Возвращение

Алла пребольно ущипнула меня за руку. Будто я сам не понимаю, что болтаю ерунду. Вот только остановиться уже не могу. Астральные шалуны медленно, но верно овладевают сознанием.

— А пьяным здесь вообще делать нечего! — рассердилась лифтёрша. — Я сейчас милиционера с первого этажа позову!

— Покорнейше прошу прощения, мадам! — с пьяной изысканностью я схватил затянутую в перчатку пятерню и попытался поцеловать. — Искренне раскаиваюсь! — я скорбным вздохом проводил поспешно спрятавшуюся за спиной старухи руку. — Я больше не буду.

— Вы понимаете, — Алла пыталась выправить положение с энергией утопающего, — это брат моего отца. Издалека приехал. А тут такое! Расстроился. Выпил немного… Извините!

— Выпил и веди себя по-людски! — лифтёрша снизошла до наставления. — Никто слова не скажет. Разве я без понятия. Нечего колобродить!

Моя склоненная голова была воспринята как знак раскаяния, сотрясаемые рвущимся наружу смехом плечи — едва сдерживаемое чувство скорби. Только бы больше ничего не выкинуть.

Лифт со скрипом остановился. Старуха сдвинула решётку, распахнула массивную дверь.

— Чтобы без фокусов! — она погрозила мне пальцем. Я присел в неуклюжем реверансе. К счастью, в эту минуту лифтёрша повернулась в мою сторону массивным тылом.

— Вы с ума сошли?! — Алла тащила меня по облезлому линолеуму вдоль увешанных медицинскими плакатами стен. — Что вы творите?!

— Извини, — то ли щекочущий запах медикаментов, рвущийся из-за многочисленных белых дверей, то ли угроза старухи пожаловаться представителю власти, так или иначе, но я немного протрезвел. Астральные хулиганы нехотя отступили. Я почувствовал себя идиотом. Чего, спрашивается, разошёлся? Бабушкин наряд не понравился! Сам бы целый день на сквозняке посидел! Назад теперь стыдно ехать. Уж лучше по лестнице. И перед девушкой неудобно. Поддержал, называется, в трудную минуту! — Нашло чего-то… Сам не знаю… Больше не буду. Честное пионерское!

— Снова дурачитесь?! Ну сколько можно?! Лучше бы я одна пошла!

— Всё. Больше ни одного легкомысленного слова. Клянусь здоровьем Президента!

Девушка только вздохнула. По сути дела, стыдить меня или отправлять обратно она уже опоздала. Мы достигли середины коридора, где в уютной нише склонилась над кроссвордом дежурная медсестра. Выясняя номер палаты отца и его самочувствие, Алла то и дело бросала на меня тревожные взгляды. Я оказался на высоте и вёл себя вполне прилично. Если и открывал рот, то исключительно для того, чтобы выяснить — не требуются ли травмированному родственнику какие-либо лекарства или витамины.

В палате мы застали двух бодающихся над крошечной шахматной доской пенсионеров.

— Игорёк покурить отошёл, — сообщил один из игроков, браво вжикнув «молнией» спортивного костюма. — Сейчас позову, — по-видимому, мужчине не особо фартило на чёрно-белых клеточках. Слишком уж поспешно он покинул место сражения.

Его противник это тоже понимал. Он проводил приятеля кривой улыбкой, указал нам койку Игоря и, оставив на произвол пластмассовое войско, взялся за газету. Алла уже принялась за второй пакет. Тумбочку заполонили банки и баночки. Их содержимое уже одним видом заявляло о своём солёно-остром вкусе. Свёрток с пирожками, чесночно-щекочущий параллелепипед сала и ещё куча продовольствия. Ешь, Игорь, поправляйся. Я от нечего делать полистал брошенный на койке журнал. Чем тут братец просвещается? Чем же ещё! «За рулём». Мало ему аварии! Хотя бы здесь от машин отдохнул. Может, надо было принести ему игрушечный грузовичок? Вот бы обрадовался.

— Ты?! — Игорь застыл в дверях, за его спиной маячил шахматист-беглец. — И сюда добрались! Добить решили!

— О чём ты? — мы Аллой заговорили одновременно.

— О чём? — Игорь попытался ударить загипсованной рукой о дверной косяк. Помешала перевязь. Глаза пенсионера забегали поверх развёрнутой книги. — Ты знаешь о чём! Кто тебя звал?! Чего ты припёрся? Сам припёрся и Её привёл!

— Это я попросила со мной сходить! — подала голос Алла.

