которого Джинни даже никогда не слышала. Закончив отдавать распоряжения шоферу, он кивнул на коробку в ее руках.
– В этом питании есть соя. По всем симптомам, у нее непереносимость.
– Плач – это симптом?
Доктор Уайетт посмотрел на нее почти снисходительно. Почти.
– У нее расстройство желудка, и еще у нее гиперемия, то есть она красная. Я думаю, это потому, что она не переносит сою. Реджинальд принесет вам другое питание, несколько вариантов.
– Значит… с ней все в порядке?
– Нет. У нее колики и, возможно, что-то более серьезное.
У Джинни тошнота подкатила к горлу от страха.
– Что-то серьезно…
– Но я уверен, что все проблемы из-за питания.
– О… Хорошо… Это… – У Джинни от облегчения даже голова закружилась. У малышки были проблемы с желудком. Она ее не покалечила, не навредила. В конце концов, питание ей дали в госпитале. – Это хорошо, – закончила она дрожащим голосом.
Роберт пристально посмотрел на нее.
– А с вами все в порядке?
Джинни в ответ фыркнула, потом хихикнула, потом рассмеялась и уже не могла остановиться. Хохот, рыдания, слова – все изливалось единым потоком.
– Конечно нет, я похоронила сестру, у меня на руках ее ребенок, я понятия не имею, как за ним ухаживать, у меня нет денег, почему вы здесь, Роберт?!
Роберт смотрел на нее, все еще держа малышку на руках и поглаживая ее по спине круговыми движениями, отчего та издавала какие-то вполне мирные звуки.
– Вас не было в баре. Вот я и приехал.
– У меня чрезвычайная ситуация, – ответила она, широко разведя руки, наверное, чтобы показать ему и масштабы чрезвычайности, и масштабы ситуации.
– Я понимаю, – согласился он, все еще глядя на нее ледяными глазами. – Так когда вы вернетесь?
Джинни смотрела на него сквозь слезы, прикидывая, что будет с ребенком, если она сейчас убьет доктора и ее за это посадят. Вообще-то она позаботилась, чтобы Миранда могла приготовить ему его напиток: написала рецептуру, даже оставила несколько бутылок с готовым коктейлем, так что Миранде оставалось только налить его и бросить туда чертову лимонную кожуру. Даже такой требовательный человек, как Роберт Уайетт, может потерпеть несколько вечеров, пока она тут пытается склеить обломки своей жизни.
И все же…
Он осмотрел и успокоил Мелиссу, он поставил диагноз и послал шофера за новым питанием, и в эту самую секунду малышка спокойно сопит у него на руках. Впервые за неделю Джинни удалось почти – почти! – расслабиться.
– Я не знаю, – ответила она, еле шевеля губами от усталости. – Я вообще не уверена, что я вернусь. А в чем проблема?
Непробиваемого доктора Уайетта, похоже, смутил ее вопрос.
– Проблема… есть.
Исчерпывающий ответ.
– В чем?
Он несколько раз вздохнул и, наконец, сказал:
– В том, что я… У меня сегодня плохой день.
– Примите мои соболезнования. У меня сегодня плохая жизнь. – Ни один из них не улыбнулся этой шутке. – Я не знаю, что сказать. Мне надо позаботиться о Мелиссе, сейчас это моя главная задача. У нее больше никого нет. У меня тоже. Так что сначала мне надо научиться за ней ухаживать, потом подать в суд на больницу, потом найти Мелиссе ясли. Так что пока вам придется смириться с тем, что «Манхэттен» вам будет готовить кто-то другой.
– Хорошо.
– Хорошо? – недоверчиво переспросила Джин-ни. Что-то подозрительно легко он сдался. – Послушайте, я оставила Миранде рецепт и…
Но доктор Уайетт уже опять достал мобильник.
– Мне не нравится Миранда, – бросил он ей, прежде чем сказать в трубку: – Алло, Лэнс? Это Уайетт. У меня есть дело для тебя. Смерть при родах. Да. Пришлю всю информацию.
3
Шкала Апгар – система быстрой оценки состояния новорожденного.