Страница 15 из 17
Кстати, с большинством заговоров – та же история. В них работает буквально несколько слов, а все другие говорить не обязательно. Любой заговор можно свести к двум-трем предложениям, а остальные спокойно убрать. Практически в каждом ритуале можно отмести три четверти действий и слов.
Но, если уж ты учишь тому или иному действию, то надо самому идеально уметь его выполнять и четко знать, что ты делаешь. Вот горе-преподаватель объясняет ученикам: «Лечить печень надо так: возьмите фантом печени, опустите в ведро с водой, хорошенько там прополощите, потом пригладьте и поставьте обратно на место». Но если в это объяснение закралась ошибка, даже на мысленном уровне, то и все ученики будут ее повторять.
Я не люблю рассказывать о последовательности своих действий. Зачем учить дословно? Это твои представления, твои ошибки. Я же даю человеку возможность получить знания в той форме, которая именно для него предназначена: соединяю с эгрегором, и у него этот канал открывается. И не исключено, кстати, что полученное таким образом знание поможет ему делать какие-то вещи лучше меня. Вот я, например, на рунах не очень хорошо гадаю. Но когда я дала дочке описание рун, и она их совершенно по-другому стала толковать. У нее сложился нестандартный подход к рунам, но считывает информацию она великолепно. Картам Таро я тоже учила людей. В результате больше половины из них стали гадать лучше меня – и не потому, что я им что-то такое особенное объяснила, а именно за счет подключения к эгрегору. Соединение с ним дает великолепные результаты.
– Я поняла. Но знаете, у меня есть любимый эпизод в «Сто лет одиночества» Маркеса – тот, где в деревне началась эпидемия, и все обо всем стали забывать. Тогда жители решили записать на всякий случай самые главные вещи. И первое, что они сделали – установили на главной площади огромный плакат: «Бог есть!» Это я к тому, что, какими бы разными мы не были, и какими путями каждый из нас ни шел, важно понять и запомнить что-то самое главное и общее для всех: как устроен наш мир, как мы связаны с землей, на которой живем, друг с другом и с Абсолютом, что представляют собой те основополагающие законы, которые действуют в области духа точно так же, как другие законы – в области физики.
– Знаете, почему я не люблю рассказывать о своем представлении об устройстве мира? Во-первых, потому что в наших словах человеческих, в наших терминах и понятиях невозможно описать то, что есть на самом деле. Мир велик и многообразен, и как бы мы ни описывали его, мы воспроизводим только одну-две грани, может быть. И то – в своей интерпретации. А, во-вторых, мои представления зависят от моего личного опыта, мировоззрения, даже от моих предпочтений. И, описывая мир, я уже невольно накладываю на него свои отпечатки, то есть ухожу от истины. Поэтому я не очень люблю это делать: зная, что к моим словам прислушиваются, не хочу давать этот свой отпечаток. Возьмите средневековую литературу или, скажем, поэзию абсурда – в них сделано все, чтобы максимально уйти от жизнеподобных описаний. И тогда за этими текстами высвечивается истина. Для того чтобы передать суть, сущность, дух – нужно оказаться «над», или, если угодно, «за» словами… Самими словами этого не расскажешь.
Что же касается плакатов на площади… Я Вам сейчас еще один пример приведу. У меня в школе всегда хорошо шла математика, данные были прекрасные. Но учительница была со мной строга, чтобы я не зазнавалась. И вот она дает н уроке задачу разделить прямоугольник на две части. Я сразу говорю: «Раз его разделили, то короткая сторона старого прямоугольника будет теперь длинной стороной нового» учительница спрашивает: «Почему?» Я отвечаю: «Это очевидно». «Большинству это совершенно непонятно» – говорит учительница. А для меня это настолько очевидно, что об этом вообще говорить не надо. Понимаете, к чему я от этом рассказала? Есть ли Бог? Как можно в этом сомневаться! Это очевидно, это безусловно – есть.
Как выглядит «дедушка бог»?
Тварь и творец. Творчество как искра божья.