— Ты? — Игорь словно только что заметил дочь. — Ты здесь при чём? Что вы с Ней задумали? — он снова смотрел на меня. Если бы взглядом можно было убивать — у меня в тот момент не оставалось надежды на спасение. — Это вы подстроили! Ты! Она!

— Не понимаю, — хмеля в голове как не бывало, гусиная кожа по всему телу. — Что с тобой Игорь? Твоя дочь попросила…

— Дочь?! — одним прыжком он преодолел расстояние между нами, схватился здоровой рукой за мою куртку. — При чём здесь дочь?! Ты вернулся к Ней! Я тогда слышал! Всё слышал! Ты обещал! Она обещала! Но почему я?! Я был внизу! Почему я! Скажи Ей это! Слышишь?! Скажи!

— Кому Ей?

— Ей!!!

На шум прибежала медсестра. Тут же исчезла. Шахматисты оторвали от меня Игоря. Медсестра снова появилась в палате вооружённая шприцем. Я прошёл мимо бьющегося в истерике Игоря. Мимо перепуганной Аллы. Мимо вгоняющей иглу в плечо брата медсестры.

— Я не виноват! — неслось мне в след. — Я не хотел! Я не знал! Под колёса! Прямо под колёса, сука! И улыбается! Улыбается!

27

В автономном режиме я добрался до покинутого медсестрой поста. Мимо пробежала Алла. Я рухнул на стул. Девушка возвращалась в сопровождении строгого вида женщины. Обе глянули на меня и скрылись в палате. Слава богу, ничего не сказали. Сейчас я сомневался в собственной способности произносить что-либо членораздельное.

Она! При чём здесь Она? Призраки навещают не только меня? Или Игорь говорил не о той, о ком я подумал? Нет, она — это Она! Но при чём здесь мой брат? Авария? Он был внизу… Всё слышал… Где внизу? Что слышал? Какое он, вообще имеет к ней отношение?

— Забыл, кого ей в мужья пророчили? — над столом нависла знакомая широкоплечая фигура.

— Ты здесь зачем? — простонал я.

— По делам, — коротко ответил Сид. — Братишка твой уже видел твою же подружку в собственной постели. Деваться ей было некуда. Семья так решила. Даже тебя терпел. До поры, до времени. А потом несчастный случай. Случай ли? Думал, что только ты бегаешь от воспоминаний?

— Откуда ты знаешь?

— Я не насилую собственную память и не прячу голову в песок. Чего и вам желаю. Будь здоров.

Странный человек зашагал прочь. Я хотел его окликнуть.

— Неприятный случай, — строгая женщина крайне не вовремя вышла из палаты Игоря. — Хотите успокоительного?

Сид скрылся за углом. Я догадался, что вопрос обращён ко мне. Покачал головой.

— Я заведующая отделением — Макшеева Нина Георгиевна, — представилась женщина. — Дочь Нестерова сказала, что вы его брат?

— Не родной. И даже не двоюродный.

— Это не важно. Вы будете ждать девушку?

— Наверное…

— Пойдёмте в мой кабинет.

Я последовал за хозяйкой отделения. Со спины она выглядела ещё более строгой. Чёткий шаг, прямой позвоночник. Наверное, так и должен выглядеть человек посвятивший себя костоправству.

Кабинет оказался рядом с лифтом. С настольгией я вспомнил недавние дурацкие выходки. Вернуться бы на полчаса назад. Ноги моей бы здесь не было. А ещё лучше на несколько дней. На вечерний вокзал. Под дождь. В квартиру, не посещаемую призраками. К прежней жизни. Дёрнул меня чёрт пуститься в бега!

— С вашим родственником не всё так просто, — сообщила Нина Георгиевна, расположившись за широким столом. — Он страдает не столько от перелома…

— От него сбежала жена, — ляпнул я. — Не слушается дочь. Я раздражаю своим присутствием.

— Я не о семейных…

— Ещё мы были влюблены в одну и ту же девушку. У нас неприятные воспоминания. Взаимная неприязнь.

— Всё-таки, вам нужно успокоительное, — поставила диагноз специалист по сломанным костям. — Хотите валерианки?

— Лучше спирта.

— Только чуть-чуть, — неожиданно согласилась Нина Георгиевна. На стол явилась урод-ливая бутыль в ребристых делениях. Немного прозрачной жидкости выплеснулось в мензурку. — Вода в графине.

Я ухмыльнулся. Задержал дыхание. И игнорируя сосуд с H2O, влил в себя нежданный дар.