Но когда даже достаточно известный и хороший экстрасенс начинает мироздание и Бога описывать, то почему-то это так или иначе сводится к анторопоморфной картине: «дедушка с бородой на облаке сидит». И в памяти сразу всплывает популярный атеистический аргумент начала 60-х годов: про то что, Гагарин, дескать, в космос летал и никакого Бога там не увидел. Вот не люблю я все это!
Кстати, Вы знаете, каким было первое-то изображение Бога – в иудаистском храме Соломона? Ведь три основные религии из четырех: иудаизм, христианство, мусульманство – у нас авраамические, то есть произошедшие из древнего иудаизма. Об этом сейчас мало говорят, но в Первом храме Бог был изображен в виде змея. То есть его антропоморфность является наложением поздних человеческих представлений о Создателе. Люди так решили, потому что Бог создал человека по образу и духу своему. Но, что следует понимать под «образом и духом», что в это понятие вложено? Конечно, способность к творчеству, к созиданию! Искра Божья проявляется в нас, когда мы творим. Животное, то есть тварь, заявляет о себе в человеке простыми желаниями: поесть, поспать, продолжить род и так далее. А в стремлении творить, создавать нечто из ничего по примеру Господа проявляется наша божественная искра. Бог – это Дух Созидания, у нет формы. Так что, иудаизм запрещает изображать Бога по вполне понятным лично для меня причинам.
– Иногда бывают такие моменты откровения, когда тебе словно дают почувствовать, насколько все в мире пронизано этим Божественным духом, как каждый камень, пылинка, дерево, животное, человек – словно пульсирует в едином ритме… Мне, например, это открылось, когда я слушала «Реквием» Моцарта в консерватории… такое запоминаешь на всю жизнь…
– Гений есть гений. Я думаю, что такие моменты случаются у всех людей с нормальным психическим и интеллектуальным развитием. То есть, конечно, если у кого-то IQ – от 50 и ниже, то, возможно, их подобные откровения и не посещают. А у нормальных людей они бывают. Зачастую, правда, не все их осознают.
– Но как, должно быть, тяжело жить без Бога в душе, без этого чувства всеобщей связи и одухотворенности…
– Да… «А-теист» – человек, который отрицает Бога. Но «отрицает» значит все-таки признает. А вот безбожие – действительно страшное дело. Даже атеизм не так страшен, как безбожие.
– Может быть, поэтому люди все-таки нуждаются в том, чтобы кто-то объяснял им картину мира? Не у каждого есть талант видеть и чувствовать больше других.
– У каждого есть свои функции. Скажем, у меня они немножко другие, чем объяснять людям базовые структуры. Для этого есть другие специалисты.
Выбор пути и тяжелая ноша наследственного дара.
– Как же Вы определяли для себя эти функции, формировали круг задач? В Вашем роду существовала традиция целительства, но Вы не пошли традиционным путем, а стали изучать медицину, потом – биоэнергетику. Почему?
– В традиции моего рода по материнской линии все достаточно камерно было: люди обладали целительскими, интуитивными данными и занимались преимущественно предсказаниями и ритуальной магией, на большее сил не хватало. А мне от папы передалась очень мощная энергетика. И я почувствовала, что не хочу всю жизнь проходить в ползунках, когда-то надо что-то попросторнее надеть. Просто тесно мне стало. Я почувствовала, что могу гораздо больше, и действительно, с биоэнергетикой для меня открылись принципиально новые возможности.
– Но все-таки целительский дар перешел к Вам от мамы?
– Нет, мама этим не занималась. Из их поколения моя тетя была очень интуитивным человеком, работала с мыслеформами, заговаривала… Но с тех пор, как бабушку приехали «арестовывать», в семье всего этого побаивались. Мне об этом как раз тетя рассказывала.
– Значит, дар передала Вам тетя? Как это вообще происходит?
– Как передается дар? Когда умирает человек, носитель дара, то ему, прежде чем уйти, обязательно нужен контакт с тем, кому он этот дар передаст. В принципе, по роду лучше через поколение передавать, и тетя должна была вообще-то передать дар моей дочке. Но дочка его принимать не захотела. Пришлось мне к ней приехать, чтобы она могла спокойно умереть.